Александр Зорич - Очень мужская работа
Записали?
— Да. Записали. Но про тупое спасение господина Комбата я послушаю от…
— Ладно, ладно, давайте только без всяких там нравоучений. И про Комбата, и про типа «не нарушали бы законы, не ходили бы в Матушку — жили бы себе спокойно». Ладно, я спросил?
— Ладно.
— Комбат, под моим заявлением подписываешься?
— … … … сапоги.
— Подписывается, в общем. Со всем своим высшим образованием. Итак, Вспышка. Это прошлая зима. Одиннадцатое января. Вывел я двоих на охоту. Та ещё получилась охота. Я был уже полностью свихнувшись, но и без этого хорошо получалось.
У нас ведь тут как? Если ты не отмычка и не новичок, а старый, упорный ходила? Клиентура нарабатывается. Охота и прочий экстремальный туризм, плюс учёные жаждут гитикам причаститься. Вроде как уже официальный статус, практически профессия. Ну как на Эверест лазить. Не были на Эвересте?
— Был.
— Бля.
— Продолжайте.
— Э-э… На фоне общего упадка в Предзонье — самое то работа. Психов в большом мире столько, что иной раз и хочется от них в Матушку сбежать, так они за тобой и сюда! Толерантность, свобода передвижения! В Предзонье — как начались эти ооновские тёрки с арендой и прочим, как завезли города и туристов к Периметру, и в особенности после подвига моего друга Алана Квотермейненко, партийная кличка Комбат, по обнаружению всего золотого запаса планеты Земля, после чего профсоюз и возник, — так просто продыху честному ходиле не стало. Преступность появилась! Смейтесь, смейтесь.
Раньше преступник у нас кто был? Сам ходила. А теперь? А теперь главный преступник — турист, гастролёр, турок. Вернулся, скажем, ходила с выхода, скинул добычу честному барыге, честно обмыл, остатки сладки пересчитал, идёт домой, никого не трогает, в кармане шкурой и нервами нажитое. Бац — в подворотне какие-то с шокерами или с чем там. Бац — голый, босый, сотрясение мозга, спасибо, если живой. Раньше делалось как, когда и если ты прочухался? Бывает. Да. Шалят, шакалят. Люди есть человеки. Но! Ты всех знаешь, тебя все знают. Объявился, с людьми потолковал — глядишь, крысу нашли, наказали. Либо сам. Так все и понимали! Своё человек возвращает, а суку надо бить по-любому.
А как ты турка отыщешь? Если их в десять раз больше стало и половина — одноразники? Рисанулся, поднял, отвалил? Бардак. Теперь, значит, раз в систему гопота пошла — начинается орнаменталистика. Бизнес. ОПГ. Эта подворотня — моя территория, эта подворотня — твоя территория. Ну маразм же, при Матушке-то! И двадцать первый век на дворе! Да, не отрицаю, у нас тут тоже бывало. Кланы, войны до последнего человека, но опять же между нами, между сталкерами! С каких жареных яиц диктовать и бычить принялись те, кто ни «семьдесят седьмой» не вынес, хоть даже и «шпротки», я уж про «трёхлитровки» не скажу, ни собаченьки не нюхал, ни вообще в Зону не выходил?
Это всё очень серьёзно… Потом — менты. Епэбэвээр! Эти-то с чего вдруг возбухли? Нет, я не дешёвка, я про, скажем, Задницу, то есть, извиняюсь, гражданина начальника Малоросликова, слова дурного не скажу. Мужчина правильный, хоть и должность у него собачья. Сибиряк. Но он не столько вертухай, сколько пограничник, всем этим демократическим воякам роботизированным не чета. Но вот эти-то что? Полиция ООН, полиция нравов… Да господи ты боже мой! Полиция нравов в Предзонье! Это же анекдот! Меня как первый раз на улице мент остановил и обыскал, я прямо решил: конец Матушке. Ну, виноват Карьер, конечно… Спасибо моему другу Комбату, трекеру столетия, значит.
За него и перестали моего друга Комбата в Предзонье наши любить. И даже объявили ему бойкот. За его, значит, нетрадиционное понимание общечеловеческого долга, хы-хы-хы…
— Тополь, да давай ты уже про себя!
— А-а, колет глазок-то правда? Всё-всё, дружище, ну трудно удержаться… и давай-ка пить буду я, горло у меня сохнет, а ты так повиси.
