Игорь Денисенко - Проект Повелитель
– Дернешься, – тихо сказал Руслан, держа нож у причинного места охранника, – всю жизнь писать сидя будешь.
Чужак от неожиданности онемел. Он справлял малую нужду, когда нечто холодное и враждебное возникло из-за спины и угрожало смыслу его жизни.
– М-э-э. Что за шутки, Хлыст! – выдавил он и попытался увидеть нападавшего, но Руслан чуть придавил ножом, и тот сдался.
– Ответишь на мои вопросы, жить будешь. Джокер здесь?
– Здесь… – сдавленно ответил незнакомец.
– Это хорошо. Сейчас выйдешь на улицу и позовешь его, чтоб он вышел.
– Толстый, ты, что ли?
– Я худой и жилистый и на твои вопросы отвечать не собираюсь. Ты всё понял?
Чужак закивал.
– Выйдешь на улицу и позовешь Джокера. Если скажешь лишнее, не обессудь. Ежика видел?
– Угу.
– У меня тут дюжина охотников, каждый по стреле пустит, будешь таким же.
– Не пойдет он.
– Что значит не пойдет? Позови, скажи, нашел что ценное.
– Он скажет: принеси.
– Ты скажи, что не можешь донести.
Незнакомец усмехнулся.
– Ты, видать, охотник, точно, с дуба свалился. Не знаешь, кто такой Джокер? Да пусть хоть солнце выйдет, он сначала людей проверить пошлет.
– Руслан, а как он узнал, что ты на дубе живешь? – не к месту встрял Лис.
Брови чужака полезли наверх:
– Мужики? Вы, вообще, откуда?
– Мужики землю ковыряют, а мы охотники, – резко ответил Николай.
Руслан так глянул на Колю, что тот замолк. Ему на миг показалось, что глаза у Руслана становятся желтыми, с вертикальными зрачками.
* * *При свете костра Ябеда исполнял перед нами какой-то загадочный танец. Сначала он махал руками, как крыльями, потом кричал диким голосом, стращал нас, выпучив остекленелые глаза. Тыкал себе пальцем в уши и размахивал горящей веткой. Ветку я у него тут же отобрал, во избежание пожара. Видя, что ценители из нас с Сережкой никакие, он совершенно отчаялся и, достав из кармана кусок глины, скатал горошины и заложил ими уши.
– Ты зачем это делаешь? – спросил Шустрый.
– Летят, летят, – замахал тот руками, как крыльями, – пить будут.
– Ну и пусть пьют.
– Тебя пить будут, меня… Всех, кого увидят. Уснешь и не проснешься. Долго спать будешь. Навсегда.
– Умрешь, что ли?
Ябеда перепуганно закивал головой.
– А глина в уши зачем, – поинтересовался я, – чтоб умирать не страшно было?
– Чтоб их не слышать. Они скажут спи, и уснешь.
Я пощупал ночное пространство. Есть какая-то живность вокруг, мелкая, из породы любопытных. Вроде ничего серьезного. Однако сознание уловило на дальних подступах нечто.
Это нечто хаотичным облаком приближалось к нам. Зацепил я это облако краем, и мне стало нехорошо, на миг отключился, как будто после тяжелого дня в сон впал.
– Ну-ка, дай глины!
Ябеда полез в карман. Отщипнув себе, протянул Сергею.
– Шустрый, бери кусок и уши залепляй.
– Зачем?
– Бери! Они быстро летят.
– Наших будить?
Не успеть, подумал я, замазывая уши и слыша хлопанье бесчисленных крыльев.
– А-а-а-а! – заорал Ябеда, вновь подпалив ветку и размахивая ею над головой.
– Сдурел! Вы что?!..
Высунувшийся из шалаша Косой застыл, словно заснул на ходу. Лицо его было жутко удивленным. Черная лохматая тварь упала ему на загривок, а он даже не поморщился. Я сбил ее ногой, слегка задев Косого по затылку. Судя по выражению лица, он не обиделся. Просто выпал из поля зрения, завалившись назад в шалаш.
В уши через глину пробивался свист. Он был пронзительным, но его хотелось слушать вечно. Застыть и слушать. И я гнал это наваждение от себя. Отгонял черных, мелькающих в воздухе тварей горящей веткой. Мне жутко хотелось нырнуть в шалаш, чтобы проверить наших. Воображение рисовало их умирающими, облепленными кровопийцами, всех в крови. Но эти гады с кожаными крыльями, шуршащими, словно бумага, не давали мне это сделать. Они кружили и кидались со всех сторон. В черном ночном небе их почти не было видно. Мы кружились втроем как сумасшедшие, раздавая удары невидимым врагам и частенько задевая друг друга, но все же отражая нападение. Лучше всех, на удивление, это выходило у Ябеды. Он уже сбил несколько тварей, причем удачно отправив их в костер. Воздух наполнился запахом горелого мяса и шерсти. Но их, казалось, не убывало. В голове лихорадочно билась мысль: «Что делать? Что делать?»
