Артем Бук - Наместник
Кто они? Захватчики? Исследователи? Наблюдатели? Два года обсуждений и гипотез от армии материализовавшихся на телевидении «специалистов». Паника утихла, когда корабль, повисев пару недель над обезлюдевшим Нью-Йорком, переместился к Пекину. Китайцы тоже эвакуировали столицу, но и там не произошло ровным счетом ничего интересного. Никаких атомных торпед, лучей смерти, боевых треног и зелёных человечков. Пришельцы ничего не сбрасывали на поверхность. Их корабль не оставлял радиоактивных следов, и вообще не излучал ничего опасного. Ещё они не отвечали на попытки контакта. Ни на одну.
Крупные города продолжали эвакуировать по мере того, как диск менял свою дислокацию. Сидней, Мумбаи, Бангкок, Владивосток, Ташкент, Берлин, Кейптаун. Первыми отказались покидать свои дома жители Рио-де-Жанейро. Звездолёт и сопровождающая его чёрная туча висели над городом три недели, погрузив его улицы во мрак. Но никто из жителей не заболел неизвестными болезнями, и не умер от непонятных причин. Никто не исчез в недрах корабля, чтобы вернуться, и рассказать о проводившихся над ним большеглазыми гуманоидами опытах. Как и в предыдущих случаях, пришельцы просто ушли, проигнорировав трансляции на всех возможных частотах, и масштабное звуковое и визуальное шоу, которое для них в каждом городе устраивала спешно созванная комиссия ООН.
Последний год эвакуации уже не проводились. Местные жители бурчали по поводу круглосуточной ночи, и подсчитывали барыши от сотен тысяч туристов и паломников, послушно следующих за кораблём в надежде стать свидетелями чуда контакта. Власти теперь лишь констатировали перемещение объекта из точки А в точку Б. А комиссия ООН после многомесячных совещаний пришла к выводу о том, что звездолёт является автоматическим зондом, занимающимся сбором информации. Иначе с чего бы представители высшей цивилизации стали игнорировать попытки пообщаться. Мысли о том, что им может быть просто не интересно ничего из того, что могут поведать земляне, в официальных коммюнике места не нашлось.
Проблема состояла в том, что многие государства закрывали воздушное пространство на время маневров «зонда». И как, интересно, господин Василевский собирается пересечь регион Средиземноморья, если над ним сейчас не осмеливается летать даже военная авиация. Может, миссию отложат? Хорошо бы…
Машину мой провожатый запарковал прямо перед входом, аккурат под знаком «остановка запрещена». Я почему-то ожидал увидеть лимузин, или что-то столь же пафосное. Ничего подобного — меня ждал обычный чёрный «форд», правда, довольно официального вида. Я плюхнулся на заднее сиденье, бросив рюкзак рядом.
— По назначению, — распорядился водитель, и автопилот мягко стартовал авто.
— У вас имя есть? — поинтересовался я.
— Можете звать меня Макс, — он даже не пытался притвориться, что имя настоящее.
— А в корочке что написано, если нас остановят? — не унимался я.
— Написано «капитан Федеральной службы порядка Олег Сергеевич Пушков», — усмехнулся провожатый. Очки он не снимал даже в машине, несмотря на ранний час и тонированные стекла. — Но нас никто не остановит.
Действительно, несмотря на обилие патрулей на улицах, мы двигались беспрепятственно. Василевский явно мог организовать не только отличные липовые документы, но и авто с «правильными» номерами и опознавательными сигналами. Интересно, в какую сумму подобные услуги обходятся господину Валееву.
Менее чем через час мы проскочили в открытые ворота Внуково, въехав прямо на взлетно-посадочную полосу для частных джетов. Макс принял управление на себя, и подрулил к небольшому самолету, на фюзеляже которого красовалась эмблема в виде земного шара с неразборчивой надписью готическим шрифтом.
— Ну вот, — объявил «капитан». — Все уже на борту, ждут нас.
Он бодро выскочил наружу, и быстро направился к спущенному трапу. Выбора не было, и я последовал за ним.
* * *— Я не хотеть есть вишенка, — низкий утробный голос Амбала вполне соответствовал его внешности.
— Напрасно, — Макс уже минут десять лениво препирался с попутчиком. — Вишенка очень вкусная.
Я так и не понял, издевается ли он над здоровяком, или действительно хочет дать тому дельный совет. У Макса, в отличие от прочих пассажиров джета, имелось довольно своеобразное чувство юмора.
