Майкл Стэкпол - Призрак войны
В который вам не стоит попадать, особенно если единственное имеющееся у вас укрытие грузовой ховер. Дерево, которое я свалил, ударилось о другое, другое о третье, заваливая даже более тяжелые деревья, чем они сами. Одно дерево рухнуло на кузов ховера. Водитель второго грузовика дал задний ход от кучи ветвей и, сотрясаясь, понесся прочь, даже не попытавшись поинтересоваться насчет выживших.
Всё это заняло минуту, может две, и можно было бы считать эту историю закончившейся, если бы не одна маленькая деталь. После того, как людей Рейса прижали к земле, он отдал приказ своей штабной машине вступить в бой. Водитель мчался на полной скорости, поэтому, когда поперек его пути рухнуло дерево, он напряг жалюзи управления воздушной подушкой ховера на максимальную высоту подъёма. Как оказалось, эта высота где-то на два сантиметра ниже, чем нужно, поэтому ховер отскочил от бревна, как гладкий камень от поверхности воды, а затем воткнулся в землю, окружавшую корни другого рухнувшего гиганта. Рейса катапультировало с заднего сиденья и бесцеремонным кувырком опустило в куст тигровых ягод, которые, вопреки распространенному мнению, получили своё название не из-за своей полосатости, а из-за двухдюймовых шипов на ветках.
В моих ушах прогремел голос Гектора.
– Сэм, ты в порядке? Я слышал взрыв. Что происходит?
Я ущипнул себя за правое бедро. Больно.
– Я думал, это был ночной кошмар, Гектор, но кажется просыпаться мне не придется. Скажи Ржавому поторопиться с выравниванием дороги и пусть Бодрячка дует назад за скорой. И забудь о рулетах. Я больше не хочу есть.
3
Не изображай из себя мышь, не то придет кот и съест тебя
поговорка в Федеративных СолнцахУчасток 47-6 компании АРА
Яфа, Хелен
Префектура III, Республика Сферы
14 ноября 3132 года
Я как можно быстрее начал снимать подлесок и убирать древесину, чтобы спасатели могли добраться до полицейских и террористов из ПЭФ. В последнем случае, они, скорее всего, по-лучат только образцы ДНК, поскольку дерево раздавило грузовой ховер в лепешку и придало всем бывшим в нем желеобразность. От парня, таскавшего ранцевый заряд, остались только пар и разбросанные конечности.
Рейс выбрался из кустов и выглядел так, как будто его пропустили через измельчитель древесины. Он был в ярости, конечно, и начал орать на меня насчет уничтожения вещественных доказательств. Я просто отключил внешние приемники и продолжил уборку местности, поэтому, когда Бодрячка прибыла с медиками, они смогли добраться до раненых и увезти их.
Увы, Рейса они с собой не увезли. Когда на место событий прибыл Гектор, Рейс прожужжал ему все уши и явно не собирался этим ограничиваться. Гектор слушал и успокаивал его – или мне так показалось по его жестам – но при этом бросал в мою сторону взгляды, способные прожечь бронеплиту. У меня начало складываться впечатление, что пройдет еще немало времени, прежде чем мне удастся выцыганить у него хоть один рулет.
В середине дня меня вызвали на ковер. Гектор приказал мне оставить «Марию» в лагере и Бодрячка подбросила меня до нашего барака. Она скосила на меня свои голубые глаза.
– У тебя серьезные проблемы, Сэм. Рейс утверждает, что ты один из них и деревья ты по-валил затем, чтобы предотвратить погоню.
– Ты в это веришь, Бодрячка? – Я позволил злости прорваться в моём голосе в полную силу.
– Эй, Сэм, мы же друзья, ты не забыл?
– Тогда, черт возьми, не суй свой нос не в своё дело.
Она поглядела на меня уже жестче.
– Ты хочешь сказать, что это правда?
– Забудь.
Бодрячка остановила ховер и ткнула меня кулаком в плечо.
– Слушай, я всегда думала, что ты не такой как другие. Я подумала, что всё это сегодняшнее геройство под крутого парня было действительно чем-то необычным и героическим. Да я знаю, что так и есть. Ты там не обязан был ничего делать, но ты сделал. А теперь ты не хочешь об этом говорить? Что случилось?
Мои ноздри раздувались.
– Случилось так, что ты меня совсем не знаешь, Бодрячка. Сколько я здесь был, десять недель? Конечно, мы сдружились, вместе проводили время, но то, что тебе кажется героизмом – совсем не то. Всё, что я хотел – чтобы меня оставили в покое, и я думал, у меня получилось.
А теперь – это. Просто катастрофа.
Она заколебалась.
