Владимир Венгловский - Шпаги и шестеренки (сборник)
– В прежние времена он предпочитал ром, – покачала головой молодая леди, стараясь не принимать близко к сердцу лишенную галантности речь сыщика.
– Тогда зачем эти колья, чеснок?
– Увы, с той поры кое-что изменилось, и теперь я ни в чем не могу быть уверена. Видите ли, все началось лишь неделю назад, и я еще не слишком хорошо знакома с нынешними предпочтениями отца. Но, должна заметить, они и впрямь стали иными, если, конечно, призрак действительно принадлежит лорду Джеймсу.
– Почему вы так решили?
– Видите ли, в тот день я как раз пригласила в гости миссис Элизабет Райт, дочь нашего приходского священника. Мы росли с ней вместе, потом она вышла замуж за американского епископа Райта.
– Простите, эти детали имеют какое-то отношение к делу? – оборвал ее частный детектив.
– Мне пока трудно об этом судить, – поджала губки хозяйка Фатлмоунта.
– Тогда давайте так: если я буду нуждаться в деталях и подробностях, я буду задавать вопросы. Так что же произошло с миссис Райт?
– Мы сидели и пили чай, когда вдруг в совершенно пустой комнате раздался ужасающий, леденящий кровь загробный голос: «Жирная корова!».
– Это был голос вашего отца?
– Этот голос напоминал голос моего отца, – уточнила миссис Рокстед. – Но поверьте, доблестный коммодор Улфхерст всегда отличался сдержанным и, я бы даже сказала, довольно суровым нравом. Он бы никогда не стал так высказываться о даме.
– Быть может, у лорда Джеймса были основания недолюбливать вашу гостью?
– При жизни он и впрямь ее не слишком жаловал, полагая неумной и чересчур увлеченной придворными сплетнями. Согласна, это нелепое пристрастие, но подобные слова – о! Непростительно дурной тон! А уж то, что было потом, так и вовсе… – она заметно покраснела.
– Что же было дальше? После этих шокирующих, – сыщик ухмыльнулся, – слов?
– Бэт вскочила, словно ее ошпарили, начала крутить головой, выискивая обидчика. Она, знаете ли, и впрямь не особо стройна.
– Ну, ну? Старайтесь не отвлекаться на лишние детали.
– Из воздуха появилась левая рука и пребольно ущипнула мою подругу… – леди вновь зарделась. – Ну, как сказать? Ущипнула…
– За задницу? – без обиняков уточнил детектив.
– Вы полагаете, эта деталь имеет отношение к делу? – съязвила благовоспитанная дама.
– Мне лучше знать. Вы уверены, что это была левая рука?
– Абсолютно. Я ее видела, как вижу вас. К тому же, правая всегда появляется со шпагой. Вчера она полдня гонялась за дядюшкой Тобиасом, это младший брат моей покойной матушки…
– Этот-то родич чем ему не угодил?
– Нельзя сказать, чтобы отец уважал дядюшку Тобиаса. Тот пробовал себя как художник, но не слишком преуспел. По крайней мере я никогда не слышала, чтобы кто-либо выразил желание купить его картины. Последние годы дядя зарабатывает на жизнь, рисуя заседания суда графства для местной газеты. Это занятие приносит ему не слишком большие доходы, однако здесь он живет, вернее, жил, на всем готовом.
– Жил? – насторожился детектив. – Рука со шпагой убила его?
– О, нет! Она полдня носилась за ним по замку, лупила клинком плашмя по спине и плечам, колола, точно подушечку для иголок, сопровождая эти действия ужасающим криком: «Проваливай отсюда, тупой бездельник! Твое место в ночлежке! Сдохни под мостом!». А жена дядюшки, Бриджит… тут и вовсе дурацкая выходка – ей просто дали пинка! Да так, что бедняжка слетела с лестницы и едва не поломала шею. А лестница… представьте, лестница была натерта воском от свечей! Разве истинный джентльмен, каким был отец, мог так поступить?!
– Вот и свечи отыскались, – в пространство бросил Стивен.
– При чем тут свечи?! – возмутилась леди Маргарет. – Вы только представьте: из воздуха, точно из-за портьеры, неожиданно появилась нога. «Бац!» – и несчастная Бриджит едва не лишилась жизни! А голос еще рявкнул: «Чертова воровка!».
– За ней действительно водились такие грехи? – уточнил сыщик.
– Когда-то, несколько лет назад, из серебряного сервиза, подаренного лорду Фатлмоунту королевой Елизаветой, пропало блюдо. Полиция оказалась бессильна, но отец почему-то был уверен, что это дело рук тети Бриджит.
– А вы, мэм, вы лично подвергались какой-либо агрессии?
