Крис Райт - Шрамы
Хасик вручил ему глефу.
— Ты един с орду, Шибан. Ты принадлежишь братству и покинешь его только со смертью. Пусть она придет нескоро, и слава сопровождает твои деяния до того дня.
Шибан принял глефу обеими руками. Оружие ощущалось приятной тяжестью. Он пробежался глазами по лезвию, отмечая глефы на металле, позолоту на кожухе расщепителя.
Гуань дао была идеальна.
— За Великого Хана, — сказал он, почтительно поклонившись, его сердца переполняли эмоции.
Подготовка заняла больше десяти лет.
В общей сложности прошло четырнадцать, прежде чем Харен был готов. Физические изменения были серьезными, хирургические операции болезненными, а культурные обычаи V Легиона слишком странными для понимания. Он должен был выучить хорчин, странный язык Чогориса. Одно только это оказалось для него нелегким испытанием: вопреки улучшенной памяти и сообразительности произношение столь чуждых звуков оставалось для него серьезной проблемой.
Дело было не только в лексике и грамматике. В хорчине были интонации и тонкости, не свойственные ни одному терранскому языку. Его первый учитель — коренастая женщина-уроженка мира с повышенной гравитацией Бо-Фе — изложила собственную теорию о происхождении отличий.
— Они поэтичные люди, — пояснила она ему. — Их родина — пустынное место. Это развило их воображение, поэтому они наполнили свои разумы словами.
Женщина презрительно скривила губы. Чогорийцы не очень то и восхищали ее.
— Они слишком много говорят. И плохо учат готик, отсюда все эти споры.
— Почему так? — спросил Харен.
— Не знаю. Может быть, они не знают себя.
Харен в конце концов освоил речь, как и все остальные терране, принятые в Легион. Призывники учились вместе, сосредоточенно изучая группы иероглифов и диакритические знаки, сходя с ума от этих сложностей и скрепляя дружбу перед лицом трудностей.
Многие новички были набраны из азиатских ульев. Харен не одобрял это. После наступления Единства Империуму было предназначено выйти за пределы расовых и этнических предрассудков, поэтому то, что V Легион оставался погрязшим в физиогномических особенностях их захолустного мира, раздражало.
В них многое раздражало: архаичные обычаи, замкнутость, чувство превосходства. Они придавали огромное значение скорости — при вступлении в бой и выходе из него, движении, уловках и обманных маневрах.
— Отступи, затем снова нападай, — повторяли они ему снова и снова.
— Ни шагу назад, — изредка напоминал он себе.
Но с течением времени Харен стал восхищаться их упорством, стойкостью, энергичностью. Боевые учения были такими же тяжелыми, как у Лунных Волков. Вне всякого сомнения, Шрамы были достойными воинами, и это его немного утешило.
Его первая подготовка прошла в системе Соль. Тогда его перебросили с остальными на внепланетные тренировочные объекты — списанный линкор над Вомарлем; эскадрон гравициклов, временно размещенный на богатых свинцом равнинах Ийема; специальные боевые части, развернутые на водном мире Кайл IX и газовом гиганте Ревелет Таредес. Харен хорошо зарекомендовал себя. В отличие от немногословных и жестких Лунных Волков, чогорийские инструкторы не скупились на лестные отзывы.
— Наслаждайся своим мастерством! — упрекали они Харена, насмехаясь над его серьезностью. — Воин — благословенное и самое счастливое существо, одаренное небесами непревзойденной силой. Будет разумно время от времени признавать это.
Харен старался изо всех сил, но их жизнерадостность была ему не по душе.
«Они так несерьезно ко всему относятся, — думал он. — Словно играют».
Конечно, это было не так. Он знал об этом, но изводящее раздражение не покидало его.
— Когда мы отправимся на Чогорис? — спросил он незадолго до конца обучения.
Его последний инструктор по имени Таджик покачал покрытой шрамами головой.
— Мы не отправимся.
— Значит, я никогда не увижу родной мир?
— Увидишь. Только не сейчас.
Харен нахмурился.
— Странно, что мы не посетим центр.
— Центра не существует, — ответил Таджик, становясь загадочными, к чему Белые Шрамы всегда были склонны.
— Он там, где мы базируемся, — настойчиво произнес Харен, используя слово «мы», как всегда пытался делать.
— Мы нигде не базируемся, — ответил Таджик, улыбаясь. — Наш дом — нигде и везде. Вот в чем отличие между нами и другими. Ты научишься этому.
Харен хотел задать еще вопросы, но вместо этого просто кивнул и оставил эту тему. Иногда было проще поступить именно так.