– В чем дело, Сэм? Ты можешь мне доверять. У тебя проблемы с законом и ты боишься, что Рейс их раскопает или как?
– Давай остановимся на «или как», хорошо? – Я позволил моему голосу немного смягчиться. – Все это произошло из-за моих глупостей прошлым вечером. И пострадали люди. Просто не встревай.
Явно уязвленная Бодрячка кивнула и снова завела ховер. Оставшуюся часть пути с горы мы проделали в полном молчании. Она ссадила меня и повернула назад. Когда я добрался до своей конуры, мне сообщили о требовании прибыть в полицейское управление в Овертоне сразу по-сле того, как я приму душ и переоденусь.
Я задержался в душе. Я смывал глубоко въевшуюся грязь и от души жалел, что вода не может вымыть из мозгов образ полицейской, катящейся сквозь облако сосновых иголок. Я знал, что она была уже мертва, когда её отбросило. Санитары это подтвердили, но когда люди по-падают под удар тяжелого вооружения, им не всегда так везет.
Горячая вода в итоге закончилась, поэтому я вытерся, нашёл чистые джинсы и надел бы рубашку, в которой я был прошлым вечером, но Борис взял да и залил её своей кровью. У меня была другая чистая рубашка, которую я берег для особых случаев, и мне не хотелось её одевать, но выбора на самом деле не было. Выглядел я недурно, но решил не бриться, специально, чтобы Рейс не возомнил, будто мне вздумалось продемонстрировать ему свое уважение.
Позже я пришел к выводу, что совершил ошибку, не выглядев на все сто. К тому времени, как я закончил с душем, Рейс уже прислал за мной полицейскую машину. Сидя на заднем сидении, я выглядел как уголовник, которого забирали за какое-то совершенно кошмарное преступление. Я читал это в глазах окружающих, даже в глазах Бодрячки. Это ранило, но что ж я мог поделать.
Водитель был неразговорчив, это меня устраивало. Чуть больше чем через час мы прибы-ли в Овертон, самый крупный город в округе – прославлявшийся как «Жемчужина Юга» в рекламе, стремившейся заманить людей смотреть девственные леса, вроде того, что я валил.
Овертон не был очень уж высотным городом – я, правда не знаю, как он назывался, когда ещё принадлежал Синдикату – за исключением центральной улицы, дома которой сооружены из бетона и стали, большая часть города была довольно низкой и гармонировала с холмами и долинами, на которых он раскинулся.
Главное управление полиции представляло собой большое массивное здание поблизости от космопорта. Меня провели по лестнице и сразу же отправили лифтом на четвертый этаж. Во-дитель сдал меня какой-то женщине, по всей видимости, глухой. Она так и не расслышала мою просьбу принести воды. Она отвела меня в комнату для допросов и усадила на стул. Секунду она раздумывала, не приковать ли меня, но решила обойтись.
Как и полагается приличным комнатам для допросов, эта была оборудована очень хорошо.
Освещена она была одним очень сильным источником света, который скрывал стены в тени.
Дальняя стена представляла собой зеркало, прозрачное с обратной стороны, но я не видел своего отражения, поскольку сидел на твердом металлическом стуле в центре комнаты. Я мог бы подойти к зеркалу и оглядеть себя, но они бы подумали, что я туп до мозга костей. Такое предположение с их стороны можно было бы посчитать забавным, но это только сделало бы все неприятное испытание еще более неприятным.
Позади меня открылась дверь и в комнату большими шагами ворвался Рейс, с видом, как будто он сам Девлин Стоун. Он был весьма тучен, что делало его в нелепых бриджах и двуцветной рубашке ещё более смешным, чем в изорванном колючками, клочьями свисавшем с него комбинезоне, в котором я видел его в последний раз. Я заметил под его одеждой выпуклости бесчисленных повязок, но он мужественно оставил на лице открытыми две царапины. Я абсолютно уверен, что на какой-нибудь пресс-конференции командующий будет отмахиваться от них, как от совершенно незначительных вещей, а средства массовой информации будут воспевать его отвагу.
Он одарил меня настолько жестким взглядом, насколько смог изобразить своими поросячьими глазками.
– Ты явно думал, что сможешь меня одурачить, не так ли? Сможешь сделать все так, будто ты пытался помочь, а на самом деле дашь им сбежать. Ты помешал моим людям схватить твоих сообщников!
Я нахмурил брови.
– Так все будет выглядеть в ваших мемуарах?
– Да, Сэм Донелли, если, конечно, это твоё настоящее имя. – Он нагрузил последнюю сентенцию немалым весом, намекая, что, дескать, единственным моим путем к спасению было полное раскаяние, ибо ясно – ему известно совершенно всё. – Тебе это так с рук не сойдет.
