Виктор Глумов - Нашествие. Мститель
Они повернулись спиной к реке, несущей мутные воды, и отправились в город.
* * *Толстая неряшливая терианка не задавала вопросов, ее интересовали только деньги — мелкие монетки, сумма, учитывая жалование сержанта Ксандра бер᾿Грона, небольшая. Юлька не заметила сиделку, не заметила и мужа.
— Не волнуйтесь, офицер! — Терианка безостановочно кланялась, трясла седовласой головой, будто ее тело сводило судорогой. — Всё сделаю, всё, я за недужными умеючи, обучалася. И кашку сварю, и накормлю, и ссаньё вынесу, я умеючи, обучалася.
Ксандр вручил ей две монетки на расходы и вернулся к обязанностям — пока он занимался своими делами, Вацлав «прикрывал», в одиночку патрулируя сектор.
В городе и правда было тихо, но Ксандру казалось, что с наступлением темноты все изменится. Ощущение детское, так малыш прячется от мрака под одеялом, уверенный: страхи живут где-то снаружи. Кресло превращается в Буку, под кроватью сидит кровосос, в окно стучатся оборотни, кто-то большой бродит по опустевшим паркам, земля дрожит от его поступи, а увидеть чудище — значит провалиться в его мир, в реальность монстров. Сожрут, душу выпьют. Под одеялом — безопасней. И мама за стенкой.
Тревога витала в воздухе Наргелиса.
Ксандр печатал шаг по брусчатке, приветствуя встречных клериков и берсеров, и мечтал укрыться в своей квартире, зажечь лампу, а на закате плотно закрыть ставни.
Сгущался туман, и Ксандру чудилось, будто кто-то идет следом, но стоило обернуться, и ощущение пропадало.
— Ксандр… — Голос тихий и будто знакомый.
Ксандр развернулся в прыжке, вскидывая револьвер.
О повстанце Ягупе он не вспоминал с тех пор, как их замели в коллекторе. Сейчас юноша стоял перед Ксандром — живой, не призрак? — и беспомощно улыбался. Во время облавы ему здорово досталось: под глазами синяки, на переносице ссадина, губы покрыты черной коркой, белые волосы слиплись сосульками.
— Господин… Меня выпустили, и я прятался. Спасибо, господин, замолвил слово… Мне так и сказали, что я — осведомитель, и чтобы я шел себе. Только немного побили. Немного. А к своим я теперь не могу. Я не знаю, где они, я боюсь их, господин. Я пришел просить… Помоги мне снова, господин! Я же помог тебе, я отблагодарил, я…
А ведь повстанцы, если поймают бедолагу, убьют. Не все же сгинули в Диком городе, кто-то ушел. Ксандр порадовался за Ягупа: попади пятномордый под огонь, не спасся бы. Ну и куда его? Ягуп прав: Ксандр помог ему, но и в тюрьму парень попал из-за Ксандра, а теперь, получается, предатель, никому не нужен. Пропадет же!
Ксандр медлил всего минуту, но плечи Ягупа поникли, и парень захлюпал носом.
— Хватит. Ступай ко мне домой. Адрес скажу. Там тетка… и женщина больная. Тетка ваша, местная. Скажешь, я прислал помогать. Скажешь, я велел оставить тебя. Вот, на монетку. И сиди, не высовывайся, пока я не вернусь. — Тут Ксандра посетила новая мысль, и он добавил: — А если не вернусь, позаботься о больной, о Юльке. Она — моя жена.
— Это та женщина с электростанции, да? Красивая… А что с ней, господин?
Вот ведь юнец любопытный!
— Вестниц утром видел? На казнь глазел? Так ей, считай, повезло. В общем, ступай. Когда все утихнет, разберемся с тобой. На работу пойдешь. Давай, топай, пока комендантский час не начался. И помойся там.
Он продиктовал Ягупу адрес, повстанец рассыпался в благодарностях и рванул вверх по улице.
Преисполненный удовлетворения — доброе дело, все-таки, — Ксандр направился к реке, насвистывая.
Но чем дальше он отходил от центра, тем сильнее ухудшалось настроение. Взял на себя ответственность за пацана, за больную женщину… А жизнь-то висит на волоске. Нельзя забывать о предупреждении Галебуса: тёмник все знает. И тёмник так не отстанет, Забвение ему нужно, всем нужно Забвение. Если Галебус потеряет терпение, Ксандр сам станет не лучше Юльки. Будет пускать слюни и ни о чем не думать.
Снова — шаги за спиной. Это идет судьба, идет за Ксандром, не оторваться, не убежать. Хоть тысячу раз смени личину, имя и намять — судьба настигнет. Она — леди постоянная, ревнивая и следует за человеком с упорством маньяка.
Очнулся Дамир, оглядел город, насторожился. Что-то зреет нарывом, что-то готово взорваться. Бунт? — спросил Ксандр. Нет, не бунт, повстанцы запуганы, притихли. Самой природе, самому мирозданию надоели творящиеся безобразия.
