Андрей Левицкий - Я – сталкер. Тропами мутантов
На соседнем здании с шорохом посыпалась сухая земля, обнажая черный провал прямоугольной формы. Окно в прошлое. Но вместо прошлого из дыры показалась округлая башка длиннотелой твари, наподобие той, которую мы спугнули по дороге к руинам. Башка была цвета выбеленной солнцем старой кости, желтовато-бледная. И круглая, как череп, только без отверстий. Приплюснутая сфера… за головой показалось сегментированное тело. Шеи не было, зато туловище шириной не намного превосходило голову. Что-то вроде гусеницы? Тварь стала выбираться наружу. Ног у нее было многовато, четыре пары. Вот она уже вся снаружи, включая и хвост, состоящий из уменьшающихся к концу округлых сегментов. Если башка напоминала череп, то хвост очень походил на оголенный позвоночник. Многоножка повернула к нам безглазую башку.
Пригоршня на ходу подхватил ком слежавшейся глинистой почвы и швырнул в тварь. Попал точно в голову. Та дернулась, стала как бы задираться кверху, оставаясь на прежнем месте… Это отъехал вверх круглый щиток цвета старой кости, прикрывающий морду, – показались челюсти, украшенные зубчатыми жвалами, маленькие глазки, все черное, блестящее, как антрацит. Тварь щелкнула жвалами, засипела.
И сразу, словно в ответ на ее призыв, зашуршали потоки песка и земли, тут и там стали осыпаться наносы на стенах старых домов, из открывающихся проемов показались костяные шары – головы многоножек. Твари, проворно перебирая многочисленными конечностями, засеменили к нам.
– Эй, чего они? – крикнул Пригоршня. – Нападают, что ли?
Многоножки стекались к нам, их уже набралось несколько десятков. Приоткрывая лицевые пластины, они показывали черные морды, шипели, щелкали зубчатыми жвалами. Улица заполнялась живым потоком, мы пятились туда, где еще оставался свободный от кишащих тел проход.
Многоножек становилось все больше, они текли и текли из переулков в нашу сторону. Вплотную не подбирались, но теснили нас очень энергично. Мне пришло в голову: а ведь нас гонят от дороги, а? Сколько бы тварей ни набралось, проход они оставляли – и именно в дальнюю от дороги сторону.
– Мне это не нравится, – сказал я, – они нас направляют, нарочно.
Пригоршня шагнул к кишащей массе тел и пнул ближнюю многоножку. Ботинок стукнул в круглую морду… и ничего. Эти существа казались с виду невесомыми, высушенными солнцем, а на самом деле были тяжелыми. Во всяком случае, на роль футбольного мяча явно не годились. Никита, рассердившись, повторил удар. Теперь он врезал посильнее, башка твари дернулась, и передние сегменты оторвались от земли, подброшенные пинком. И тут же сразу несколько существ бросились к Пригоршне, приоткрывая щитки на головах и щелкая жвалами. Он отскочил, ругаясь.
– Нужно пробиваться, – сказал я. – Они нас от дороги уводят. Не хочу проверять, куда и зачем.
– Да, дело серьезное, – буркнул Керзон. И поднял автомат.
На таком расстоянии по медлительной цели не промахнешься. Стрелял сержант в голову, но пуля скользнула по щитку, не причинив вреда. Никита тоже начал стрелять, за ним и Бугров.
Я прицелился пониже – не может же все тело этой скотины оказаться бронированным! Моя пуля оторвала твари конечность, многоножка завертелась на месте, как щенок, который ловит свой хвост… Другие даже не стали обползать раненную, полезли через нее.
Существа подбирались все ближе, и если удавалось какое-то подстрелить, на его место в строю тут же вползали новые и новые. Мы волей-неволей пятились по оставленному нам проходу. Бугров, оказавшийся первым, вдруг охнул и ломанулся назад, отпихнув Керзона. Я как раз отшвырнул пинком небольшую тварь и успел бросить взгляд назад. Под ногами Бугрова земля и песок осыпались в стремительно разворачивающуюся пропасть. Что-то там, внизу, ворочалось и возилось, вызывая новые оползни. Мы сгрудились на краю круглой ямы, отбрасывая тварей ногами и одиночными выстрелами.
А многоножки наползали, щелкали жвалами, норовили вцепиться в ботинок или подтолкнуть к краю ямы. Пригоршня ткнул одну двузубым копьем. Блеснул разряд, тварь пискнула и свернулась колесом, поджав многочисленные конечности к брюху. Соседние попятились. Никита, издав победный клич, достал электрокопьем следующую скотину. Электричество оказалось намного действеннее, чем пули, – оно вырубало тварей мгновенно.
– Пригоршня, вперед! – скомандовал Озеров.
И без его команды всем стало ясно, кто у нас здесь главная ударная сила. Никита глушил многоножек разрядами, мы тесной группой продвигались следом, расшвыривая оглушенных тварей. Вскоре яма с кишащими многоножками вокруг нее осталась позади, и мы припустили бегом сквозь толпу. Под подошвами хрустели сегментированные хвосты, я оскальзывался на круглых лицевых щитках, перепрыгивал тех тварей, которые норовили встать на дыбы и задрать морду с щелкающими жвалами…
Наконец прорвались сквозь шевелящийся ковер и, не сбавляя темпа, побежали к дороге. Многоножки ползли и семенили следом, но скорость у них была не та, чтобы нас догнать и снова взять в кольцо. Теперь Пригоршня был уже не передним, а, наоборот, держался в хвосте и глушил шокером самых шустрых многоножек. Те продолжали погоню – ровно до того момента, как мы выскочили на упругое и ровное дорожное полотно. На проезжую часть они не полезли, как будто были дисциплинированными пешеходами. Может, в этом гладком материале, из которого сделано полотно, было что-то, отпугивающее тварей. Или лешие просто приучили их держаться подальше от дороги?
– Вот так! – выдохнул Никита, кровожадно потрясая копьем. – Получили, а?! Знай наших!
– Ладно, успокойся, вояка, – проворчал я. – Все целы? Тогда идем.
– Фух, устал этой палкой махать… Да, идем теперь.
Озеров коротко кивнул своим подчиненным, и все мы зашагали по упруго пружинящему полотну дороги. Гора с курящейся дымком вершиной маячила перед нами. На ходу я заметил, как майор с Керзоном обменялись многозначительными взглядами. И снова показалось, что между этими двоими существует что-то вроде телепатической связи. Они понимали друг друга без слов. Озеров кивнул, и на этом их беззвучный диалог был окончен.
Гора стояла гораздо дальше, чем показалось вначале, – расстояния в этом странном месте были искажены. Мы шли по дороге, пока не начало темнеть. Местность не менялась, все те же серые холмы и овраги. Теперь я смотрел на них иначе – вполне возможно, что я вижу следы работы мощного энергатора или еще какого-то чудовищного оружия. О чем думали остальные, не знаю. Озеров, как всегда, выглядел недовольным, сержант равнодушно глядел по сторонам и оглаживал усы, Пригоршня скалился, Бугор угрюмо топал впереди, и его лица я видеть не мог.
