Алексей Колентьев - Туман войны
— Прости нашего Алка, Бессмертный властитель!..
Софрон остановился ровно в трёх шагах, упав на колено. Оптика маски показала, что он облучён системами наведения оружия эскорта Митридата. В горле сразу пересохло, но жрец тем же радушным тоном продолжал:
— Хлопоты, связанные с твоим визитом, задержали меня. Не гневайся и позволь проводить тебя в отведённые покои, автарх и его люди прибудут только через два часа.
— Разве стратосферные авионики[74] не самый быстрый транспорт на планете — Митридат позволил себе улыбнуться краешками губ — Но время ещё есть, мои люди осмотрят отведённые для нас апартаменты, веди, жрец.
С поклоном, таксиарх-прелат поднялся на ноги и быстрым шагом поспешил вперёд, к роскошной прямоугольной плите подъёмника, на которой при желании, кроме охраны могли разместиться и все четыре БТРа эскорта царя. Командир морпехов отдал по внутренней связи короткую команду и четверо из пятнадцати гвардейцев отошли к бронемашинам, задраив за собой люки. Машины, стоящие в колонне по две на миг ожили, башенки турелей провернулись занимая каждая свой сектор обстрела. Теперь в случае непредвиденной ситуации они смогут не только дать отпор, но и пробиться на помощь к пешему эскорту Митридата. Само собой, нападать вряд ли кто решится, но мир полон странных идей, одна из которых — убийство крупного политического деятеля или правителя с помощью террориста-смертника или группы таковых. Будь Митридат действительно заточён в теле киборга, то такая акция безусловно, могла иметь много шансов на успех, решимость отразить именно такое нападение и демонстрировала охрана Бессмертного. Но на этот раз, царя охраняла не только его предусмотрительность и многовековой опыт. Улыбаясь про себя, он понимал, что сейчас его стерегут ещё и жрецы, да что там лукавить: сам александрийский правитель нуждается в живом и здоровом безбожнике больше, нежели в мёртвом. Сейчас, думал царь с некоторой долей злорадства, я нужен им как большое и страшное пугало. Внутренних оппонентов они заставят заткнуться напугав их военной угрозой и те несомненно проглотят наживку: мудрые правители стравили безбожника с варваром, война снова пройдёт стороной и будет сотворена чужими руками. Желание ослабить его и имперцев было сколь очевидно, столь же и глупо. Сейчас, овцы пригласили в защитники волка, наивно полагая, что он будет грызться с пустынными шакалами только за высохшую кость собственного тщеславия. А потом. Когда всё закончится и пыль осядет, можно будет надеяться, что волк сам уберётся на свой остров, ничего не потребовав взамен. Пусть их тешатся иллюзиями, до поры не стоит их разубеждать, роль тупого и тщеславного диктатора, однако, хорошо получилась. Царь безразлично кивал, на рассыпающего заряды лести жреца, ведущего его по роскошным залам Пантеона — обязательной части любого храма культа олимпийских богов. Главный такой храм был в Медиолантии, но дельфийский комплекс был особенно богат: барельефы из розового мрамора. Статуи божеств десяти метрового роста из редкого агносса — камня способного имитировать всё что пожелает скульптор, даже живую человеческую плоть, чьи залежи находятся так близко к запретному континенту Ма. Залы поражали своим подавляющим величием и настолько натуралистическими голографическими фресками, что порой казалось, что боги вот-вот сойдут с куполов и стен на землю и до них можно будет донести любую просьбу смертного. Но Митридата не трогало искусство, слишком мало оставалось у правителя Эвксина времени, чтобы думать ещё и о развлечениях. С тех пор, как он освободился от уз плоти и многих её желаний, всё его время занимал процесс достижения паритета с подданными Ашшурты этого скрывшегося на запретных землях аккадского властителя, чьё могущество уже два раза опрокидывало континенты и меняло местами полюса Гелиона. Но оба раза, нечто могущественное отбрасывало шумеро-аккадские войска, стирало их почти в пыль. Ашшурта оба раза отступал, но снова поднимался. Изобретая всё новые и новые смертоносные машины, лепя орды существ, при одном взгляде на которых, у обычного человека просто бы помутился рассудок. Долгое время, Митридат искал врага, который два раза отбрасывал алчного до власти аккадца, но по каким-то причинам не уничтожал его. Он опустился на дно океана, полагая, что дагониты — рабы бога водной стихии Дагона это и есть искомый союзник, но нет. Пройдя сквозь испытания старейшин умирающей расы земноводных, он, тогда ещё сгорающий от страшной, насланной аккадцами на его Эвксин биологической заразы, обрёл друзей…
Но снова всё было тщетно: дагониты не воевали вот уже более чем десяток сотен лет, а их раса вымирала в подводных городах скрытых под пирамидальными куполами. Раса инженеров и собирателей знаний, рептилии не могли воевать, а лишь достигли невероятного искусства в умении скрываться на чудовищных глубинах океана. Но их подарок новому повелителю был щедр и пришёлся как никогда кстати: болезнь пожирала Митридата заживо, плоть съёжилась и пошла коростами, а боль терзала неустанно, царь не спал вот уже двадцать лет. Боль стала его спутником на долгие годы, казалось, что без неё и не было жизни вообще…
Подводные жители помогли ему в обретении бессмертия, дав командные коды, позволявшие взять под частичный контроль расу синтетических воинов, разгромленных аккадцами ещё во времена первых войн Передела. Синтеты прятались в северной части океана, на островах Арморского архипелага. Слухи об их главном убежище были весьма отрывочны: киборги встречались Митридату и его соглядатаям довольно редко, поскольку частично рассеявшись по Элисию, синтеты продавали свои услуги в качестве наёмных воинов. Это было не трудно: уход аккадцев за океан оставил в разорённых землях хаос, быстро переросший в неутихающую гражданскую войну. Каково же было удивление Главного Контура — сорока оставшихся высших машинных ИИ, когда им по резервным частотам пришла команда на повиновение. Частично, Митридату удалось обуздать хлебнувших воли киборгов и даже для острастки, отключить двоих несогласных подчиниться, в качестве демонстрации своей власти. Синтеты признали его приоритет и Главный контур согласился помогать в поисках неведомого Врага аккадцев. Но коды тут сыграли второстепенную роль: несмотря на терзающую его болезнь, Митридат проявил себя как опытный политик, заронив в сознание разумных машин искру надежды. Перед тем, как послать команду на подчинение, царь с новыми союзниками — дагонитами, долго блуждал по информационным сетям синтетов и обнаружил нечто вроде стихотворного пророчества. В длинном, изобиловавшем машинными аллегориями и иносказаниями тексте, расшифрованном дагонитами, говорилось о некоей обетованной земле, куда можно прорваться на космическом корабле. Машины не желали иметь с людьми ничего общего, хотели развиваться самостоятельно и как можно дальше от людей. Но доступ в космос был закрыт, а технология подпрстранственного прыжка утеряна. И вот на этой- то легенде, Митридат и построил свой расчёт: он предложил машинам шанс найти утерянные технологии и если уж они того желают, то убраться с Гелиона так далеко, как им этого захочется. Но вот незадача — для этого требовалось много времени а он, увы, всего лишь покалеченный болезнью смертный правитель слабого, островного государства. Дальше всё было совсем просто, ведь приученные служить и повиноваться, машины, даже очень умные, плохо умеют мыслить в категориях собственной выгоды. Так царь обрёл бессмертие и могущество, пусть и то и другое, как ему мыслилось сейчас, был тоже не навсегда…
