Леонид Кудрявцев - Волчонок
Они снова встретились глазами, и Антон вдруг подумал, что, наверное, было бы здорово стать дроком, по крайней мере оказаться в одной команде именно с этими. Честное слово, воины-небожители одного поля ягоды с Дядюшкой-волком. Есть в них нечто общее, то, без чего нельзя стать хорошим воином?
— Я все понял, — сказал он.
— Решайся, думай, будешь ли использовать свой шанс. К тому времени, когда дверь почернеет, ты должен был наготове. Ну, а если передумаешь… твое право. Удачи.
Он повернулся к Антону спиной и в сопровождении друзей двинулся к двери на корабль. Волчонок подумал, что он даже не обернется. Дядюшка-волк тоже не стал бы оборачиваться.
Так и получилось.
Дроки ушли на корабль, а они с Дядюшкой, не сговариваясь, немного выждали и лишь потом подошли почти к самой двери.
Сейчас она была закрыта, демонстрируя им свое неправдоподобно красивое жемчужное нутро, подернутое легчайшей, заметной только после пристального разглядывания рябью.
Антон подумал, что теперь самое время все прикинуть и решить, стоит ли воспользоваться представившейся возможностью. Сейчас это уже не предположения, от которых можно легко отмахнуться. Это серьезно.
— Ну вот, — сказал Дядюшка. — Видишь?
Он уже снова стоял рядом.
— Вижу, — откликнулся Антон. — И что дальше?
— Ничего особенного. То, о чем я тебе говорил. Ты должен использовать подвернувшийся шанс.
— А ты?
— Мы это обсуждали. Я не пропаду. Отправляйся с ними. Это даст тебе шанс.
Антон усмехнулся:
— Ты сам говорил, что жизнь, как бы высоко ты ни поднялся, в принципе не меняется. Ты остаешься тем, кем являешься, что бы на тебе ни было надето и как бы роскошно ни был сервирован твой стол.
Он огляделся. Трупы преследователей дроки снесли в находившийся неподалеку овраг. Так что их не было видно. Однако имеет ли это такое уж большое значение? Здесь, на этом острове, за последний день погибло столько желающих схватить судьбу за усы, желающих не упустить свой шанс. Почему он должен идти их путем?
— Это верно, — ответил Дядюшка-волк. — Но есть еще одно соображение. Немаловажно, как ты собираешься использовать этот шанс. Для себя или для общего блага.
— Какое может быть еще общее благо? — удивился Антон.
— А такое. Попав к небожителям, ты сможешь принести пользу именно для Земли, для всей планеты.
— Каким образом?
— Мы не виноваты, что наши беспечные предки угробили нашу планету. Сейчас мы расплачиваемся за их ошибки. Это неправильно. Кто знает, может быть, у небожителей есть технологии, позволяющие ее очистить, позволяющие возродить нашу планету?
Антон пожал плечами и спросил:
— Ты-то сам в это веришь?
— Как ни странно — да. А для того, чтобы заставить тебя улететь с дроками, у меня есть одно верное средство.
Сказав это, Дядюшка-волк хитро улыбнулся.
— Какое?
— Ты мне должен одно желание. Помнишь?
— Помню.
— Выполняй. Ты должен…
— Войти в дверь?
— Да, и немедленно. Смотри, она почернела.
Антон взглянул на дверь.
Она и в самом деле уже не была жемчужной. Превратилась в антрацитовую, словно вместо нее остался лишь вырезанный в пространстве контур, за которым ждала вечная, абсолютная пустота.
И надо решиться прямо сейчас перечеркнуть всю предыдущую жизнь, отказаться от предопределенного будущего, окунуться в неизвестность. То есть принять решение, от которого зависит вся дальнейшая жизнь.
Самое первое решение и самое серьезное. Вот привалило-то счастья.
Так как все-таки решить? Чет или нечет? Какое будущее выбрать?
— Ну! — крикнул Дядюшка-волк. — Давай, прыгай в нее. Еще немного, и не успеешь. Прыгай!
59
Море. Паруса. Медный пушки, способные по одному твоему приказу смести с палубы вражеского корабля все живое. Загорелые, мускулистые матросы, готовые по следующему твоему слову кинуться на палубу, с которой смели все живое, чтобы добить тех, кто рискнет выбраться на нее после такого ураганного залпа. И добыча.
Ее столько в трюмах каждого корабля, что совершенно непонятно, как они умудряются держаться на плаву, почему не идут на дно.
В общем — осуществленная мечта. Блистательная, шикарная, можно сказать, идеальная и, конечно, надоевшая хуже горькой редьки.
— Командор, мы захватили еще один корабль.
— Какой это уже сегодня? Я имею в виду, какой после обеда?