Словом, ежели бы не Вспышка, товарищ инспектор, — назревало у нас тут. Карьер комбатовский — пусть, хорошо и превосходно, разрабатывайте, для блага всего человечества, но и нас, трекеров-аборигенов, через ёлку-палочку кидать — не будет этого. Без нас Зона — не Матушка. Мы, свободные ходилы, тут главные, основные, всё что хочешь. И кланы уж мир заключили, и забылись уже гражданские войны все, и стали мы потихоньку психов: всех этих уфологов, проповедников собственных религий, сектантов, хиппарей — всех этих, среди которых бандиты и паслись, строить рядами… И даже с Хозяевами начали мы чего-то там воду в ступе толочь… профсоюз профсоюзом, а раньше Хозяева хоть что-то понимали… да фигня, что это я?! Как Восстание выяснило, Хозяева, в общем, не очень-то Хозяева оказались, когда их козыри вдруг шестёрками обратились. Драпали они не хуже остальных. Лучше, ёптыть! Причём не к нам, не к Заднице, у которого все спасались, правые и неправые, а к ООН именно… Если только раньше оно, ООН это, в профсоюз не входило тишком, на что и похоже, кстати. Ну это политика, она и на Луне дерьмо… но в Матушку, когда мёртвые встали, пошли мы вот с Комбатом да, дико сказать, писатель Шугпшуйц, а вовсе не политики-механики… ну ещё Задницыны, то есть малоросликовские, ребята. Вот кого надо тут главным делать, а не демократов с их роботами! А мы — пас, конечно, у нас с Комбатом сейчас другие проблемы. Они, как говорится, налицо… Н-да. Слушайте, а вы вправду на Эвересте были?
— Да, правда.
— А как вы думаете, взял тогда вершину Мэллори?
— Думаю, нет.
— А я думаю — взял! Ладно. В общем, пока всё это варилось, мы выходили как выходили… О чём я говорил-то? Да, о клиентах. Столько-то лет. Коне-ечно, наработалась клиентура! С ништякощением по доходам вроде бы и не сравнить, но тут ведь как глянуть. Лично у меня, считай, чуть ли не каждый месяц один-два старых клиента вынималось и клалось. В основном — охота. Ну и там «дребезги», другую фурнитурку какую поподбирать — если под ноги попадётся. Раз-два в год — учёные нанимали, туда проведи, то принеси. Главное, выводил я всех, с кем вышел. Репутация! Деньги не пикусовые, но ровные — жизнь обеспечивают. Ну а иной раз и яхту купить можно. У нас это называется: сериал. Работаю «сериалом», не ништяками к успеху двигаюсь. Ещё существенно: почти любой «сериальный» выход — охотничий, без верчения «кишок». Знаете, что такое «вертеть кишку»? Ну конечно… Так что процентов на семьдесят-восемьдесят дело иметь приходится с гадьём, а не с ловушками. Все старики практически в «сериалы» перешли. Вот мой друг Комбат только под клиента и работал, года три-четыре уже последних. Ну, он не я, а я не он, несмотря…
— Вы невероятное трепло, господин Уткин.
— Да что вы говорите? Придётся потерпеть. У меня остаточные явления химических изменений в мозгу. Я же реально спятил же тогда, вы что, я же не шучу, блин.
Был у меня один постоянный клиент, охотник. Сейчас посчитаю… шесть лет подряд. Зимой. Как штык! Приезжает, платит, и вывожу я его на охоту. В январе или феврале. Такой Клубин, Андрей Олегыч. Лет за полста мужчина, явно о-очень богатый, но без закидонов абсолютно. Не знаю, где живёт, как звать по-настоящему. Русский, да, это есть. Это не спутаешь. Если уж русский мразь — так мразь полная, и у него это на роже кириллицей, а если нормальный человек — так и неважно, сколько у него денег. Тут было неважно. А? Что, простите?
— Ничего.
— Этот Клубин, я так понимаю, молодость свою тешил, старости не давал настояться. Какой-то он то ли десантник, то ли спецназовец бывший… наверное, гражданскую трёхлетку в EARMY оттянул, по лексикону судя. Либо что, не знаю, но — тёртый человек. То есть так — он вежливый мужчина, чинный, но иногда прорывалось… Ну, одни в бассейнах раз в год понты мочат, детишек с ментами распугивают, а есть и настоящие, а я считаю, коль хочешь поиграть в Кинг-Конга — лучше джунглей места нет, а в городе по праздникам получаешься ты не Кинг-Конг, а мудак. Да ещё и толпой. Мудак в превосходной степени.
И, замечу, «чуйку» у него выявила Матушка — нерядовую. Я бы сказал — этак сразу уровня «капитана» чутьё, если вы понимаете. Кабы он выходил регулярно, стал бы ходилой-первоклассником, поверьте слову. Но он выходил раз в год. Кстати, если вы понимаете, значит действительно мужчина видал виды, раз Матушка над ним полной власти не имела, держал он банку и в ней, и за ней, а это труднее, мы-то навидались… Не спился, не скурился, не скурвился.
Этот Клубин всегда приезжал один. Звонил предварительно и через пару дней объявлялся, если я мог. Вообще, он моё время уважал, подождать ему приходилось иной раз. Больше он в Матушку ни с кем не выходил, хотя платил по высшему разряду, и многие наши его заполучить хотели. Он не вёлся. Хм. Я, меж-прочим, горжусь.
Ну вот, а тут он приехал не один. Вообще, странная история. То есть, что в Матушке не странно, а тут и Вспышка, взрыв интенсивностей, куда уж странней, но и с Клубиным как таковым небанально получилось на этот раз. Я о личном.