– В костер! – крикнул я. – Шустрый, в костер дров подкинь, потухнет – и нам…
Шустрый понял и, не отвлекаясь, сдвинул в костер ногой весь припасенный на ночь сушняк. Костер полыхнул. Языки пламени взметнулись к небу, освещая всё вокруг. Стало видно несколько черных точек, ползающих по шалашу. Залезут, суки! Залезут!
В отчаянии я издал такой рык, что потерял себя…
* * *– Значит, не выйдет?
– Хоть убей, не выйдет.
– Это можно, – зловеще сказал Руслан. Что-то закапало на загаженный пол.
– Не, не, не… не торопись! – тихим голосом, полным смертельного ужаса, попросил пленный.
– Толку-то от тебя, – хмыкнул Лис.
– Я расскажу. Расскажу, как до него добраться. Третий этаж, второе окно от подъезда. Он там всегда, почти всегда, – чужак отчаянно хотел жить, – сейчас не увидите. Но он по ночам свечи жжет.
Лис многозначительно посмотрел на Руслана. Мол, всё. Сказано всё. И провел большим пальцем по горлу. Руслан на мгновение задумался, что-то решая.
– Лис, у меня в кармане мешочек. Достань. Коля полез в карман.
– Это что? – удивился он, высыпав содержимое на ладошку. – Уйди-уйди?
– Ага, – ответил Рус и обратился к чужаку: – Я обещал тебе жизнь, хочешь жить – сейчас зажуешь.
– Что это? Ничего я жевать не буду.
– Жить хочешь? Последний раз спрашиваю?
– Буду, буду.
– Рус, а ты уверен? – Николай с сомнением посмотрел на Руслана.
Хорошо, что пленник не видел, как Руслан с сомнением пожал плечами.
– Что стоишь? Корми да отпустим.
Пленник жевал сухой порошок с ладошки и кривился. Слезы катились по его щекам.
– Запить дать?
Тот усиленно закивал головой. Припал к протянутой фляжке и пил захлебываясь. Вода текла по подбородку. Руслан убрал нож и коленкой оттолкнул пленника:
– Свободен! Вали отсюда!
Чужак пошел в заданном направлении, пошатываясь и держась за стенки. Вывалился он из подъезда совершенно невменяемый.
– На речке, на речке, на том бережочке мыла Марусенька белые ножки… – донеслось с улицы.
– Какого черта? Дюбель, ты где так нажраться успел?
– Хлыст, а ты говно! Всегда тебе хотел это сказать… ик… ик… Иди на… Господи! Как красиво-то кругом… А вы все дерьмо… И Джокер дерьмо! Его убьют сегодня, и станет одним меньше. А того старика жалко. Бросил его Джокер в проклятый дом ни за что. Ну умом тронутый, а взял и живьем бросил…
С улицы донеслись удары. Чужака бил напарник. Не со злобы, а так, для профилактики, чтоб втихаря от него водку не жрал. Дюбель же принялся всех обличать и крыть матом на чем свет стоит. Наверное, съел что-нибудь. Голосов на дворе добавилось, видимо, на шум вышли другие жители дома.
При словах про старика и проклятый дом Руслан насторожился и ловил каждый звук, доносящийся с улицы. Поэтому от попыток Николая утянуть его к окну, через которое они сюда проникли, поначалу отмахнулся. Затем, видя, что в ругани чужаков уже нет ничего интересного, все же уступил. И друзья покинули зловонный подъезд, спеша удалиться подальше.
* * *Очнулся я от шума, гама и от того, что ноги ощутимо припекало. Сидел я у костра, держа на плечах куртку, которую кто-то заботливо на меня накинул. Видимо, Роза. Остальная одежда отсутствовала. Пламя костра разглядывал через пальцы ног. То ли не мыл я их давно, то ли против огня они черными смотрелись.
Громче всех выступал Федор. Говорил он много и громко, и в основном о том, где он видел этот лес и при каких обстоятельствах. Из сказанного можно было понять, что он с ним сроднился, поскольку вступал в тесные половые отношения со всеми его обитателями. С ним никто не спорил, но и особой радости по этому поводу не высказывал. Только Максимка-младший вторил папаше, надрываясь изо всех сил. Луиза баюкала его, отвернувшись от прочих. Роза маячила рядом с ней. Шустрый с Хаймовичем собирали и складывали какие-то вещи.
Ябеда же сидел по ту сторону костра и ковырял в носу. Простыл, что ли? Ввиду отсутствия какой-либо информации о произошедших событиях, я решил прояснить ситуацию:
– И что это было?
– Ожил?
– Ага…
– Говорил тебе, что болотники пригодятся, а так бы без обувки остался, – отозвался Хаймович.
– Я что, опять медведем бегал? А твари где? Неужто разогнал?
– Разогнал… – Хаймович как-то странно посмотрел на меня.
Сережка тоже смотрел с интересом, и в его взгляде, как в открытой книге, читалось любопытство и восторг с изрядной примесью страха.
– Расскажи ему, Сергей, как он тут воевал, видишь, у него опять амнезия.
– Ты, Толстый… – Шустрый запнулся, – дядя Толстый, как в медведя превратился, так на шалаш и кинулся, давай давить летунов. Как шалаш раскидал, увидел, что кровососы до наших добрались. Как заревешь! И все…
