Ник Кайм - Совершенство
— Смерть склонилась над вами, моя добыча.
Кейден уже готовился выдвинуться, как вдруг он почувствовал слабый укол в икру, прошедший через уязвимый кожаный наголенник. Повернувшись, он собрался осмотреть рану, но замер.
— Боги преисподней и проклятые…
Паралич добрался и до его рта. Тело сковало железом, плеть скрутилась, сломав его руку в предсмертной атаке, однако Кейден не мог вскрикнуть.
Глаза его все же сумели расшириться, когда он увидел лицо своего убийцы. Но он был неспособен бороться, был неспособен остановить мономолекулярное лезвие, начавшее отделять его конечности…
7
Имперская крепость оказывала яростное сопротивление; ее гарнизон в последней, отчаянной попытке обрушил на них ливень лазеров и металла.
Один выстрел отскочил от наплечника Ардантеса, заставив его на секунду остановиться. Мясник зарычал, и у Ардантеса потемнело в глазах. Он продолжил движение, крепче сжимая меч, чтобы сосредоточиться.
Вершина холма и крепостные стены были близко. Траншеи, заставленные противотанковыми ловушками и укрепленные толстым слоем пластбетона, окружали усиленные контрофорсами стены.
Испуганные люди, пытавшиеся скрыть свой страх от товарищей, глядели из смотровых отверстий, вырезанных в металлических плитах. Из них же выдавались стволы тяжелых орудий с черневшими дулами.
Глухое стакатто взрывов разнесло ряды культистов и взметнуло жалящие комья земли, которую имперцы усыпали колючей проволокой.
Над головой раздался низкий вой, понижающийся еще больше по мере завершения снарядом параболической траектории. Ардантес пригнулся, потом заметил, что Вайдар в паре сотен метров от него поступил так же.
Мины ударяли в землю с громоподобным шумом, вызывая под ногами легкие вибрации, перераставшие в полноценные землетрясения. Культисты и Отступники теряли равновесие, а вместе с ним и конечности. Но легкая артиллерия не могла остановить фанатизм. Выжившие наступали из задних рядов, давя ногами умерших и умирающих и выкрикивая имя Темного Принца.
Из-за противоположной стороны крепости до Ардантеса донеслась похожая молитва, обращенная к огненным небесам и чествующая Трон Черепов.
Он открыл канал связи с Вайдаром.
— Адские Гончие вступили в бой.
После короткой задержки второй чемпион ответил:
— Поторопись. Нам надо пробиться через эти стены и опустошить крепость прежде, чем собаки награбят вволю.
Ардантес ускорил темп, избрав целью траншею. В голове у него играла музыка его убийственной симфонии. Импульсы удовольствия-боли в закованном в наруч запястье усилились до мучительного уровня.
Он перепрыгнул через ряды пик, воткнутых в земляные укрепления, и застал вардасских солдат врасплох, приземлившись прямо в траншее. Трое погибли в мгновение ока. Через секунду — еще двое, давая Ардантесу возможность раскрасить все вокруг их теплой телесной жидкостью.
— Вы слышите ее?
Каждый поворот, каждый пируэт и контрудар, каждый укол, и взмах, и ложный выпад служили способом его смертоносного художественного самовыражения.
Его меч, стремительный, как ртуть, не знал равных. Во всяком случае, он раньше не встречал противника, который мог что-либо ему противопоставить… Пока не столкнулся с ассасином.
Никто другой не замечал музыки, все слышали лишь крик. Но для Ардантеса это было прекраснейшее пение.
— Я превращу ваши смерти в портрет!
Он пролетел по траншее, никого не упуская и увеличивая счет убийств без помощи Мясника. Было приятно хотя бы некоторое время провести без него.
— Я вечно буду помнить их, и сохраню этот момент в великолепном гобелене!
Уколы экстаза защекотали позвоночник, пустили по телу чувственные заряды и стимулировали рецепторы удовольствия в мозгу.
«Какие радости Темный Принц дарует своим истинным слугам!»
Неподалеку звуковая дисгармония, порожденная Вайдаром, волной обрушилась на защитников.
— Кричи, брат! Обратись к ним своим истинным голосом, перемолоти их в симфонии чистых ощущений!
Сердце Ардантеса задрожало в возбуждении, словно пламя свечи, которому недостает кислорода. У выхода из траншеи его ждали. Она отбросила маскировку — униформа инженера плавилась на ней, словно воск. Ассасин приняла боевую стойку, вызывая его на бой. Ардантес вытянул меч в ее сторону.
— Ты убила Эквилия. Это исключительное достижение, ибо он был одаренным воином. Но в отличие от меня, он не был совершенен.