Амбала мне представили как капитана Григорьева, что было совершенно нелепо. По-русски этот персонаж не говорил вовсе, и общался с окружающими на ломаном английском. Какое-то время я развлекал себя тем, что пытался угадать его национальность, но потом бросил это занятие. Тёмно-коричневая кожа и короткие чёрные волосы давали повод задуматься о латиноамериканском или ближневосточном происхождении. Первое звучало вполне логично, с учётом места назначения полёта. Только вот моё «como esta?», судя по всему, не было понято, и осталось без ответа. А может, мне просто попался редкий хам.
«Амбалом» за глаза его окрестил я, поскольку в отличие от Макса он не пожелал сообщить никакой клички, пригодной для человеческого общения. Его роль в операции, тем не менее, была очевидна. Ростом он почти не уступал Василевскому, и камуфляж пошёл бы ему куда лучше, чем модный пиджак в тонкую полоску. В «комплект наёмника» наверняка входил и тяжелый взгляд из-под кустистых бровей, но убедиться в этом я не мог. Как и Макс, субъект не снимал солнцезащитные очки даже в салоне самолёта.
Коктейли всем присутствующим смешивал сам коротышка, причём делал это мастерски. Моделей-бортпроводниц в частном джете почему-то не обнаружилось. Секретность, не иначе. Я не жаловался, заказав и получив отличный «мохито». Расположившийся в одиночестве в передней части салона Василевский, насколько я видел, потягивал воду, читая что-то на необычно толстом планшете. Вербовщик также отказался от спиртного, предпочтя ему колу в запечатанной бутылке. Бедняга, похоже, до сих пор был ни жив ни мертв от страха. Я не стал обнадеживать его тем, что нашу безопасность теперь гарантирует великая и могучая ФСП. Пусть помучается.
Бортпроводницами нас обделили, но что за шпионская миссия без роковой красотки. Представили её как Ирину, переводчицу. Тестировать испанский новой знакомой я не стал. На переводчицу она была похоже не больше, чем Амбал на специалиста по связям с общественностью, или Макс на капитана ФСП. Нет, конечно, переводчица вполне может быть рыжеволосой, белокожей, высокой и стройной. Она также может предпочитать носить брючный костюм, и темные очки при искусственном освещении. В конце концов, троица подручных Василевского могла хорошо погулять накануне миссии. Так, что теперь и софиты в стенах режут им глаза. Только вот от Ирины, как и от Амбала, и от их босса «майора» веяло жутью, и тёмные очки здесь были ни при чём. За пять лет службы я насмотрелся на убийц, и хорошо понимал, что сейчас нахожусь в компании людей, для которых моя жизнь значит куда меньше, чем вишенка в коктейле Амбала.
Макс травил байки. Вот он делит ужин с папуасами в джунглях, вот он ручкается с президентом США, вот участвует в переговорах с каким-то арабскими шейхами. Звучали они совершенно неправдоподобно, но меня не покидало ощущение, что попроси я доказательств, рассказчик тут же охотно продемонстрирует тысячи фотографий и видеозаписей. В отличие от прочих членов команды, он вовсе не выглядел монстром. Для мальчика на побегушках у него многовато чувства собственного достоинства. Правая рука босса? Переводчик? Техподдержка? Без хорошего технаря сейчас никуда.
Иллюминаторы в салоне затемнили, а показатели полёта на мониторы салона не выводились. Летели мы уже больше часа, когда я задал мучивший меня с момента взлёта вопрос:
— Мы сделаем крюк над Европой? Гости ночью двинулись от Парижа на юг.
— Гости? — Макс не сразу понял, о чём речь. — Ах да, это… Не волнуйтесь. Наш маршрут пройдёт гораздо севернее. Гораздо.
— Ну, главное, не опоздать в Аргентину. А то господин Валеев расстроится, — не то чтобы я не доверял Стоцкому, но попутчикам стоит знать, что они везут не идиота, вслепую подписавшегося на самоубийство.
— Аргентина? — Ирина сняла очки, и я понял, что заставляет её носить их при любом освещении. Я никогда не видел ничего подобного. На меня смотрели два неправдоподобно зелёных глаза. Контактные линзы, меняющие или усиливающие цвета радужной оболочки, давно перестали быть новостью, но это… Романтик бы использовал эпитеты вроде «бездонные», «завораживающие» или «манящие». Следователь в моём лице подумал о специальных линзах для прицельной стрельбы, и о встроенной функции ночного видения. Объясняет тёмные очки всей троицы. Возможно, они готовят зрение к операции в кромешной тьме. Девять из десяти мужчин пали бы к ногам Ирины, обрати она на них свой взор. На меня же её сексапил совершенно не действовал. Почему-то с юности не воспринимал рыжих как объекты, пригодные для романтического знакомства.
