Александр Быченин - Разведка боем
– Бэтээр? – предложил Сашка.
– Возможно, – не стал спорить Михалыч. – Хотя «бардак» лучше будет, у него проходимость выше. Но вы забываете, что объект расположен в самом центре Мутагенки. И этот факт делает бесполезным использование бронетехники.
– Почему? – удивился я. – По-моему, наоборот, надо защитой озаботиться.
– Броня не поможет, – хмыкнул Михалыч. – Пробовали неоднократно. Максимум километров на десять в глубь Мутагенки продвинуться удавалось. Потом зверье, итить, начинает наваливаться с такой силой, что никакое бронирование не выдерживает. А боезапас небезграничен.
– Сашка говорил, что лет тридцать назад разведчики там были, – не сдавался я. – Как они добрались?
Михалыч только ухмыльнулся в ответ.
– Он тебе еще самую страшную историю рассказать не успел? Ну тогда слушай. Было это тридцать лет назад. Понадобилось нашему мудрому командованию, да не поразит его запор, за каким-то лешим провести разведку Мутагенки и особенно базы. Хотели заслать группу на броне, но погранцы к тому времени уже ученые были, решительно воспротивились. Ибо не хотелось им терять качественные, обученные да опытные, кадры. Да и насчет техники жаба баланс подписывать отказалась. Короче, надавил тогдашний шеф Пограничной службы на руководство, отстоял свою точку зрения. И приняли решение разведку провести сначала с воздуха, а затем и группу высадить непосредственно на базу. Достали из закромов малый десантный бот, привели в божеский вид, вооружение подшаманили. Пилоты имелись. В десант шестерых лучших погранцов назначили. Вооружили из запасов довоенных, от сердца оторвали. Унитаров отсыпали по два боекомплекта на ствол. Бронескафандры выдали – короче, чем смогли. Охотники о таком даже не мечтали. И отправилась разведгруппа в самое сердце Мутагенки.
Михалыч перевел дух, хлебнул чаю. Я про свой стакан давно уже забыл, а вот Сашка наслаждался душистым отваром и щурился как кот. Ему-то что, он эту историю неоднократно слышал.
– Покружились они над Мутагенкой, сняли все в подробностях с высоты. И обнаружили, что база не разрушена. То есть сверху вообще все в порядке, никаких повреждений. Зато в лесу неподалеку прореха нашлась. Нехилая такая прореха, я тебе скажу. Как будто огромным плугом прошлись. Рытвина, итить, километров трех в длину, и глубокая. В воронку упирается, а в ней уже озеро с хороший стадион размером. Решили по размышлении, что грохнулся там корабль вражеский. И объяснение мутантам нашли – радиация. На том и успокоились. Подобрались поближе к базе, сели чуть не перед центральными воротами. Вылезли из челнока – осмотреться. И тут началось. Сначала птицы как с ума посходили, начали стаями на погранцов пикировать. Но со скафандрами не справились. Потом звери подтянулись – сперва мелочь типа крыс, потом волки, рыси, медведи мутировавшие. А затем и люди появились. Хотя людского в них очень мало осталось – очертания фигуры да злоба лютая. И вот тогда пришлось разведчикам удирать со всех ног. В челнок-то лишь трое из шести прорваться сумели. Поднялись кое-как, волну звериную стряхнув. Пока взлетали, их люди-мутанты всяким мусором закидывали, потом птицы за дело принялись – попытались своими телами сопла забить и воздухоприемники. С огромным трудом выбрались. Весь боекомплект расстреляли, но до границы Мутагенки дотянули. И грохнулись прямо на пузо – все-таки успели птички нагадить. При падении один из пилотов получил свое. Хорошо, что неподалеку группа быстрого реагирования дежурила, вовремя подоспели. Короче, четверо спаслись. Пилот потом летать не мог, все ему жуть мерещилась. Рассказывал, будто кто-то на базе есть и напрямую в мозг приказы передает. И будто бы этот кто-то пытался его заставить машину разбить. Но это потом. Сначала приказ был из бортового вооружения погранцов покрошить. Но парень не поддался. На одном упрямстве из Мутагенки всех оставшихся вытащил.
– Занятно… – протянул я, переваривая информацию. – И что же за хрень на базе засела?
– А этого никто не знает, – заключил Михалыч. – Погранцы, кстати, ничего подобного не чувствовали. Но одному из них показалось, что от комплекса давление идет на мозг, он даже не смог ни с чем его сравнить. Странное что-то. Так что может там сидеть все что угодно. И соваться туда не след, если вы, конечно, в здравом уме и трезвой памяти.
– А страшилки-то откуда?