Сиб, — догадался Дамир. Они заглушили Сиб. Но варханы не оставят в покое бер᾿Гронов, и на Териану скоро придут. Остались сутки, может — двое. Никто не спасется. Мертвый мир… Териану может постигнуть его участь. Никто не знает доподлинно, что там, на покинутой родине варханов, но там плохо.
Харю помнишь? — спросил Дамир. Харю в портале? Вселенная неизмеримо больше известных миров. Бурзбаросов много, и каждый скалит пасть, надеясь вцепиться в свой хвост.
Мы это чувствуем. Чувствуем, что скоро всему сущему придет конец.
А может, это только твои страхи, Ксандр, твоя неуверенность в себе. Или шизофрения. Раздвоение личности. Никогда не скучно, есть с кем поговорить, но вот беда, пеоны не изобрели галоперидол.
Дамир отступил, растворился. Или его и не было вовсе?
Это всё — стресс, догадался Ксандр. Организм не выдерживает, вот и мерещится чертовщина.
Он прибавил ходу, и звук его шагов отразился от стен домов. Улочки Наргелиса ближе к набережной были узкие, запутанные, грязные. Сточные канавы полны дерьма, приходилось внимательно смотреть под ноги.
Вацлав ждал у столбов бывшей переправы, любовался Диким городом. Ксандр же старался не смотреть на обугленные развалины. Кое-где они еще дымились, что-то с грохотом рушилось. Не скоро люди решатся ступить на выжженную землю той части Наргелиса.
— Мы тут на всю ночь, что ли? — поежился Ксандр.
— А кто его знает… По-моему, о нас вообще забыли. Никто не приходил. Я вообще без обеда, а лавки все закрыты. У тебя пожрать нет?
Ксандр обшарил карманы — пусто. Только на поясе под плащом — фляжка с компотом.
— Давай я тебя отпущу перекусить, — предложил он. — Ты же за меня дежурил. А после комендантского часа подходи. Не нравится мне город сегодня.
— Погода меняется, на голову давит, — согласился Вацлав. — Или после портальной бури какая-нибудь геомагнитная обстановка неспокойная — пёс его знает.
Ксандр кивнул: объяснение не хуже и не лучше других. Вацлав отправился домой, а Ксандр остался на берегу, у столбов. Им овладело странное оцепенение. Не хотелось делать ни шага. И всё казалось — следят…
— Здравствуй, дружок. — Он не заметил, как подошел Галебус. — Несешь вахту? Вот, пришел составить компанию, чтобы ты не скучал.
— А не страшно главе Гильдии ходить по улицам в одиночестве? — равнодушно бросил Ксандр.
— Страшно ходить с телохранителями — так и ждешь, что убьют! — Галебус рассмеялся гулко и громко, огладил голову. Он был в прекрасном расположении духа. — А некоторые разговоры — не для чужих ушей, Ксандр. Я ото всех улизнул. Как твоя жена?
Ксандр сжал кулаки до боли. И зубы стиснул.
— Не отвечай, дружок, не отвечай, я сам знаю. У Нектора плохое чувство юмора… Но варханы не переживают из-за женщин. Дамир не переживал, например. Кстати, о Дамире. Ты не хочешь ничего мне рассказать, Ксандр?
— Мне нечего тебе рассказать.
Нет, Галебус — не враг. До тех пор, пока Ксандр ему нужен. Почему-то — живым. Хотел бы Галебус — давным-давно вскрыл бы его черепушку, хоть тогда, в темнице.
— Я ничего не помню, Галебус. И Дамир все дальше.
— Личность отторгается? — Галебус заглянул ему в глаза, но в этом не было вызова, и Ксандр успокоился. Так смотрит на пациента врач. Так ощупывают щенка перед покупкой. — Нет, не похоже. Ты восстановишься. Дамир вернется и поделится знанием. И тогда ты же придешь ко мне, Ксандр? Забвение — слишком много для тебя одного.
— Я не могу тебе ничего обещать, Галебус.
— Жаль. Ох, как жаль… Ну, ничего, я надеюсь на твою совесть, дружок. У землян очень, очень жадная совесть!
Темнело стремительно, хотя было еще не поздно. Галебус озабоченно глянул вверх — ничего не видать за туманом.
— Мне пора идти, Ксандр. Если что, ты знаешь, где меня найти.
И растворился во мгле. Ксандр заставил себя двинуться вдоль реки. И чего здесь забыл тёмник? Наверное, за Ягупом следил. Подозревает что-то, замышляет. Черт с ним! Галебус пока что не угрожает жизни.
Плещет вода о бетон своего ложа, выступают из тумана очертания зданий. Одиночество, глухое, как вата. Спасительное одиночество.
ГЛАВА 23
РОКОВОЕ ПИСЬМО
Темнело, похоже, собирался дождь. Галебус брезгливо подобрал полы рясы, переступая через вонючую лужу. Зря поплелся за терианцем. Мальчишка с пятном на лице запомнился ещё по тюрьме, и сейчас так осторожничал, что трудно было удержаться от слежки. А вдруг Ксандр-Дамир все-таки что-то скрывает?
