Дмитрий Казаков - Перезагрузка
Ни одного человека из тех, кто стрелял, так и не было видно, маскировались они хорошо.
– Ты их чувствуешь? – спросил Соловьев.
– Да… четверо, по первому впечатлению – обычные, – отозвался «колдун».
– Эй, хватит валяться! Вставайте и идите сюда! – донесся крик со стороны белого строения.
Понятно, один как минимум на крыше.
Андрей поднял руку, давая спутникам понять, что разговаривать будет он.
– Зачем?! – спросил он. – Может быть, вы и нас свинцом попотчуете?!
В этот раз, в отличие от многих предыдущих встреч, не чувствовал, что имеет дело с одним из своих, с таким же «рыцарем», как и он сам, и это заставляло действовать осторожно.
– Это было бы глупо! – ответили ему со смехом. – Мы могли просто не влезать! Минут через десять от вас бы не осталось ничего, «лангольеры» сожрали бы все без остатка.
Название прозвучало странно, Андрей вроде бы его слышал, но не помнил где.
– Ждите здесь, – сказал он спутникам. – Я схожу, посмотрю, с кем мы столкнулись, – и в полный голос добавил: – Я иду!
Поднявшись на ноги, зашагал медленно, давая чужакам рассмотреть себя. Поскользнулся на слизи, вылившейся из трупа первого, самого большого «лангольера». Когда же обогнул воронку, маленькую, с бочку размером, навстречу из-за раскидистой ели, росшей перед белым зданием, вышел человек.
Невысокий, не особенно молодой мужчина в камуфляжной куртке и штанах, с автоматом на плече.
– Привет, – сказал он, с любопытством глядя на Андрея. – Откуда вы взялись такие?
– Издалека.
– Оно и понятно, – невысокий кивнул, – за кольцевой «насекомые» мельтешат. Пашей меня кличут.
Протянутая рука оказалась твердой.
– Тут кладбище, – сказал Паша, ткнув пальцем в сторону ограды, – после того дня на нем всякая пакость завелась, сначала мертвяки ходячие, затем они слипаться начали, и «лангольеры» появились. Сам видел, вот те крест, как один из могилы выбирался, небольшой, с футбольный мяч. Они жрут и растут, а жрут все подряд, что им попадется.
– Это я понял, – Андрей почесал подбородок. – А вы сами местные?
– Местнее некуда. – Минчанин засмеялся, обнажив желтые зубы курильщика. – Город после того дня, – «тем днем» здесь именовали катастрофу, – никто не покинул, и в него никто не пришел, с этой стороны по крайней мере. Мы проспект под присмотром держим – так, на всякий случай, вдруг что интересное появится.
Говорил этот парень много, даже чрезмерно много, но в остальном выглядел вполне нормальным – религиозной галиматьи не нес, агрессии не проявлял, хотя к «рыцарям» точно не относился.
– Понятно, – сказал Андрей. – А что там дальше, в центре города?
– Э, ну ты и вопросы задаешь! – рассмеялся Паша. – Это разве только старшой знает. Если хотите, пойдем к нам в гости, встретитесь с ним, поболтаете, он, глядишь, и расскажет.
– В гости?
– Ага, мы тут недалеко обитаем. – Минчанин махнул рукой куда-то за кладбище. – Вы сами издалека, наверное, и вас интересно будет послушать, мы-то здесь сидим и вообще ничего не знаем, вот те крест.
Это напоминало те ситуации, в каких Андрей и его спутники оказывались не раз, попадая в тот или иной город – их зовут к себе, привечают, а потом для чужаков находится дело, с которым местные по каким-то причинам справиться не в состоянии. Повторяющиеся элементы сценария, части глобального сюжета, где свобода выбора не предусмотрена даже для главного героя.
Он должен поступать так, как от него ждут, иначе перестанет быть героем.
Но в данном случае Андрей, хоть и чувствовал легкое раздражение, не собирался отказываться от приглашения: разумнее выяснить у аборигенов, что происходит в центре города, и лишь затем соваться туда самим.
Да и интересно узнать, кто такой «старшой», сумевший объединить жителей этой окраины Минска.
– Мы должны посовещаться, – сказал он. – Но я думаю, что мы согласимся.
– Давайте, совещайтесь, мы ждем, – и Паша, вновь заухмылявшись, поправил автомат на плече.
Андрей вернулся к спутникам и вкратце пересказал им, что узнал.
– В гости – это можно, – с энтузиазмом заявил Илья. – Давно нормальных людей не видели, я уж и забыл, как они выглядят, все какие-то уроды или придурки попадаются.
– Я не против, – коротко сказала Лиза, а Рашид кивнул.
Стоило им двинуться в ту сторону, где ждали местные, как Паша вновь выступил из-за ели. Улыбка на его лице, правда, несколько увяла, когда он разглядел, кто шагает среди прочих.
