Сергей Чичин - Отстойник
— Рекомендую не сушить голову, — посоветовал Мик и блаженно зевнул во всю пасть.
— Это почему? — нервно уточнила Айрин, заподозрив через полминуты, что продолжения не воспоследует.
— В высохшую голову есть трудно.
— Это типа ответ такой?
— А чего? Очень хороший ответ. Ну в самом деле, как ты собираешься отвечать на вопрос, который даже поставить невозможно? Зачем я (кто — я? Что во мне?) нужна им (кому — им? Каким местом нужна?)? Уж не для того ли, чтобы сделать (что?) в соответствии с (какими?) особенностями этого (этого?) мира (мира?..)? Задачки из сплошных неизвестных у нас только Мейсон хорошо решает — знай сокращает эти неизвестные, пока уцелевшие сами не начинают в чем угодно признаваться.
Что за врун. Было-то всего два раза. И то почти все оклемались. И вообще злить меня было не надо.
— Судя по рассказкам Эла, этот самый Отстойник — не такая уж тайна за семью печатями, — высказал я то, что назойливо мельтешило в моей голове вот уже некоторое время. — Какие-то гады сюда как на праздник таскаются, лодки забывают, да и с самого начала он что-то говорил про умеренный товарообмен. Стволы его опять же — вполне реальный «Таурус», семьсот баксов на импактгансе,[6] а тут я чего-то не вижу даже заурядной ковбойской пушколавки. А почему мы, к примеру, в курсе этого дела только совершенно случайно?
— Зато по самые помидоры, — успокоил Мик. — Я бы поставил на то, что мы просто нелюбопытные. Про сам Ад, как ты наверняка слышал, с давних пор рассуждается. Все эти чудные истории про волшебников, зверей небывалых, ни в каких культурных слоях не отложившихся… Рогачи опять же.
— Чупакабры, значит, нет, — хлюпнул туфлями курсирующий вокруг Чарли. — Санты, значит, нет. А дьявол, значит, есть…
Мне припомнился Алонсо. Интересно, а как бы на этого парня подействовало объяснение, что его дьявол — и не дьявол вовсе, на самом деле дьяволы совсем другие, а это так, типа почтового клерка, только из другого штата… И вот отдельно любопытно: если дьявол таки тутошний, то бог тоже местного розлива, или это какая-то отдельная история?
— Может, и Санта есть, — возразил Мик мечтательно. — В этом Аду, как я погляжу, довольно просторно. Может, и эльфы есть, и «говорящие деревья», хотя я и у нас одно такое знаю, это миссис Хоксли, а может, даже среди суккубов найдется милая и покладистая тетка с буферами на зависть Айрин, и Мейсона отсюда придется выпинывать всеми силами хранительского корпуса.
Он недооценивает силу Мейсоновой невостребованности. В иной ситуации я как упрусь — Хранителям только ноги ломать.
— Чвиррррк!
Это еще что за новости? Хрен с ней, с содержательностью речи, но таких частот, от которых в ушах норовят прорасти волосы, я не потерплю ни от кого. Ну разве что она будет очень милая и покладистая… и молчаливая.
Исторгатель звука явился со стороны болота. Размером он был некрупен, по плечо Чарли, и вроде как безоружен, хотя из башки его торчала пара туповатых кривых рожек. Существо было обтянуто багрово-красной кожей, которая, пожалуй, при солнечном свете смотрелась бы кроваво-алой, перемешалось на козлиных ногах (мода у них тут на копыта), а жилистые и когтистые передние лапы держало перед грудью на манер знаменитого динозавра Ти-рекса из «Парка Юрского периода».
Е-мое! Да это же черт!
Черт повел скорбным костистым рылом, озирая наш пикничок, и снова чвиркнул, утвердив историческую славу своего племени как неприятного народца.
— Дайте ему пожрать, — завороженно прошептала Айрин. — Не видите, что ли, голодная зверюга.
— Чего ему дать-то? — Мик показательно похлопал себя по карманам. — Люлей разве что. Вали отсюда, краснорожий, тут самим хоть на паперть.
— Спугнешь же! — Айрин чувствительно пихнула его локтем под ребра.
— И чо? Хочешь подманить и домой взять? Мейсон уже разонравился?
Да-да, давайте подманим, и пусть возьмет. Мейсон на вольных хлебах мечтаний о суккубах задирает планку своих критериев все выше. Интересно, а есть малые рогачихи? Не уверен, что садистка-маньячка — лучший выбор, но если сравнивать с рассуждательницей на пустом месте, переливающейся мускульным изобилием…
Наверное, стоит признать за собой некоторые проблемы со вкусом. Или с восприятием действительности. Даже и не знаешь, что унизительнее. Как показывает практика, в таких случаях лучше всего сохранить морду чемоданом и замять смущение битьем первого попавшегося потерпевшего. Вот, к примеру, этого чертика.