– Благодарение Господу, нет. Более того, как-то вечером я уже дремала, и мне показалось, что некая рука гладит мне волосы. Я думала, приехал Генри, я имею в виду, мой муж, открыла глаза, вскочила – в комнате никого не было. Быть может, мне почудилось. – Она снова печально вздохнула, подняв брови домиком. – Я так испугана.
– Если интуиция меня не подводит, лично вам бояться нечего. Когда, вы говорите, начал появляться неупокоенный дух?
– Около недели назад.
– Так, так. А когда вы узнали об исчезновении фрегата?
– Позавчера, ближе к ночи. Мне прислали телеграмму из «Таймс» с трагическим сообщением.
– Ну да, ну да. Сообщили они сразу. Шторм закончился два дня назад, стало быть, действительно есть основания предполагать, что коммодор к моменту катастрофы уже покинул этот мир.
– Простите, я не все сказала при нашей первой встрече. Поймите меня правильно, просто не имела права говорить. Но сейчас, когда вы под присягой, хотела бы пояснить, – лицо хозяйки замка приняло выражение столь гордое, будто она несла флаг империи впереди полка конной гвардии. – Отца изначально не было на фрегате.
– Как это?
– Дело в том, что он совершал плаванье на подводном корабле, построенном на верфи моего супруга.
– Подводный корабль? Что за ерунда? Как такое вообще может плавать?!
– Очень даже может, но это тайна! Вы ехали сюда на паротоне конструкции мужа. На корабле стоит двигатель той же конструкции, но больше, мощнее и значительно усовершенствованный в сравнении с этим первым образцом. Корабль почти не зависит от топлива. Все, что ему нужно для плаванья – это забортная вода. Во всяком случае, так говорил Генри.
– Должно быть, он шутил. Конечно, если за бортом нет воды, то плыть невозможно. Но поверить, что подобная игрушка может двигать корабль…
– Тем не менее, это так. Корабль Рокстеда без поломок прошел от Дувра до Траванкора, продемонстрировав замечательную надежность и не нуждаясь в дополнительном топливе. Вот на этом-то корабле коммодор Улфхерст и возвращался в Англию.
– Но почему столь экзотическим образом?
– Отец верил в будущее подводных кораблей и стремился доказать свою правоту. И вот ему представилась такая возможность. Дело в том, что последние два года отец состоял главным военным советником при махарадже Траванкора. Он крепко держал в руках этого вельможу. Однако тот тайно пытался снабжать мятежников принца Даккара оружием и деньгами. Эта попытка вскрылась, и махараджа решил откупиться, чтобы сохранить трон. Он сказочно богат, и потому готов был пожертвовать частью своих несметных сокровищ, дабы убедить всех в Лондоне в своей непричастности к восстанию.
– О какой сумме шла речь, если не секрет?
– Пятьдесят миллионов фунтов золотой монетой и слитками, не считая кое-каких драгоценностей.
Сыщик чуть привстал от неожиданности. Подобная сумма не укладывалась в голове.
– Впечатляет. Интересно бы знать, во сколько же оценивается все состояние махараджи?
– Этого не знает никто. Княжество находится на удобных торговых путях, и сокровища там копились веками. Отец прислал в Англию пакет задолго до выхода в море. Описывал, что увиденное в храме превышает все, что ему доводилось видеть прежде. Пещера Али-Бабы рядом с ним просто мелочная лавка. Даже несколько фотокарточек прислал… Он писал, что задача перевезти из Индии в Британию такие груды золота почти не решаема. Морские пути опасны и, несмотря на все предосторожности адмиралтейства и армейского командования, полагаться на то, что плавание «золотого фрегата» удастся сохранить в тайне, слишком мало оснований.
Поэтому в Лондоне решили пойти на хитрость. Фрегат «Джон Чандос» действительно вышел в море из Траванкора с драгоценным грузом на борту. Но в полудне пути от порта все ценности должны были перегрузить, и, вероятно, перегрузили, на подводный корабль системы моего супруга под названием «Помпилий». Думаю, не стоит напоминать, что вы дали присягу и никому более не должны говорить ни о механизмах Рокстеда, ни о самом существовании подводных кораблей. Это военная тайна.
Дальше, как можно судить из газет, случилось то, чего, увы, опасались: кто-то атаковал фрегат и, не обнаружив золота, пустил его на дно. Но исчезновение «Помпилия»… – благородная дама развела руками.
– Прошу извинить мою дерзость, саиб, – прервал молчание Раджив, дотоле, подобно статуе, безмолвно маячивший за плечами мистера Шейли-Хоупса. – Позволено ли будет мне поинтересоваться?
Стивен вопросительно поглядел на хозяйку дома и пояснил:
– Мой спутник вырос в тех краях. Может быть, в его голову действительно пришло что-то толковое?
