Дмитрий Казаков - Сын зари
— Так пятеро наших братьев обратили в бегство полтора десятка воинов врага!
Факты нужны, но главное, чтобы их не было слишком много, иначе слушатели начнут уставать.
— Но есть и другое. — Тут Кирилл сделал паузу давая слушателям знак, что сейчас заговорит о важном. — Вы, кто ходил вчера на разведку к площади Минина, как посмели вы убить неверующего лишь ради того, чтобы овладеть его оружием? Как посмели вы убить того, кто не нес вреда вам?
И он ткнул рукой туда, где тесной группой стояли бойцы, находившиеся под командой Толика.
Об этом эпизоде Кирилл узнал, когда пытался отыскать в будущем Машеньку. И сейчас он с радостью увидел, как покраснел сам Толик, как высокий парень рядом с ним опустил лохматую голову. Все повернулись в ту сторону, и «грешники» оказались в перекрестье множества осуждающих взглядов.
— О вы, которые уверовали! Когда вы отправляетесь в поход, не говорите встречным «Неверующий ты!» ради земных благ, ибо у Отца вашего добыча для вас куда обильнее, а от ока его не укроется ничего.
— Да, истинно так! — воскликнула «жертва».
Завопили что-то стоявшие рядом с ней женщины, к тонким бабьим голосам присоединились более низкие мужские, окрестности автостанции огласились дружным ревом. Кирилл понял, что победил, что довел толпу до экстаза, и она в его власти.
Даже спокойные и выдержанные люди, лидеры общин и командиры отрядов прыгали и размахивали руками, точно школьники. И на лицах их читались обожание и восторг.
Кирилл мог не говорить слов, предназначенных для завершения речи, но он их все же сказал, только для себя:
— Тот, кто напился из моих уст, станет как я. Я также, я стану им, и тайное откроется ему.
«Евангелие от Фомы», стих сто двенадцать.
Глава 2
Стоявший перед Дериевым человек майору очень не нравился: толстый и лысый, с приплюснутым носом и бегающими глазками. Да еще эта мерзкая привычка втягивать в себя воздух после каждой фразы.
Но глава коммуны понимал, что власть невозможно захватить и удерживать, общаясь только с угодными тебе людьми.
— Так значит, ты утверждаешь, что являешься одним из ближайших учеников того, кто известен как Сын зари? — поинтересовался он, стараясь не выдать собственной неприязни.
— Да. Всссыы… — человек, назвавшийся Станиславом, кивнул.
— Ты сам, добровольно, сдался в плен? И попросил о встрече со мной?
— Истинно так, вссыыы, — лысый снова кивнул, и блики, отброшенные стоявшей на столе свечой, побежали по его голове.
— Зачем? — мягко спросил майор.
Станислава тщательно обыскали, оружия не нашли. За его спиной расположились двое крепких бойцов из команды Василича, готовых скрутить гостя при любом подозрительном движении. Но все равно он может оказаться безумцем, готовым на все ради уничтожения Дериева, главного исчадия зла, по мнению последователей недожженного «мессии».
При воспоминании о неудачной казни глава коммуны вновь ощутил гнев. Надо же было так опростоволоситься, упустить реальный шанс избавиться от серьезной проблемы! Оплошал Василич, бригадиры, дураки-охранники, прозевавшие дерзкую атаку. Да и он сам, если честно.
Эх, надо было повесить с полдюжины «виновников» — глядишь, стало бы куда легче на душе.
— Я хочу уничтожить посланника. — Лысый сглотнул, круглое лицо перекосилось, давая понять, что эта фраза далась ему нелегко.
— Почему? Ты разочаровался в нем?
— Нет, я все так же искренне верую в то, что Сын зари принес истину с небес. — Станислав опустил голову.
— Так что тогда? Не готовишь ли ты ловушки для меня? — спросил майор.
— Нет, нет, во имя Отца, Единственного и Несотворенного, — забормотал лысый, испуганно моргая. — Просто он, ну, стал противоречить собственному учению, искажать его поступками, делать то, что не подобает Сыну зари. Слабая человеческая плоть взяла верх, и я…
— Ты решил, что мертвый, но безупречный посланник лучше живого, но не идеального? — вкрадчиво осведомился Дериев. — А недостатки того, кто известен как Кирилл Вдовин, бывший журналист, колют твои глаза? Вот так-то?
— Да. — Слово прозвучало очень тихо, но в то же время твердо.
Майор задумчиво огладил подбородок, укололся о щетину и со злостью подумал, что за заботами последних дней вовсе забыл, что надо бриться. Истинный лидер должен всегда выглядеть хорошо.
