Андрей Круз - Чужой
Пикетт загнал свой пикап под навес покрашенного в светло-бежевый цвет дома, а я припарковался на дороге, рядом.
— Заходи, — толкнул он передо мной дверь.
Я вошел. И правда как в бытовке. Пол под ногами гулкий, окна низкие и маленькие, звуки с улицы почти без помех проходят. Кухня, она же столовая и гостиная, дальше дверь в маленькую спальню. Все. Ну, туалет с ванной. Убрано. Очень чисто. Все на своих местах. Какой-то даже неестественный порядок. Пахнет… черт его знает чем, какими-то моющими средствами. Ни одежды на стульях и креслах, ни грязной посуды — ничего вообще.
Пикетт вытащил загремел какими-то сковородками, затем вытащил из шкафа маленький электро-гриль.
— Я стейки пожарю, будешь?
Только сейчас сообразил, что голодный.
— Буду конечно.
— Я быстро, — кивнул он и потащил гриль на улицу. — В холодильнике пива возьми. И мне одну прихвати, — обернулся он в дверях. — И там тарелка со стейками, возьми тоже.
Стейки были правильно — уже протекшие кровью, лежащие в белом поддончике. Там же я нашел было три упаковки пива по шесть синих банок в каждой. «Бад Лайт», местная классика. Выдернув две из полиэтиленовых колец и прихватив мясо, я вышел на улицу. Пикетт сидел прямо на ступеньке крыльца, раскладывая ножки гриля.
— Держи, — протянул я ему одну банку.
— Поставь все на ступеньку. Вон, садись, — показал он на раскладное кресло, стоящее на газончике.
Кресло как-то слабосильно скрипнуло подо мной, но выдержало. Захватив пальцем кольцо, я со щелчком открыл банку, в воздухе запахло пивом. Пикетт подсоединил шнур гриля к удлинителю, повернул регулятор на максимум.
— Он быстро греется, пару минут всего, — пояснил он для меня и тоже открыл пиво.
Мимо прошли мужчина и женщина с какой-то крупной дворнягой на поводке, Пикетт поздоровался с ними. Потом, когда они ушли дальше, сказал:
— Собаки теперь вообще незаменимы, трупоедов чувствуют издалека, безошибочно.
— Они сами трупоеды, — возразил я. — По крайней мере, других я пока не видел. Везде трупы и собаки. Скажем так: я бы уже щенка подобрать не смог, все равно думал бы о том, чем его выкармливали. Не говоря уже про взрослую собаку.
— Не знаю, не знаю, — хмыкнул он. — Собаки часто прибиваются к людям.
— Как скажешь.
— Я спросить у тебя хотел кое-что, — Пикетт достал из кармана куртки пачку сигарет, вытолкнул одну в рот, прикурил. — Откуда ты знал, как надо укус трупоеда лечить?
— Интересно, почему я знал, о чем ты спросишь? — усмехнулся я.
— Может потому, что в этом есть что-то не совсем правильное? — он откинулся назад, опираясь локтем на следующую ступеньку. — У нас никто не знает, а ты знаешь. Как так получилось?
— Есть какая-нибудь теория?
— Есть. Но она тебе не очень понравится, боюсь. Поэтому ты бы лучше сам рассказал.
— Я расскажу, — сказал я после некоторого размышления. — Но в обмен.
Это уже становится привычкой. Но в первый раз сработало.
— В обмен на что?
— Я хочу знать, что за проблемы у вас с чужими.
— А тебе зачем? — прищурился Пикетт.
— А тебе зачем знать как я сумел помочь раненому парню? Недостаточно того, что я ему помог?
Пикетт не нашелся, что ответить, поэтому предпочел просто проигнорировать вопрос. Поводил рукой над решеткой, что-то буркнул себе под нос, потом взял стейк с тарелки, посыпал его крупой солью и бросил на гриль. И следом за ним второй. Мясо зашипело, Пикетт подхватил лопатку и тут же его перевернул.
— Так что насчет обмена? — решил я не снижать давления.
— Я не знаю, что за проблема с чужими, — он сел обратно на ступеньку крыльца. — Этот вопрос находится за переделами моей компетенции.
Ну почему они все такие одинаковые?
— То есть тебе нечего предложить на обмен? — уточнил я.
— Есть что предложить, — он оперся локтями на колени и подался вперед. — Ты забыл, кем я здесь работаю? Я тебе предлагаю спокойную жизнь, без задержаний и лишнего интереса к твоей персоне со стороны руководства Анклавов. Почему, ты думаешь, я пригласил тебя сюда и жарю тебе стейк вместо того, чтобы послать за тобой патруль и побеседовать в здании Пи-Ди?
Ну вот, все козыри выбросил.