— Третий.
— До ужина прихлопнем еще парочку?
— Да запросто. Можно и три, и четыре.
— Нет уж, пусть будет два. И не больше. Что там с грузом? Ничего необычного?
— Ничего. На каждом корабле по несколько тонн золота в слитках, а серебро мы не считали. Ну и, как положено, по сундуку алмазов. В этот раз сундуки почему-то больше, чем обычно. Могут не влезть в трюм. Может, кинем один за борт?
Морган почесал в затылке, потом вытащил из кармана самую шикарную трубку, которую нашел в памяти компа, со смаком закурил ее и приказал:
— Если один из сундуков не влезет в трюм, его надо оставить на палубе, не забыв закрепить, чтобы не смыло за борт.
— А может, ну его? Сразу отправить в воду и все?
— Тогда на следующем судне будет два сундука. Нет, с лишним надо поступить так, как я сказал. Меньше хлопот.
— Хорошо, согласен, — первый помощник, с черной бородкой и, как и положено, с одной деревянной ногой, которая, впрочем, ничуть не мешала ему двигаться с живостью горного козла, стоял перед ним, преданно заглядывая в глаза, ожидая дальнейших приказаний.
Утопия. Мечта. Кайф!
Как-то уже слегка поднадоевший.
Громко постукивая подбитыми деревянными гвоздями подошвами по палубе, задумчиво покуривая трубку, командор сделал несколько шагов вдоль борта, потом такое же количество обратно и наконец спросил:
— Пассажиры?
— Согласно полученному с утра приказу, все, за исключением трех пышнотелых блондинок, отправлены на дно. Не возражали. Блондинки подрались за право первой провести ночь в командорской каюте, но на внешности их это не сказалось. Почти не сказалось. Одна… хм… в общем, одна каким-то образом умудрилась заработать синяк под глазом.
— Синяк под глазом? Любопытно, весьма любопытно. Большой, говоришь?
— Не очень. Честно говоря, едва заметный.
— Все равно — интересно. Вот она-то, с синяком, и будет первой. Обрадуй ее.
— Будет сделано. Нужно ли ей белое платье и цветок флердоранжа в руках? Ну, как было положено на прошлой неделе.
— Пусть будет и платье, и цветок, — милостиво разрешил Морган. — Только фаты не надо. Она будет закрывать синяк, а мне хотелось бы на него полюбоваться. Даже удивительно…
— Будет сделано.
— Иди уж.
Первого помощника как корова языком слизнула. Вот он был, и теперь его нет.
Шустро двигается, шустро.
А ночью… девица с синяком под глазом. Хоть что-то новенькое. Как-то ему за последнее время слегка приелись идеальные фигуры и ангельски красивые лица. А тут…
Ладно, стоп. Еще не вечер. И кстати, почему бы не спуститься взглянуть на карту?
В общем-то, можно было расстелить ее хоть прямо на палубе, но порядок есть порядок, особенно если ты сам его завел.
Подумав это, Морган прошествовал в свою каюту и, честь по чести расстелив карту на столе, принялся ее внимательно изучать, так, как делал все последние пять лет, когда роскошная жизнь удачливого пирата стала его слегка доставать, а планы на обретение свободы вдруг начали приобретать все более реальные очертания.
Карта его обширных и разнообразных земель, карта подвластного ему мира.
Его сейчас интересовали ее границы.
Бутылка с подмоченной запиской, странный обломок корабля, кокосовый орех, птица со странным оперением. Все это указывало на то, что рядом находится мир Гарга. А еще это говорило о том, что границу между их мирами можно преодолеть.
И раз так, то было бы здорово наведаться в тот мир, узнать, какой он, что в нем есть. Вдруг удастся узнать что-то интересное о взявшем его в рабство? Вдруг эти сведения помогут освобождению? А может, ему даже удастся перейти через тот мир в систему управления компом и вывести его наконец из этого проклятого боевого режима?
Границы.
Где может быть переход в мир Гарга? Кажется, вот с этого края, вот у той группы островов, предметы из того мира попадаются чаще всего. Может быть, там стоит порыскать?
Неторопливо посасывая трубку, Морган еще раз осмотрел карту и решил, что потратит весь следующий месяц на поиски этого прохода. Вот мысль, которую следует запомнить.
А что, если он, проход, находится не в море и не на краю карты, а где-нибудь ближе к центру, на материке? Там он еще не искал.
Любопытно, любопытно…
Собственно, то, чем он занимался, даже не имело отношения к главному плану освобождения. Так, мелочевка, на всякий случай. Однако мелочевка иногда тоже может сыграть важную роль. Как, например, в том деле с кораблем небожителей.