Ардантес улыбнулся. Заглянув ей за спину, он увидел, что ее путь устилали тела вардасских солдат, прекрасно разрубленные искусным мечом убийцы.
— Что это, безумные порывы твоего разрушенного разума? Пожалуйста, скажи, что принесла их в жертву богам!
Они вступили в схватку. Сталкивающиеся мечи выплетали металлическую паутину с быстротой, неуловимой для смертных глаз. Каскад искр осветил лица обоих дуэлянтов.
Но Ардантес все еще держал Мясника взаперти. В действительности ему была ненавистна эта сторона его сущности, это несовершенство, которое приходилось терпеть в себе. От него была польза — с яростью можно было добиться многого — но он был столь… примитивен и груб.
Боль, разлившаяся от наруча, напомнила Ардантесу о жажде убивать. Сквозь дым битвы он увидел Адских Гончих, опять вторгающихся на их территорию. Хотя почти все его внимание уходило на то, чтобы сражаться с ассасином, он отскочил, обеспечив себе несколько секунд передышки, и связался с Вайдаром.
— Наши черно-красные союзники нарушили свои обещания, брат!
— Ты у стены?
— Буду скоро, моя убийца из глины вернулась для второго акта.
Вайдар проворчал что-то; художественные изыскания брата его не интересовали.
— Просто убей ее и покончи с этим. И возьми ее голову для Кейдена, может, это улучшит ему настроение.
Ардантес блокировал серию быстрых, как молния, уколов, анализируя стиль и фехтовальную тактику своего противника. Она была медленнее. Рана, которую он нанес ей в предыдущей схватке, ограничивала ее мастерство.
— Он вернулся на поле боя?
— Еще нет, брат.
Закрыв канал связи, Ардантес сосредоточился на бое с ассасином. Периферийным зрением он видел Адских Гончих, методично штурмующих северную стену. Отклонив в сторону стремительный удар, он схватил ассасина за запястье и притянул к себе, лишая возможности вырваться из его хватки. Мощный удар головой в правую сторону лица отколол кусок ее маски, и тварь пошатнулась.
— Ты допустила огромную ошибку, вернувшись.
Ардантес знал, что Вайдар над ними только что добрался до стены, ненамного опередив Адских Гончих. Отчаянный защитный огонь лился из башен и блиндажей — имперцы давали последние непокорные залпы.
Ассасин оттолкнула неторопливый выпад и вонзила собственный меч Ардантесу в живот. Чемпиона охватило наслаждение-боль, но он повернулся прежде, чем сталь успела погрузиться в плоть еще хотя бы на дюйм, зажав меч в левом боку.
Контроль захватил Мясник. Он впился зубами в наполовину открытое лицо ассасина и оторвал кусок плоти, обнажив белеющую кость.
Физические повреждения замедлили ее реакцию на дальнейшее. Неполный блок мечом позволил топору Мясника оставить на ее руке рваную рану. Она отшатнулась, дернулась вперед, и удар локтем встретил ее подбородок, ломая кость. После этого мясник, воспользовавшись тыльной стороной руки, со всей силы обрушил на шею ассасина удар, и раздался хруст. Она стояла, покачиваясь — оглушенная, истекающая кровью, умирающая.
Третий удар кулаком обездвижил еще остававшуюся целой руку, раздробил лопатку и часть ключицы.
Ардантес наблюдал за всей этой кровавой сценой, позволяя своему едва удерживаемому на привязи монстру наслаждаться. Иногда Ардантес полностью терял контроль над его зверскими буйствами, иногда боль от наруча была слишком сильна.
Она рухнула, опрокинутая на колени яростным толчком плеча. Открыв рот, она попыталась сказать что-то, но разрушенная челюсть не позволила этого сделать.
Мясник погрузил цепной топор в ее голову и дал ему вгрызться.
Кровь… Гремящая, стучащая кровь в ушах, вонь от нее в носу, привкус теплого металла во рту…
Чернота прокралась к краям его поля зрения — нежеланный посетитель, но отказать ему он не мог.
8
Ардантес пришел в себя и обнаружил, что северная стена цела, а силы Хаоса отброшены назад. Он очнулся в незнакомой ему части поля боя. Память о том, как он здесь оказался, возвращалась медленно, отрывки воспоминаний были словно покрыты алой дымкой.
На расстоянии вытянутого оружия валялись трупы, но меч был чист. Топор мясника покрывала запекшаяся кровь, и он был так забит обрывками плоти, что заело зубья. Ардантес прошептал горячему ветру, дующему от стоящей вдалеке крепости:
