Удалов - Один день из жизни Ворона
Осколок плясал в его руках, оставляя на коже тонкие, кровавые борозды, сочащиеся алой сукровицей. Из карих глаз на руку и землю падали слезы, оставляя в пыли глубокие, влажные выбоины. Пальцы сжали осколок и...
Пространство разорвал дикий крик, стекло отлетело в сторону, описав в воздухе кривую дугу. В его глазах вспыхнуло два ярких, пылающих искрами огня. Это не выход, смерть не выход, он должен выжить, должен идти. Несмотря ни на что.
Ледяной ветер бил его своими обжигающими холодом, крыльями. Каждый шаг давался с невыносимым трудом, разносясь по телу яростной болью. Каждый вздох сдавливал грудь железными оковами, делая дыхание надрывистым. Не дойдя нескольких метров до дороги, он рухнул лицом вниз, поднимая в воздух огромное облако пыли...
* * *
В сознание его вернул дикий грохот, затмевавший собой все окружающие звуки. Прямо перед его глазами, на земле плясало десятки мелких камней, подлетая в воздух, и вращаясь там, словно заправские акробаты. Между тем, грохот нарастал, становясь, все громче, превращаясь в целую симфонию гремяще-скрипящих звуков. Собрав последние силы, он поднял голову... Сквозь лиловую дымку, которая будто туман застилала его глаза, он видел широкую дорогу, которая буквально ожила на его глазах, превратившись в длинного червя, ползущего из-за крутого поворота. Через несколько секунд, из плотного облака пыли вынырнула голова монстра, сверкая яркими огнями глаз.
"Головой", оказался огромный армейский грузовик, вгрызавшийся в пыльное полотно дороги своими громоздкими колесами. Из обтянутого брезентом, кузова, на лежащего на обочине человека, равнодушно взирало несколько военных, сжимавших в руках автоматы. Солдаты лишь на мгновенье посмотрели на изувеченного парня, и вновь уставились в пустоту стеклянными глазами.
За ведущим грузовиком следовал еще один, потом еще и еще, машины сменялись бронетранспортерами, несколько раз, мимо него проехал танк, тяжело звеня широкими гусеницами. Но в кузовах автомобилей, он увидел не только военных, там были и гражданские... Потрепанные, грязные, напуганные, но это были обычные люди. Такие - же, как и он, которым посчастливилось пережить этот день...И все они смотрели на него, в испуганный лицах он видел целый водоворот эмоций...Страх, жалость, сострадание, злость, радость...что такое происходит с другим человеком...И они ехали дальше, оставляя его умирать в пыльной земле, вытянув руку в последней, отчаянной просьбе о помощи. Но ее не было...они просто ехали, толи не способны помочь, толи не хотя...Вскоре, из-за поворота вынырнул последний грузовик, гулко скрепя проржавевшими рессорами. В его кузове, словно участники безумного родео подскакивала группа людей, судорожно держась за борта машины. Стоило автомобилю поравняться с упавшим на дороге телом, как в воздухе раздался протяжный скрип, и машина медленно остановилась. Из кузова выпрыгнул тучный мужчина, облаченный в рабочий комбинезон, и молодой парнишка в дорогом костюме, который теперь больше был похож на старый, потрепанный мешок.
- Ведущий по рации передал,- раздался из кузова грубый голос широкоплечего солдата,- давайте его внутрь...
Он лишь тихо застонал, когда его под руки, волокли в просторный кузов. Его уложили возле ближнего борта, где в кучу были навалены ветхие мешки, из которых на пол сыпалась мелкая крупа. Последнее, что он помнил, было лицо юной черноволосой девушки, испуганно смотрящей в его опустевшие глаза...
* * *
-Эй! По одной буханке в руки, ни больше, ни меньше!- высокий, худощавый солдат, грубо оттолкнул от палатки раздачи щупленького парнишку, лет восьми от роду. Мальчик отлетел на несколько метров, и гулко рухнул на землю, разбрасывая в стороны комья серой грязи. По длинной, извилистой, словно змея очереди, прошел неодобрительный шепот, заставивший обидчика обратить внимание на остальных присутствующих людей.
-И нечего шептаться! Указ майора Пронина! Сто грамм крупы и буханка хлеба в одни руки! Больше не положено!- солдат презрительно фыркнул, и потянулся к цевью автомата, демонстрируя собравшимся людям свое огневое превосходство.
-Но я же не себе, у меня бабушка ходит плохо, она не может прийти,- жалобно простонал ребенок, поднимаясь из лужи,- нам двоим стакана крупы мало будет...
-А ну цыц!- пригрозил обидчик мальчишке прикладом,- знаешь, сколько тут таких умных в лагере?! Если я вот так с каждым цацкаться буду, то в миг всю провизию растащите! Пошел вон от сюда, пока я тебе не поддал, как следует!- крикнул боец, сделав несколько быстрых шагов в сторону ребенка, который уже начал тихо всхлипывать, пятясь в сторону грязных палаток, беспорядочно расставленных за его спиной.
