Роман Глушков - Эпоха стального креста
Медленно поднявшись вслед за ним, я принял уставную стойку, задрав подбородок и уставившись на противоположную стену. Глаза мои застилала серая туманная пелена. «Все кончено... кончено... кончено...» – било по мозгам тяжелой искательской киркой.
– Какой вы, Охотники, однако скорый на расправу и поспешные выводы народ! «Снять кресты, сдать оружие», – передразнил Аврелий Мясника. – Да, человек ошибся! Но мы все ошибаемся, и, надо сказать, частенько (только трое в отсеке знали истинный смысл этой прозвучавшей из уст Аврелия фразы). Парень совершил страшный грех, за который при стандартных обстоятельствах сразу бы лишился своей патлатой головушки. Но обстоятельства у нас сегодня экстраординарные, а Орден, хоть он и суров с оступившимися, но все же проявляет больше милосердия к тем, кто служил ему верой и правдой столько лет... А ну-ка немедленно сядьте, вы, оба!
Мы повиновались.
– Так-то лучше! Я тоже уважаю вас обоих, потому скажу: Господь дает-таки брату Эрику шанс доказать свою верность! Магистр Конрад, будьте добры, откройте сейф и достаньте оттуда красный конверт!
Коротышка резво исполнил просьбу, выудив из глубин стального ящика большой бумажный пакет пурпурного цвета с личной печатью самого Пророка. Бернард, Карлос, а за ними и я обеспокоенно заерзали – персональный приказ Гласа Господнего заставит трепетать кого угодно.
– Вскройте его, пожалуйста, – вновь попросил Аврелий Конрада, а затем с улыбкой пронаблюдал, как тот, не осилив плотную бумагу своими ходящими ходуном пальцами (даже магистрам иметь дело с подобными документами приходится очень и очень редко, а я так и вообще видел подобный конверт первый раз в жизни), впился в край пакета зубами.
А пока Конрад занимался этим, Аврелий развернулся вполоборота к Бернарду и заговорил с ним:
– Я знаю, о чем там написано, брат Бернард. Весьма сожалею о том, что не довел до вас эту информацию раньше. Весьма сожалею, уж поверьте. Зная ее, вы были бы осмотрительнее в раздаче своих обещаний. Моя оплошность, потому простите, если сможете...
До Мясника никак не доходило, о чем идет разговор, и он попеременно переводил взгляд то на Аврелия, то на плюющегося клочками бумаги Конрада, уже выковыривающего наружу гербовый бланк, в углу которого отчетливо различался оттиск: «Категория-Б».
Секретность категории «Б» предписывала доступ к информации должностным лицам не ниже командира отряда. Предвидя мои сомнения по этому поводу, магистр Аврелий осведомил меня:
– Хоть сейчас вы и комвзвода, брат Эрик, но формально числитесь на своем прежнем посту, а потому все по закону... Читайте, ваша честь.
Конрад извлек из складок балахона круглые очки в тонкой медной оправе и, нацепив их на нос, сделался похож на большую навозную муху, которой малолетние сорванцы ради забавы оборвали крылья.
– Кхе-кхе, – прочистил горло коротышка. – Значит, э-э-э, на конверте: «Предписываю исполнить данный приказ лишь в случае непредвиденной гибели Проклятого Иуды»... Далее берем бланк...
– Благодарим вас, мы уже поняли. Пожалуйста, поактивнее, ваша честь! – поторопил его Аврелий.
– Да-да, конечно... Так, далее: «В связи с тем, что дети Проклятого Иуды перестали представлять собой идеальный фактор для воздействия на вышеупомянутого отступника, именем Господа Бога, Отца и Покровителя нашего, приказываю...»
Я, Бернард и Карлос, заслышав «приказываю», автоматически вскочили со своих мест.
– «...приказываю ликвидировать их ради предупреждения в будущем новой угрозы для Веры и спокойствия Святой Европы...»
Перед глазами у меня все поплыло. Выстрели в тот момент рядом со мной наша гаубица, я бы, наверное, даже не вздрогнул, а лишь продолжал бы стоять как вкопанный да тупо пялиться на читающего Конрада. Брат Гюнтер, мой рядовой боец, оказался куда дальновиднее своего командира, просчитав события лучше любого дьякона-аналитика...
– «...Ликвидацию провести по возможности тихо, усилиями только командиров и особо надежных бойцов. Официальная версия: дети были отправлены в один из отдаленных приютов – варшавский, киевский, таллинский и т.п. ...»
Бернард взорвался. Немыслимое дело: он прервал магистра при зачтении приказа и мало того – принялся орать на самого Аврелия!
– Вы просто обязаны были известить меня об этом, ваша честь! Я дал Слово Командира перед братьями трех отрядов, черт побери! Вы что, предлагаете мне покрыть себя под старость лет позором? Проклятье! Как вы только могли!..
– Молчать, Охотник!!! – Вопль Аврелия перекрыл тирады Мясника, а лицо магистра стало таким же багровым, как и лежащий возле его ног пророческий (во всех смыслах) конверт. – Молчать, я вам приказываю!!! Вы что себе позволяете при вышестоящих?!!
Набычившись, Бернард исподлобья озирал присутствующих, кулаки его сжимались и разжимались, а грудь учащенно вздымалась.