– Это вот кто? – спросил он, подозрительно глядя на «колдуна». – Человек?
– Человек, – твердо ответил Андрей. – Он один из нас, и мы идем либо все, либо никто.
Минчанин засопел, задумчиво почесал в затылке.
– А, ладно, – сказал он после паузы. – Нехай старшой разбирается… Колян, пошли!
Из-за белого здания вышел парень, вооруженный таким же, как у Паши, «АКСУ». Двое из тех бойцов, что стреляли по «лангольерам», так на глаза и не показались, остались там, где сидели.
Им предстоит и дальше быть на посту, следить за окрестностями.
– Житуха, конечно, совсем не такая, как раньше, – болтал шагавший рядом с Андреем Паша, заинтересованно поглядывая на Лизу, – да только человек такая тварь, что ко всему приспособится, вот и мы справились, хотя поначалу совсем хреново было, особенно в первые дни…
Кладбище закончилось, справа открылся жилой район, слева – обширная стройка за забором. Дойдя до перекрестка, повернули туда, где высились не тронутые катастрофой здания в окружении зеленых деревьев.
Андрей слушал Пашу вполуха – скорее всего, тот не скажет ничего нового, все выжившие прошли через первые, наиболее мерзкие дни, хотя может упомянуть нечто интересное, относящееся именно к Минску…
* * *Для жилья белорусы приспособили школу.
Вырубили вокруг березы, окна нижнего этажа заложили кирпичами, устроили наблюдательные посты на крыше – короче говоря, сделали все, чтобы потенциальный враг не застал их врасплох. Устроили некое подобие «замка», укрепленного убежища, что позволит выживать и контролировать расположенные вокруг территории.
Пока шли, Паша успел много о чем рассказать – и как в первый день забил «собаку» молотком, и о том, как добыл в ментовской машине автомат, и как прибился к «старшому», собиравшему вокруг себя людей.
Если верить всему, то прятавшийся за столь неприметным прозвищем человек был помесью Ильи Муромца с Дедушкой Лениным и Дедом Морозом – и добр, и непобедим в бою настолько, что и «гориллу» на кулачках одолеет, и умеет все, начиная рытьем бомбоубежищ и кончая плетением корзин.
Андрей даже заподозрил, что местный вождь обладает способностями вроде тех, какими наделен король Смоленска.
– О, вот и старшой, – сказал Паша, едва они вошли на территорию школы, и в голосе его прозвучало детское обожание.
Мужчина, вышедший на крыльцо, чтобы встретить гостей, выглядел хрупким и слабым, но принадлежал он к той же породе, что и Андрей. Смотрел спокойно и уверенно, а по гладкому лицу трудно было определить, сколько лет его хозяину, тридцать или пятьдесят.
– Привет… вам, – проговорил он с еле заметной паузой, и у Соловьева не осталось сомнений – он тоже «опознан», стоящий на крыльце знает, с кем его свела судьба. – Проходите и чувствуйте себя… как дома. Все разговоры потом, сначала отдых и трапеза.
В школе Андрея посетило ощущение дежавю – словно он вновь очутился в Москве, в районе Соколиная Гора, и встречает их не хрупкий старшой, а усатый Виктор Саныч…
Помещение им отвели на втором этаже, окнами на школьный стадион, а через десять минут явился улыбающийся Паша и сообщил, что «баня готова, желающие могут мыться».
Под баней, как вскоре стало ясно, подразумевался обычный душ, но с горячей водой, что по нынешним временам могло считаться роскошью. Зато в школьной столовой гостей кормили не очень здорово – какой-то баландой из непонятно чего.
Похоже, хорошего повара среди выживших минчан не нашлось.
– Все как всегда, как обычно, – сказал Андрей, когда они вернулись к себе. – Вскоре позовут меня разговоры разговаривать, на жизнь жаловаться будут, о помощи просить… Хотя о чем просить, если у них свой «рыцарь» есть, ничуть не хуже меня, и к тому же местный?
– Это и может составлять проблему, – загадочно высказался Рашид, но что именно он имел в виду, выяснить не удалось – дверь приоткрылась, и в комнату заглянул тот же Паша.
Когда он сообщил, что старшой зовет Андрея к себе, тот ощутил себя пророком.
Да, не хватало только, чтобы его побили камнями…
Минский «рыцарь» ждал гостя, вопреки ожиданиям, не в директорском кабинете и вообще не в здании школы, а во дворе, возле крыльца, и на этот раз был при оружии – на плече его висел «АКСУ».
– Давай… пройдемся и поговорим, – сказал старшой, делая приглашающий жест.
Андрей пожал плечами – ему было все равно, где и как беседовать.
Они пошли вокруг школы, медленно, словно прогуливающиеся пенсионеры.