- Прекратите это!- хриплый, раздраженный голос заставил солдата злобно поморщиться и посмотреть на толпу людей. Прямо перед военным высился высокий, силуэт крепкого, лысоватого мужчины с вытянутым лицом,
- Этот ребенок не врет, я его сосед по палатке, у него действительно больная родительница!- боец злобно сощурился и тихо прошипел в ответ,
-А вот посторонних попрошу не вмешиваться! А то сей час и...- договорить он не успел, за спиной его оппонента возникло три мужских фигуры, воинственно уставившихся на злобного автоматчика,- все назад! - резко гаркнул военный, щелкая затвором,- иначе открою огонь на поражение!
-Всех не перестреляешь!- раздался в ответ возмущенный возглас из толпы, и вся очередь одобрительно загомонила, медленно двигаясь вперед.
-Отставить произвол! Всем успокоится!- громкий, командный клич заставил людей застыть на месте. Из-за брезентовой стенки раздаточной палатки появился высокий человек, облаченный в новый, только что вычищенный китель. На продолговатых погонах незваного гостя тускло поблескивала большая звезда,- Сержант! Почему не выдаете продовольствие?- грозно произнес майор, сверля глазами худощавого автоматчика,
-Так ведь...норма...положено, вы же сами говорили...,- бормотал сержант, пятясь под тяжелым взглядом своего командира,
-Да я говорил,- продолжил майор, смотря одновременно на своего подчиненного и возмущенную толпу,- но я не говорил детей прикладом бить и на людей оружие наставлять! Что там у тебя такое,- резко перевел взгляд офицер на испуганного мальчишку,
-Бабушка плохо ходит...- прошептал парень, глотая слезы, - порцию ее взять...
-Выдать еще один паек!- грозно рявкнул майор и покосился на толпу,- так, все встали в очередь, концерт окончен! Продолжить раздачу пищи,- сержант облегченно кивнул, глядя в спину уходящего офицера, и как то по детски выпалил в след,
-Так точно, товарищ майор...
* * *
-Так долго продолжаться не может,- возмущенно бурчал Иван Сергеевич, на ходу почесывая небольшую лысину,- если так и дальше пойдет, они нас скоро одной кашей кормить будут.
- А разве сей час не так?- раздалось из-за его спины,- этот хлеб уже как камень, не разгрызешь...
-Ничего, в воде размочишь, и есть можно,- ответил Иван Сергеевич щуплому парню в больших, продолговатых очках,- но все же сто грамм крупы, а если ребеночку или маме кормящей? Ээээхх....- протяжно выдохнул мужчина, переводя взгляд на своего второго спутника. Высокий молодой человек шел чуть впереди его, быстро переставляя ноги, которые вязли во влажной, мясистой почве.
- Ну а ты чего молчишь? Виталька? Аль язык проглотил?
- А что говорить?- сурово ответил парень, с силой пиная большой осколок кирпича на обочине тропинки,- подохнем здесь с голоду, и дело с концом.
- Да ну, ты чего, сразу с голоду,- отмахнулся рукой Сергеевич,- не все же так плохо,- продолжил он, приветливо улыбаясь.
- Ну да, не так, а еще хуже,- Виталик оглянулся на собеседника усталым, опустошенным взглядом,- вот вы когда последний раз нормально ели?- Иван Сергеевич лишь пожал плечами, глубоко вдыхая сырой воздух.
-А я вам отвечу,- все сильнее заводился кареглазый собеседник, гневно сжимая рукой пакет с пшеном,- неделю назад! Когда эти уроды, защитнички, нам в последний раз тушенку давали!
-Так ведь потому и последний, что больше нет ее, закончилась,- вмешался в разговор щуплый парень, едва поспевающий за своими товарищами,
-Закончилась,- перекривил его Виталик, нервно сплевывая в сторону,- не будь дураком Андрюха! Глаза раскрой! Я вон вчера лично видел как они к себе в палатку, после отбоя, два ящика перли! Пойми ты наконец, мы для них не люди вообще, хуже грязи, а еще...
-А еще, прекрати ахинею нести,- сурово перебил его пожилой мужчина, грозя громоздким кулаком,- они солдаты, и охраняют нас, до тех пор, пока эвакуации не будет. И если бы не они, валяться бы тебе сей час в пыли у дороги, диким собакам на растерзание,- Виталик моментально смолк, опустив гневный взгляд в землю.
-Да ладно тебе,- хлопнул его Иван Сергеевич по плечу, словно только что ничего не произошло,- не расстраивайся. Тут сей час у всех нервы на пределе, все-таки месяц эвакуации ждать, это тебе не хухры - мухры.
