Андрей Валерьев - Форпост - 4
— Садись. Балбес ты, Степанов. Я то думал…
ОМОНовец понял, что буря миновала и заулыбался.
— Погода вроде ничего. Море тоже спокойное. Ветер, как назло, попутный. Чего бы не рискнуть? Уголёк то — в корзинах. Если б шторм — выкинули б за борт. Всего и делов.
— Ладно. Это полковник там изгаляется?
— Ну да. Он этих аборигенов так построил…
Мужики дружно ухмыльнулись. В целом, риск, на который пошли Олег и Виталий, себя оправдал. Древесный уголь был отличного качества. Тяжёлый. Оливковый. Жаркий. А самое главное — он НИЧЕГО не стоил. Ни копейки.
Это было круто!
— Пойдём, поглядим.
Ваня с удовольствием осматривал крепкие плетёные корзины. В каждой было килограмм тридцать-сорок угля.
— Уже фасованный, ну надо же!
— Так точно. Я им пообещал инструментов. Этих…
Майор кивнул на склад Семёныча. Там дожидались своей очереди на перековку самые первые инструменты, вышедшие из кузни дяди Геры. Качества они были совершенно кошмарного и их быстро списали, заменив на новые, более высококачественные. Мастерские в Бахчисарае с каждым годом работали всё лучше и лучше.
— Этих… ладно.
Маляренко потёр ладони. Железное барахло, сваленное в кучу, занимало порядком места, а выбрасывать его было жалко.
В общем, сделка была выгодная, хотя у крымчан, несмотря на царившие вокруг степные просторы, недостатка в дровах никогда не было. Сначала рубили рощицу, потом резали клумбы. Потом с Бахчисарайской лесопилки стали привозить отходы производства. Затем на одном из хуторов в горах мужики приноровились выжигать уголь и поставлять его на продажу. Конечно, львиную долю забирала кузница, но и остальным кое-что перепадало. Вставало это в копеечку, но делать было нечего — огонь требовался всегда и везде. Весь последний год жители Севастополя и Юрьева пилили вражеский катамаран. По самым грубым намёткам дров из этого кораблика должно было хватить ещё очень надолго.
А два года назад, во время зимнего сафари, Иван сделал удивительное открытие, которое перевернуло рынок топлива с ног на голову. Тогда стадо сайгаков, испуганное слишком пристальным вниманием охотников, ломанулось прямиком на север. В сторону пустыни. Охотничья партия дружно матюгнулась, но двинула следом — упускать добычу Иван не хотел. Там то и обнаружилось, что внешне голая и пустая земля на поверку оказалась весьма богатой растительностью. Северная полупустыня не была ровной. Она была вся испещрена сотнями неглубоких распадков густо заросших… саксаулом! Когда Маляренко увидал знакомые скрученные ветки, радости его не было предела. Причём, как минимум, треть этих растений были уже высохшими. Рубить живое не было никакой необходимости.
Эврика!
«Я нашёл!»
С тех пор Юрьевские мужики регулярно мотались на север, заготавливая и привозя на осликах драгоценную тяжёлую древесину. Маляренко даже проверил древнюю байку о том, что сухой саксаул тонет.
Точно. Тонет. Даже в морской воде.
Уголь из саксаула получался гораздо лучше, чем из сосен и акаций. Горел он дольше и жару давал больше. Дядя Гера испытал новый продукт и велел более сосновый лес на дрова не переводить. Было, правда, одно «но «. Всё это дело требовало немалых трудозатрат. И людей, и животных. Соответственно, продукт получался хоть и качественным, но совсем не дешёвым.
А тут — такой подарок!
Со слов Олега выходило, что Алексеев, которому надоело маяться от безделья, взял нового бригадира в оборот, пересчитал всех оставшихся в живых негров, распределил обязанности и снова принялся строить коммунизм в отдельно взятом поселении.
— Уголёк, конечно, хуже чем из саксаула. Дядь Гера его вряд ли возьмёт, но печки топить — милое дело.
— Это да. Как вы не утонули. Не пойму.
Маляренко чесал затылок, оглядывая складированные возле склада корзины. Их тут было… Ваня попробовал подсчитать.
— Не трудись — двести штук. Ровно.
— Семёныч, — Маляренко махнул рукой, — запри это всё. Надо с Марией Сергеевной посоветоваться.
Первый день декабря принёс две новости. Одну хорошую и одну — не очень. Хорошая новость заключалась в том, что в Севастополе появился ещё один человек, решивший через не могу выбиться в люди. Бывший пилот канадского самолёта Вил Маршалл, днём честно работал там, где ему укажет Семёныч, а по ночам сидел в сарае и работал, работал, работал.