– Это уже потом, со временем, служивый люд начал приукрашивать. Сам знаешь, как бывает: один рассказал по пьяни, второй по пьяни послушал. Потом другому пересказал. Опять по пьяни. И с каждым разом подробностей все больше, и с каждым разом все страшнее и страшнее. Сейчас каждый горожанин свято уверен, что на базе сидит инопланетный мутант-телепат, вынашивающий планы по захвату нашего мира. И мне иногда кажется, что они, итить их всех, недалеки от истины.
Вот те раз! А я-то думал, что это все бредни. Хотя что-то мне это напоминает. Но пара уточнений не повредит.
– Михалыч, а что еще странного в Мутагенке?
– Да все там странное, – отозвался тот, налив очередной стакан чая. – Растения странные, иногда кажется, что они разумные. Птицы и звери тоже. В одиночку – звери как звери. Но когда собираются стаями, ведут себя совершенно иначе. Как будто ими управляет кто. Чем больше стая, тем разумнее действия.
– А ходите по Мутагенке как?
– С опаской, – усмехнулся Михалыч. – Ежели хорониться, на глаза зверью не лезть, можно спокойно ходить. Но уж если облажался и заметили тебя, то тут только один выход – сразу зверя бить. Тогда можно будет дальше идти. А ежели упустил, то к границе дуй не мешкая. С максимально возможной скоростью. Может, и успеешь. Мутанты границу почему-то пересечь не могут. Вернее, могут, но сразу превращаются в обычных зверюг, разве что уродливых. Так у нас одиночки ходят, которые на определенного зверя охотятся или растения полезные собирают. Когда большая артель, там по-другому.
– А на фига в Мутагенку артелью ходить? – удивился я.
– Поохотиться. Удаль молодецкую потешить. – Михалыч задумчиво помахал протезом. – Или когда большой заказ. Тогда собираются человек тридцать – сорок, грузятся в «шишиги» бронированные, да с пулеметами, да пару-тройку бэтээров с крупным калибром в поддержку берут. И гуляют по окраинам, потому как больше чем на три-четыре километра вглубь зайти зверье не даст. Волнами прут, итить, на пули внимания не обращают. Давят массой.
Очень интересно. Не так уж и неправ был Михалыч, когда говорил, что соваться к Базе-центральной сумасшествие. Легкой прогулкой это точно не будет. Но идти придется.
– Короче, Михалыч! – взял быка за рога Сашка. – Делай что хочешь, но к нашему возвращению план придумай. Нам на базу надо, кровь из носу. А мы тоже пока думать будем.
– Ну спасибо, партнер, удружил! – буркнул Михалыч, задумчиво почесав затылок протезом. – Меня-то хоть возьмете с собой?
– А как же!
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск
4 марта 2535 года, утро
По-моему, просыпаться с тяжелой головой становится традицией. Вчера у Михалыча выпили совсем немного, но это оказалось только началом длительной и вдумчивой пьянки под мудрым руководством Сашкиного отца – Андрея Вениаминовича Иволгина. Он вернулся со смены и по случаю знакомства настоял на продолжении банкета, несмотря на наши возражения. А так как пива он не признавал, да и начали уже с водки, то и развивалось застолье по хорошо знакомому сценарию – незаметно одна за другой ушли три бутылки «Кузьминки». А хороша, зараза! У нас в Федерации так делать не умеют, видать, издержки массового производства. А тут сам Кузьмин, первый в Чернореченске винокур, за качество отвечал. В общем, посидели на славу, до кровати я добрался во втором часу ночи. И теперь, как и положено, мучился похмельем. Правда, не очень сильным, но достаточно неприятным. Хорошо, что на службу к восьми утра не надо – сегодня мы вместе со всем Сашкиным семейством идем на похороны Димона.
Кстати, старший Иволгин мне живо напомнил незабвенного мичмана Алексеева, Петра Кузьмича. Не внешностью, тут Сашкин отец был его полной противоположностью – высокий и худой, движения немного нервные, но при этом видно, что человек не суетится, просто конституция у него такая. А вот по складу ума, по характеру – вылитый мичман. Такой же философ из глубинки с высшим техническим образованием. Всю душу из меня вчера вынул расспросами. Интересно, почему Сашка такой спокойный и нелюбопытный? Батя вон до полночи меня про политическую обстановку в Федерации пытал, а сынуля даже вскользь не поинтересовался. Я еще удивился, откуда старший Иволгин про меня знает, секрет ведь. Но Сашка меня успокоил – Андрей Вениаминович, как один из ведущих инженеров механического завода, был весьма дружен с Соломатиным. Наверняка от него и узнал. А насчет секретности все в порядке, батя сплетничать не склонен, за что военные его и привечали.