Дни выдались уж слишком тяжелыми. Нападение за нападением, с разных сторон, но хорошо организованные и скоординированные так, что за ними чувствовалась единая рука. Потери меж бойцов, массовое дезертирство среди работников — несколько бригад вовсе перестали существовать, но и в тех, что сохранились, начались волнения и недовольство.
Пришлось остановить строительство зимних убежищ, собрать все силы в кулак и увеличить численность патрулей.
— Пригласите отца Павла и Семена Васильевича, — сказал он, обращаясь к стоявшему у двери ординарцу.
Велик соблазн использовать такого вот «перебежчика». Но, во-первых, нужно проверить, тот ли он, за кого себя выдает, а во-вторых, понять, каким образом его применить. И для того, и для другого пригодится изворотливый ум бывшего офицера ФСБ, ставшего начальником службы безопасности коммуны, а также хитрость и знания служителя церкви.
Не прошло и пяти минут, как порог кабинета переступил Василич, такой бодрый, словно его не подняли с кровати. Чуть позже явился зевающий батюшка. Оба привыкли к тому, что Дериев часто работает по ночам, и порой в темное время решаются самые важные вопросы.
— Присаживайтесь и слушайте, — велел им майор. Повернулся к Станиславу. — Рассказывай все с самого начала: кто ты такой, откуда явился и зачем…
Во второй раз лысый перебежчик говорил быстрее и охотнее, хотя то и дело вытирал потеющую лысину.
— Ничего себе, красиво, — сказал Василич, когда прозвучало финальное «вссыыы». — Только все это похоже на сказку, а ты — на двойного агента. Чем докажешь, что это не так?
— Я готов… — Станислав сглотнул. — Готов опознать проповедников, отправленных к вам в коммуну, чтобы разрушать ее изнутри. Готов рассказать все, что знаю.
— Но они же твои братья по вере, — вступил отец Павел. — А ты отдаешь их на гибель?
— Смерть ничего не значит, для того, кто достоин Света. Она лишь ступенька к престолу Отца, для тех, кто запутался в тенетах Демиурга — перерыв перед новым обретением плоти.
— Тогда рассказывай, — сказал Василич. — Сколько бойцов у твоего Сына зари, как они вооружены, где располагается основная база, как она охраняется, какие там у вас порядки… Понял?
Дериев поймал взгляд Станислава, полный отнюдь не благожелательности, и подумал: «Он нас ненавидит, искренне считает слугами зла, Сатаны, и в то же время хочет использовать для того, чтобы спасти собственную веру от ее впавшего в грех основателя. Такое вряд ли возможно подделать!»
Лысый перебежчик перечислял факты, а начальник службы безопасности записывал, приговаривая:
— Ну, таким тебя люблю я, таким тебя хвалю я… Ох, если не брешешь… Завтра проверим…
— И завтра же мы скрытно проведем тебя по всем бригадам, — сказал майор. — Посмотришь, кто явился в коммуну не для того, чтоб возродить цивилизацию, а чтобы вредить нам и нашему делу.
Станислав кивнул, но без особого воодушевления.
— Это всё? — Василич почесал седой ежик на голове.
— Да, видит Отец наш, ничего я не утаил, ничего не скрыл, — сказал перебежчик.
— Это мы скоро узнаем. — Дериев махнул конвойным. — Уведите его.
Когда дверь за Станиславом закрылась, он повернулся к помощникам и спросил:
— Ну так что? Не думаю, что это подстава.
— Я не ощутил обмана в его словах, — покачал головой отец Павел. — Сей заблудший агнец Божий несомненно пребывает в тенетах духовного обольщения, и оно руководит его поступками, а не выгода и не хитрость.
— И мы сможем его использовать. — Василич заулыбался, и улыбка получилась злобной, как у волка, что заметил мирно пасущегося теленка. — Заманим этого Сына зари в ловушку и уничтожим. Без него весь этот рехнувшийся сброд разбежится.
— Думаешь, наш пророк поверит лысому, когда тот вернется? — В голосе майора было сомнение.
— Смотря что мы ему скормим, и как именно скормим. — Василич посерьезнел. — Нужно пробовать, иначе намучаемся, вот увидишь.
* * *Несколько дней пролетели как один.
Кирилл заново привыкал к семейной жизни, к тому, что он женат, что у него есть не временное укрытие, а настоящий дом, место, куда можно вернуться вечером, после того, как разберешься с делами.
А их для посланника всегда находилось предостаточно.
Серега планировал операции, командиры водили в бой отряды, но на любое важное решение требовалось согласие Кирилла, а бойцы ждали, что он воодушевит их. Каждый вечер приносили убитых и раненых. Вторых нужно было утешать, а над первыми — проводить ночные бдения.