— Потому что ты не знаешь, как поступить. И понятия не имеешь, что узнаешь от меня. Может быть тебе придется извиниться и отпустить меня, и тогда от этого вызова не будет вообще никакой пользы. Поэтому ты решил прощупать почву в такой вот обстановке. Верно? — спросил я и отмахнулся, когда Пикетт собирался что-то ответить: — Да ладно, я все понимаю, сам бы так сделал.
— Хочешь честно? — усмехнулся он. — Пожалуйста. Ты не чужой, или чужой какого-то особого рода, потому что ни один из тех чужих, что попадались нам… в смысле всем нам, Анклавам, не имел в местных базах данных отпечатков пальцев и выписанных на его имя документов. Не имел банковских счетов и кредитных карт, а у тебя и это все есть.
— Ну и?
— Есть только одна проблема: ты не выглядишь на свой возраст. Ты моложе. Здоровым образом жизни объяснить ты мне это не сможешь.
Ну, последнего я ожидал, это да, это скрыть трудно. Рассчитывал только на то, что мой возраст по документам знает всего несколько человек. Пикетт один из них. Но и доказать это, я думаю, тоже не получится. Можно только предполагать.
— Давай уже, выкладывай до конца свою теорию, — предложил я ему.
— А у меня нет теории никакой, если честно, — сказал он, отпив пива из банки. — Я придумал несколько версий, но ни одна из них не выглядела жизнеспособной даже для меня. Потом версии закончились, а загадка осталась.
— Я не понимаю, что преступного в том, что я помог парню?
— Да ничего! — он даже разозлился немного. — Помог — спасибо тебе. С парнем все нормально, кстати. Поэтому здесь и сидим, беседуем. Но я должен знать, я отвечаю за безопасность этого городишки с его тысячей жителей, понимаешь?
— Понимаю. Но мне надо знать, зачем вы ловите чужих, — продолжал я гнуть свою линию.
— Зачем тебе?
— Надо. Просто надо. Чтобы кое-что понять.
— Иди к Липперсу, может он тебе скажет, — вздохнул Пикетт. — Он должен знать. А я не знаю ничего, это закрытая от меня информация.
Липперс, Липперс, все же я к тебе точно зайду. Прямо подталкивают к такому решению.
— Он вообще людей принимает?
— Не знаю, — засмеялся Пикетт. — К нему не ходит никто, потому что он здесь ничего не решает, он просто представитель и вообще он тоскливый зануда. Зайди, узнай.
— Хорошо, зайду, — уверил я его. — На неделе и зайду.
— Вот и зайди. А теперь ответь на мои вопросы, пожалуйста.
Ага, щас я так взял и ответил. Чтобы Липперса потом расспрашивать уже из карантина, или куда здесь чужих увозят. Но версия во время разговора у меня в голове сложилась. Как покойный Милославский имел версию под каждый случай, так и я, похоже, тоже буду.
— Чужие проваливаются откуда-то — сюда, так? — задал я вопрос.
— Да, все верно.
— А я провалился отсюда — куда-то. А потом сумел найти дорогу назад.
— Еще раз с этого места, что-то я не понял, — явно озадачился Пикетт.
— Повторяю для слабослышащих: люди проваливались не только сюда, но и отсюда. Тебе приходилось расследовать исчезновения людей?
— Нет, этим другой отдел занимался. Но люди пропадают время от времени, верно.
— Вот я и пропал. А потом вернулся.
Ну, насколько-то версия сработала. Пикетт выглядит сильно озадаченным. Минуты три он вообще ничего не говорил, просто молча пил пиво и думал. Допив, смял банку, бросил ее в пластиковый мусорный бак, приподняв крышку, затем спросил меня:
— Тебе еще одну принести?
— Ага.
— Смотри за мясом.
Точно озадачился.
Пикетт шел в дом, я услышал через открытую дверь, как открылся, а потом закрылся холодильник. Затем он снова появился на крыльце.
— Лови.
Холодная увесистая банка хлопнулась мне в ладони. Я быстро допил начатую и открыл эту.
— Я никогда не слышал, чтобы люди возвращались из других миров, — сказал Пикетт. — Слышал только про тех, кто провалился сюда. И про тех, кто исчез навсегда.
— Если бы здесь не случилось эпидемии, сюда бы никто не вернулся. — конструкция версии в моей голове сложилась уже стройная и логичная, знай вываливай. Поэтому слова Пикетта меня в тупик вовсе не поставили. — Проваливаются только в те миры, где случилась какая-то катастрофа. Если бы здесь все было хорошо, то обратной дороги не было бы.
— Ты… гм… исчез до эпидемии? — чуть насторожился Пикетт.
— Во время нее. В самом начале, насколько я понимаю.
— И вернулся только сейчас? — еще более настороженно спросил он.
— Нет, к концу эпидемии. Если ты к тому, что я заразился и надо выждать инкубационный период… Но ты забыл про анализы, я чист.