— Утю-тю, — неуверенно высказался Чарли, отступая от черта подальше. — Он, это, как его… разумный, что ли?
— А ты? — полюбопытствовал фон.
— Я при исполнении. А этот щас как тяпнет!
— Если разумный?
— Если зубастый. На тебя поглядишь — и никаких предрассудков. Разумный там, не разумный… дубину бы побольше да разбег взять.
Пока на скамейке запасных шло вдумчивое толковище, черт оглядел нас лишний раз и решительно потрусил на сближение.
— Айрин, отбреди-ка подальше, — посоветовал я машинально. Вдруг он тоже вроде тех доппельгангеров… или чего похуже.
— А вот я его самого сейчас отбуксирую, — предложил Мик и перешел в стоячее положение со стремительностью, какой от его монументальной конструкции никак было не ожидать. Черт, видимо, уловил здоровое недобро и приближаться прекратил. Стальные нервы и полное отсутствие профилактики травматизма — я бы уже бежал туда, где у меня заначен сорок четвертый магнум. Эл, правда, упоминал, что чертям не дают оружия, но и такое нарушение конвенции, как фон Хендман, им едва ли доселе обламывалось.
— Ну что, братишка, семечки есть? — начал Мик общение с загадочной формулировки, вызывающей, однако, неприятное сосущее чувство под ложечкой.
— А ну, не трогай… аборигена, — неуверенно потребовал Чарли.
— Как же его можно не трогать? — изумился фон. — Надо же его ТТХ определить, на случай, когда уж совсем никакого выхода не останется.
— Он тебя не трогает, и ты его не трожь! А то как обидится, как забодает!
Кто-нибудь еще удивляется моему скептическому отношению к правоохранительным органам, для которых единственное основание предупреждать потасовки — нежелание быть лично забоданными?
А, между прочим, от черта отчетливо пахло какой-то гадостью. Сказал бы даже более конкретно — серой, если бы хоть раз нюхал серу. Судя по звучанию, именно так она и должна пахнуть… да и многие поколения пастырей, отвращающих простых верующих от этих рогатых, не должны же ошибаться так напропалую.
Мик отодвинул Чарли плечом и надвинулся на черта. Тот стойко торчал на одном месте, взгляд его доверчивым я бы не назвал, но, вполне возможно, это издержки цинизма. Или эффект моментальной замороженности, свойственный большинству личностей творческого склада при виде такой вот экзаменационной комиссии в темном переулке.
Чарли сдавленно пискнул и потянулся было задержать Мика, но вовремя припомнил уроки безопасности жизнедеятельности, на которых настойчиво рекомендовалось не пытаться останавливать танки и внедорожники руками. И вообще чем бы то ни было.
— Обидится — с толпой придет! — упредил он отчаянным голосом.
— Значит, придется тут и закопать, — рассудил фон, выплыл на дистанцию прямого удара ногой, да так его и отвесил — не сбиваясь с шага, точнехонько в грудину рогатому бедняге. Очередной зарождающийся чвирк оборвался, как под гидравлическим прессом, сухо хрястнуло, а потом — то есть практически даже сразу — полыхнуло так, что у меня, кажется, половина патл затлела, а уж фона выкатило из вспышки в совершенно закопченном виде.
— Что за фигня?! — взвыла Айрин, по счастью не затронутая стихийным бедствием. — Микки, скотина, ты можешь хоть чихнуть, не снеся полквартала?!
— Регулярно этим занимаюсь, — уязвленно отозвался фон, открывая на покрытом густой ровной копотью лице спокойные и даже довольные глаза. — Мейсон, ты оценил гениальность замысла?
— Я бы оценил больше, если бы мы дрова заготовили, Дабы их и воспламенять.
— Экий ты жлоб приземленный. Самоходная мина! Сама наводится, сама приближается, а при попытке ее треснуть срабатывает. Поди придумай что-нибудь получше, чтоб грешников в аду контролировать.
Вот тоже мне достижение. Думаю, уже второе поколение чертей научится при виде такого вот грешника наводиться в точку, максимально от него удаленную. И ходи мимо них не хочу. Кстати, а что там с пациентом?
Дым, в изобилии образовавшийся на месте контакта цивилизаций, несколько рассеялся, хотя и продолжал тянуться истончающимися струйками от бесформенной лепешки на земле. О, да это же и есть останки нашего рогатого приятеля! Он сдулся, точно воздушный шарик, какие Мик тоже обожает лопать бычком или иголкой; только копыта да черепушка и сохранили объем, а пустая шкура разлеглась неровной красной кляксой. Давешняя вонь заметно усилилась — видимо, изнутри и ранее воняло, теперь же из обширных прорех несло с утроенной силой.
