Евгений Константинов - Смертельный мир
– Вы поймали пришлого Фролма? – Гурлию не пришлось долго вспоминать имя человека, так часто звучавшее в последнее время. Тем белее, что прижавшаяся к нему Наташа вздрогнула. Он посмотрел на невесту, та посмотрела на него, вдохнула, открыв рот, чтобы что-то сказать…
– Пришлый Фролм оказался напрасно оклеветан, – опередил ее король Халимон. – К моему глубокому сожалению… на самом деле убийцей оказался друг моего детства. И вы, Ваше величество, должны оценить жертву, которую я приношу во имя справедливости.
– Друг детства? – удивился Гурлий. Но, проследив за взглядом Халимона, понял, кого тот имел в виду.
Со стороны королевской тюрьмы приближалась еще одна процессия. Точнее – группа людей, две тройки, и в каждой из которых по бокам были королевские гвардейцы, а в центре, поддерживаемый ими человек, со связанными за спиной руками и кляпами во ртах. Не погрешив против истины, можно было утверждать, что, обливающиеся потом гвардейцы, буквально несли на руках осужденных на казнь преступников: виконта Касоча, и капитана Клюгка.
– Да. Бывший друг детства, – голос у Халимона дрогнул. – Виконт Касоч своими руками убил и Бовдо, и Анелли.
– Вот как? Он, что же – сам во всем признался?
– Да, да. После того, как против своего бывшего командира дал показания капитан Клюгк. Вообще-то, мне следовало догадаться самому. Поссорившись из-за… – Халимон поморщился, – из-за моей не очень целомудренной дочери, Анелли и Касоч в последнее время превратились в лютых врагов. Ну, а смерть вашего Бовдо была не только личной местью, но и поводом для развязывания войны, чего Касоч очень хотел. И еще он надеялся, что в отместку за Бовдо вы казните моего сына.
– Как видите, мы его не казнили…
– Зато сейчас будем казнить мы, – к двум королям, наконец-то, приблизился кардинал, до этого стоявший чуть в стороне, но хорошо слышавший весь диалог.
– Предательство в любом случае должно быть жестоко наказано, – развел руками Гурлий. – Хотя вы и потеряете двух своих лучших офицеров.
– Что делать, – так же развел руками Халимон.
– А что случилось с Фролом? – вдруг спросила Наташа.
– Вы его знаете? – не без удивления, в один голос спросили Халимон и Манай.
– Моя невеста, – ответил за Наташу Гурлий, – была преобразована сразу после этого пришлого. И, насколько мне известно, после нее в наш мир не попал ни один человек.
– Что очень плохо, – нахмурился кардинал. И тут же выдавил из себя какую-то неопределенную улыбку. – А с вашим Фролом все в порядке. Вчера после венчания принца Ащука и царевны Векры мне довелось обвенчать и его – с цесаревной Купафкой.
– Вот как?! – эта новость явно обрадовала Гурлия. – А я, в свою очередь, попросил бы вас, Ваше преосвященство, сию же минуту обвенчать нас. Меня и Ташу.
Последующая за этим пауза оказалась явно затянутой. Все: кардинал Манай, короли Гурлий и Халимон, принцесса Истома, принц Ащук, и теперь уже принцесса Векра уставились на Наташу. Кто-то смотрел оценивающе, кто-то – с завистью, кто-то – с ненавистью, а Гурлий – с нескрываемой любовью.
– Еще одно венчание? – наконец-то, уточнил Манай.
– Да, Ваше преосвященство, – Гурлий церемонно поклонился.
– Что ж, – пожал плечами кардинал, – это входит в мои прямые обязанности…
– Подождите! – неожиданно для всех Наташа высвободила руку и чуть отодвинулась от Гурлия. – Можно я поговорю с капитаном Клюгком?
– Зачем? – Гурлий вновь взял ее под руку, но Наташа мягко, но настойчиво высвободилась.
– Вы ведь не спрашивали, согласна ли я, стать вашей женой…
– А, что? Разве не согласны? Не согласна?
– Это будет зависеть от того, исполните ли вы одну мою маленькую просьбу…
– Вот это да! – не удержался от восклицания Халимон.
– Какая-то пришлая ставит условия самому королю? – возмутилась Векра.
– Да выпороть ее прилюдно и – в казарму к нашим гвардейцам! – рассвирепел Ащук.
– Не горячитесь, господа, – кардинал Манай поднял руки в успокаивающем жесте. – Для начала надо хотя бы узнать, о какой просьбе говорит невеста Его величества.
– Что ты хочешь? – слегка наклонившись, Гурлий заглянул Наташе в лицо. – Скажи – я исполню.
– Я хочу поговорить с капитаном Клюгком, – твердо сказала она.
– Зачем? – изумился король.
– Считайте это моим капризом.