Иван не лез с вопросами к своему квартиранту, полагая, что когда придёт время, он сам всё расскажет и покажет.
Вил показал.
Иван обалдел.
При помощи раскалённого на очаге гвоздя, который заменил ему паяльник и маленького примитивного тестера, лётчик собирал из остатков самолётной электроники…
— Рэйдиоу, сэр.
— Радио?!
— Е… Да. Рэйдиоу. Иван Андреевич.
Имя-отчество босса канадец научился выговаривать очень чисто и без запинки. На этом его успехи в русском языке пока закончились.
Иван смотрел на маленький столик у окошка густо уставленный железками, микросхемами и опутанный проводами и не верил своим глазам. Буквально на коленке. При помощи обыкновенного гвоздя и набора отвёрток этот человек двигал научно-технический прогресс нового мира.
Пяток пришедших поглазеть мужиков уважительно зашумели и начали хлопать лётчика по плечу.
— Из самолётов радио?
Вил понял вопрос и кивнул. Маляренко подозвал Франца и выяснил, что радиостанции с самолётов в готовом виде, почему то не годятся. Волны, мол, не те. И спутников в космосе уже нет давно. Пришлось всё упрощать, переделывая совершенную электронику в довольно примитивную по конструкции длинноволновую радиостанцию.
— А ещё, сэр, я предложил бы вам эхолот.
Маляренко удивлённо задрал бровь.
— Мне?
— Да, сэр. Я подумал, что простой звуковой эхолот для нового корабля будет очень полезен. Как и радио.
Иван присел на лавочку и посмотрел на тощего лётчика другими глазами.
— Почём?
Ответом ему была ослепительная улыбка.
— Мы договоримся, сэр.
— Вот что ты с ним будешь делать!
Ваня сидел дома, за обеденным столом и держал совет со своей первой леди. Устройства, которые ему предложил канадец, были очень нужны. Но цена…
— Такой же, как и Герду?
— Ага. И чтобы тоже Серый строил. Даже согласен подождать, пока Звонарёв этот дом закончит. Вот хмырь!
По комнате, протирая несуществующую пыль, незаметной тенью скользила Лили. В отличие от своего мужа русский язык у женщины шёл на отлично. Дополнительные ежевечерние занятия в школе у неё даром не пропадали.
Маша коротко бросила.
— Выйди.
Лили испарилась.
— Милый. Деньги у нас есть…
Денег в казне за три осенних месяца действительно прибавилось. Несмотря на то, что некоторые расходы, особенно на образование, пришлось даже увеличить, доход всё равно был выше. Снова здорово выручило масло и распроданный по невысоким ценам уголь. Как и предположил Степанов, кузнецы отказались его брать, предпочтя гораздо более дорогой уголь из саксаула, но остальные жители его с удовольствием раскупили, что принесло казне восемь сотен копеек.
Маляренко поморщился.
— Ладно. Будет ему дом. Но… — Иван замялся. — Надо будет снова на северный берег идти. Распотрошить самолёты окончательно. Вил со своими ребятами, когда самое нужное выдрал, их закрыл как смог. Пока окончательно всё не похерено — надо забирать.
Маша вздрогнула.
— Сейчас?!
Уже две недели на море бушевал шторм, усиливаясь с каждым днём.
«Она меня любит»
На сердце потеплело. Ваня постарался улыбнуться как можно мягче. Спрятав изуродованную правую руку под стол, он ласково погладил левой рукой жену по щеке.
Манюня разве что не замурлыкала.
— Маляренко. Не отвлекайся. Ближе к делу…
— К телу? Конечно…
— Маляренко…
— Так о чём это мы?
Маша приводила себя в порядок и озабоченно прислушивалась к шуму со второго этажа. В Таниной спальне захныкал маленький Ванечка.
— Мы? Уффф! А. Э…
Ивану было не до решения вопросов.
— Радио.
— Да. Радио. Уффф.
Маляренко перевёл дух, проводил взглядом ладную фигурку жены, побежавшую наверх, к детям и заорал.
— Лиля! Вила сюда позови.
За дверью согласно гукнули. Ваня хмыкнул — три минуты назад здесь такое творилось.
«Подслушивала.
Зараза!»
— Значит так, дорогой. Дело — есть дело. Переведи ему.
Лили с готовностью протолмачила.
— Бизнес ест бизнес.
— Весной пойдём к самолётам. Заберём всё что сможем. Ты получишь дом. Такой же как и у Герда. Но за это с тебя…
Иван принялся высчитывать.
«Одну сюда. Одну — Юрке. В Бахчисарай одну. Может быть ещё одну — в гостиницу. Итого четыре. На «Мечту» тоже надо. Пять. Серёге, может, тоже привезти одну? Шесть. Мда… И эхолот…»