И наконец, настало Вознесение. Последняя церемония прошла во влажной экваториальной зоне Таранагеи. Двести кандидатов выстроились на рокритовой площади под теплым ливнем. Каждый был облачен в новенький силовой доспех в цветах V Легиона — слоновой кости, красный и золотой. Среди них стоял Харен, испытывая почти те же ощущения, как и на залитых водой тренировочных площадках Имамдо.
Но сейчас, конечно же, он был далеко не тем мальчиком на пороге новой жизни. Он был мужчиной.
Больше, чем мужчиной. Полубогом. Ангелом. Стражем нового порядка Терры.
Нойон-хан Джемулан прибыл на планету, чтобы проследить за Вознесением. Как и все чогорийцы, он выглядел плотным и жилистым даже в обычном боевом доспехе, который он предпочел для этого дня. Когда Джемулан дошел до Харена в строю, тот обратил внимание, что выше старого лорда-командора. Это немного нервировало.
— Харен, — произнес Джемулан. — Из какого региона Терры?
— Скандмарк, — ответил Харен.
— Хорошо, — одобрил Джемулан. — Суровый край. Знаком мне. Покажи.
Харен обнажил левую щеку. Разрез был сделан всего несколько недель назад его собственной рукой и все еще не зажил. Воин вонзил клинок глубоко, стремясь получить одобрение чогорийцев.
Джемулан удовлетворенно кивнул и отвел руку назад. Адъютант вручил выбранное оружие — силовой меч-талвар, характерный для V Легиона. Джемулан держал его перед Хареном словно палач, готовый отсечь голову.
— Ты был Хареном из Скандмарка, — произнес он глухим голосом во влажном воздухе. — Теперь ты принадлежишь орду Джагатая и твоя прежняя жизнь закончилась. Какое имя ты берешь, чтобы ознаменовать свое Вознесение?
Харен долго ломал голову, выбирая имя. Инструкторы дали ему совет, и он провел много часов, изучая хорчинские календари и словари. В конце концов, он выбрал имя из талскарской мифологии — слуги древнего хана, вернувшегося после сотни лет, проведенных в пустыне, и выглядевшего таким же молодым, каким был в день ухода. Символизм казался подобающим.
— Торгун, — ответил он.
Джемулан передал ему талвар.
— Ты един с орду, Торгун. Ты принадлежишь братству и покинешь его только со смертью. Пусть она придет нескоро, и слава сопровождает твои деяния до того дня.
Торгун принял талвар. Ему понадобится время, чтобы привыкнуть к нему, он по-прежнему был более искусен в обращении с прямыми мечами.
— За Великого Хана, — произнес он, уважительно поклонившись и пытаясь в последний раз выбросить из головы воспоминание о смотревшем на него свысока посреди дождя гиганте в белом доспехе с эмблемой волка и луны на наплечнике.
Часть I
ВОЛК И ХАН
1
БЕЛЫЙ МИР
ТЕЛА
МЫСЛИ
Помнить слишком много было вполне возможно.
Илье Раваллион понадобилось много времени, чтобы понять это. Долгое время она считала, что большинство жизненных уроков остались позади, усвоенные в молодости либо не усвоенные вовсе. Тогда ее разум и тело были достаточно быстры, чтобы меняться, как того требовали обстоятельства. Но оказалось, что она по-прежнему способна развиваться, даже после того, как ее волосы поседели, а лицо исполосовали морщины, словно складки высушенного солнцем фрукта.
Чондакс все изменил. Шрамы называли его Белым Миром. Им нравилось давать интересные имена. Имперские картографы окрестили его Чондакс Прим Э5, НС-776 КЗ. «НС» означало не приведенный к согласию, «К» — оккупирован ксеносами, «З» — запланированный к посещению экспедиционным флотом. Теперь все эти обозначения должны были измениться: ксеносы были истреблены, а то, что осталось на поверхности, было настолько приведено к согласию, насколько это было возможно. Флот скоро соберется в прыжковых точках, готовясь к выполнению новых задач, а картографы и планетарные каталогизаторы приступят к работе.
До этого момента Илья предпочитала название «Белый Мир».
В своей прежней жизни она сочла бы его странным. Впрочем, в прежней жизни она многое посчитала бы странным. Департаменто Муниторум не относился к организациям, которые отдавали должное творческим качествам. Логистическое подразделение Великого крестового похода нуждалось в офицерах со способностью вникать в детали, идеальной памятью, страстью к статистическим данным и складом ума, который мог обращаться с ними точно, быстро и внимательно.