– Ого! – вновь не удержался Халимон. – С каких это пор…
– Хорошо, – принял решение Гурлий. – Но я слишком ревнив, чтобы оставить вас наедине.
Наташа пожала плечами, и они вдвоем подошли к эшафоту, куда стражники подвели осужденных на смерть. По приказу короля у капитана вынули изо рта кляп. Клюгк с трудом держался на ногах, как и его бывший командир, полковник Касоч, по чьей вине они оба оказались сегодня здесь у эшафота не в качестве зрителей. Впрочем, казалось, что полковнику, продолжавшему опираться на плечи стражников, происходящее волнует мало, он даже глаза прикрыл. Чего нельзя было сказать о капитане, который посмотрел на короля Гурлия с отблеском надежды. И очень удивился, когда с ним заговорил не король, а его спутница:
– Скажите, пожалуйста, когда и при каких обстоятельствах вы в последний раз видели Фрола?
– Мы трапезничали вместе, – сказал Клюгк, непонимающе переводя взгляд с девушки на короля и обратно. – В таверне мадам Марты. В обществе атамана Никуса и еще парочки разбойников. Дальнейшую его судьбу я не знаю.
– Вчера он благополучно обвенчался с цесаревной Купафкой, – сообщил Гурлий, сам поражаясь тому, что вокруг какого-то пришлого, оказавшегося в мире за стеной без году неделя, успело навертеться столько приключений, на сколько другому хватило бы целой жизни.
– Я очень рад за него, – искренне сказал Клюгк и пояснил, видя, что король и девушка не совсем его поняли:
– Фролм дважды спас меня от смерти.
– Вот дает! – воскликнул Гурлий. – И каким же образом?
– Сначала остановил Нукуса, когда тот собирался меня повесить на суку яблони, прежде отрубив ноги, затем – когда тот же Никус хотел перерезать мне горло. Я до последнего вздоха буду чувствовать себя обязанным Фролму.
– Фролу, – машинально поправила Наташа. Кивнула Клюгку и, отведя Гурлия чуть в сторону, сказала. – Ваше величество, я прошу помиловать этого человека. В честь нашей помолвки.
– Хм, – король, поморщившись, погладил раненую руку. – Но, Ташенька, с какой стати ты о нем заботишься?
– Понимаешь, – Наташа тоже погладила его руку. – Когда в настоящем мире мы с Сергеем Фроловым снимались в одном фильме, он, как каскадер, подменяя главного героя, несколько раз спасал мне жизнь. Здесь он тоже спасает жизнь человеку, причем, два раза. Но этого человека все равно осуждают на смерть. Мне кажется, я просто чувствую, что старания Фрола не должны оказаться напрасными. Помилуй этого Клюгка, прошу.
– Хм, в твоих словах постоянно появляется что-то заставляющее меня к ним прислушаться. И происходи сейчас казнь в моем королевстве… Но здесь все решают другие люди. Хотя, почему бы, не попробовать. Ваше величество, Ваше преосвященство! – обратился он к наблюдавшим за ним и Наташей двум главным людям Горного королевства.
– У моей невесты возник такой вот неожиданный каприз. Просит помиловать капитана Клюгка.
Кардинал и король уставились на Наташу. Халимон был в курсе выкрутасов принцессы Истомы. Многим осужденным на утреннюю казнь коварная принцесса обещала выпросить у короля помилование за ночь любви. Но она никогда не обращалась к нему с этой просьбой. И вдруг какая-то пришлая набралась смелости просить за абсолютно незнакомого ей человека.
– А что, – нашелся первым кардинал. – Насколько нам известно, капитан Клюгк был лишь помощником, но не исполнителем всего того, что натворил полковник Касоч. К тому же этот Касоч стремился, во что бы то ни стало расправиться со своим преданным слугой. Сейчас полковник делает вид, что ему безразлично происходящее. Посмотрим, как он запоет, когда узнает, что один из двоих смертников помилован, но только не он сам.
– И то верно, – согласился Халимон.
– К тому же помилование – не значит свобода, – уточнил Манай.
– Да! Пускай посидит в тюрьме, которую сам же так ревностно охранял, – эта мысль показалась Горному королю забавной. – Посидит в той самой камере, где убили графа Бовдо!
* * *– Что с тобой? – облокотившись на локоть, разбойник Шмел передвинулся и занял полулежащее положение. – Что случилось, принцесса?
Остановившаяся на пороге Истома посмотрела на него помутневшим взором, словно не понимая, где находится, и кто с ней говорит, подошла к раненому и присела на край кровати. Шмел почувствовал, что ее бьет дрожь. Он протянул к Истоме руку, молча призывая придвинуться ближе. Она коснулась его пальцев и сжала с такой силой, что причинила боль. Шмел потянул ее к себе, и принцесса, подавшись, прильнула к его груди и вдруг разрыдалась во весь голос.