– Ваше Слово останется вашим Словом! – прокричал Аврелий, но уже на полтона ниже. – Вас и не просят этого делать. Выродков прикончит тот, кто виноват перед лицом Всевышнего и кто сегодня нуждается в искуплении как рыба в воде!
Это должен буду совершить я! Под сомнением моя преданность Вере, Пророку, государству, Братству, самому Господу Богу. А произведя казнь, я вновь стану тем, кем был – Охотником, командиром отряда, полноправным гражданином Святой Европы. И все будет как прежде – легко, просто и ясно. Нужно лишь приставить пистолет к маленьким кучерявым головкам и нажать на спусковой крючок. Три раза: Поль, Люси и малыш (даже не узнал, как его зовут, да и зачем это теперь?). Откажусь – сам умру в застенках Главного магистрата подобно мерзкому еретику. А так ну прямо ветхозаветный ангел-истребитель! Нет, действительно, разве Господь не посылал его уничтожить первенцев египетских семей? А праведник Елисей разве не натравил свирепых медведей на сорок с лишним детей лишь за то, что те позволили себе посмеяться над ним? А здесь только трое. Вдобавок секретность приказа обеспечит то, что об этом никто никогда не узнает. Такая легкая работа за полное прощение? Да без проблем!..
Но что происходит с моей левой рукой? Странно, раньше сроду не дрожала...
– Вы испытываете по этому поводу какие-то затруднения, брат Эрик? – Подозревающе прищурясь, Аврелий пристально следил за моей реакцией на столь нетипичное задание.
– Нисколько, ваша честь, – я постарался незаметно прижать дрожащую руку к колену, однако речь моя все равно предательски сбилась. – Ведь то, что я сделаю – это воля Пророка. Дети... выродка должны последовать вслед за ним. Да и мне выбирать... не приходится...
– Я рад, что вы осознаете ваше плачевное положение, – удовлетворенно кивнул Аврелий. – Будем считать, что первый шаг к раскаянию вы уже сделали. Думаю, брат Эрик, что для Корпуса вы еще не совсем потерянный человек.
– Я нарушил Слово, – усаживаясь обратно после всплеска горячности, ворчал Бернард. – Нарушил-таки это проклятое Слово... Будь оно неладно! Если прознают братья, я навек опозорен...
– Брат Бернард! – подал голос молчавший все время до этого Матадор. – Клянусь, что никто из моих людей об этом никогда и не заикнется. Я собственноручно прикончу того, кто хоть пикнет. Брат Эрик тоже может поклясться вместе со мной, не так ли?
И пронзительные глаза ожидающего подтверждения Гонсалеса впились в меня отточенными иглами.
– Абсолютно, брат Карлос, – уверил я его, хотя мысли мои витали совсем в другой области. – Репутация брата Бернарда в неприкосновенности...
Да, Мясник выходит сухим из воды! Заслуженный Охотник на пороге отставки достоин некоторого снисхождения. А я молод и по самую макушку замаран грязью ереси; мне надо смывать ее как можно скорее, чтобы не захлебнуться. Смывать не горячей водой с мылом, а кровью. Детской кровью! Приказы не обсуждаются...
А как же Кэтрин? Снова это наваждение: рыжие волосы, серые глаза, гибкий стан... Ведьма, сущая ведьма!
– Ваша честь, – обратился я к Аврелию, – а что ожидает отступницу Кэтрин?
– Вижу, что ее судьба вам тоже не безразлична. Да, особа она, конечно, привлекательная, но... – Аврелий вздохнул, – слишком уж непокорная! Сам Проклятый не был столь строптив. Жаль, я собирался дать ей в жизни шанс, но, считаю, она его отвергнет. Не хочу пытать ее, милостью своей дарую этой отступнице легкую смерть без мучений. Казните Кэтрин вместе с выродками!
Что ж, уничтожу вместе с мелкими уродцами и эту ведьму. Одним выстрелом больше, одним меньше – какая разница... Уничтожу их всех, вернусь в Ватикан очищенным от грехов, надерусь до полусмерти, просплюсь и забуду. А там новые рейды, новые задания... Жизнь прекрасна, а в особенности жизнь на службе у Господа Бога!
– Теперь о самой процедуре, брат Эрик. Брат Эрик, не отвлекайтесь! – окликнул Аврелий меня, погруженного в собственные рассуждения и не замечавшего никого и ничего. – Сделаете это завтра утром, дабы не вызывать ни у кого подозрений ночной суетой. Кто спросит, ответите, что везете их в Авранш, откуда они последуют за архиепископом в Париж, а там еще куда-нибудь, скажем, в Варшаву. Само собой, пока вы полностью не искупите вину, мы будем держать вас под строжайшим контролем. Я бы не погнушался проследить за вашим искуплением лично, но, к сожалению, очень занят. Завтра мы с братом Бернардом везем тела отступников на Мон-Сен-Мишель, где у рыболовецкой артели есть холодильник. Там они пролежат до приезда дознавателей из Ватикана. Потом, – Аврелий состроил неимоверно кислую мину, – принимаем парижского архиепископа, чтобы тот как представитель Закона завизировал кончину Проклятого и выслушал наш доклад о произошедшем бунте. Короче, дел невпроворот... Магистр Конрад!
