Игорь Огай - Уровень атаки
Павел преодолел только половину пути, когда из погибшего «немца» выбралась Анна. Как и прежде, легкая на ногу и совсем не пострадавшая, она нагнала его около «Жигулей». Пускай. Лишний ствол не помешает…
Землянин рывком распахнул водительскую дверь:
— Сидеть смирно! Руки за голову!
Индианка молча направила лучемет в правое окно.
— Мамочка!..
Истошный визг резанул по травмированному сознанию, словно тупая пила. Тошнота снова подступила к горлу, но Павел уже узнал слишком хорошо знакомый ему голос: «Что, мамочка?! Я тебе сколько раз говорила: поворачиваешь — гляди в зеркало!.. Что теперь мамкать?!.»
И рука с незаряженным «макаровым» опустилась сама собой.
— Так… — выдавил Павел, пытаясь собраться. — Вы здесь…
— Павел? — Тамара-младшая оторвала ладони от лица.
— Это кто? — резко спросила Анна, — Ты их знаешь?
— Да… Черт! Откуда вы взялись?!
— Так вы же сами велели… — пробормотала бухгалтерша с пассажирского сиденья, начиная осознавать, что ситуация выходит за рамки рядового ДТП. — Из города… На дачу на две недельки…
— Я? — тупо переспросил Павел, морща лоб. — Да, правда, велел…
Прежде размытый план бегства начал, наконец, вырисовываться в деталях. Ну а то, что в него оказались вовлечены двое гражданских, — так не до жиру сейчас.
— Дача где? — осведомился Павел, прислушавшись к устойчиво работающему на холостых мотору «Жигулей».
— В Ромашково, — проговорила бухгалтерша и осеклась, сообразив, куда клонит Павел. — Но там нет горячей воды и санузла…
— Ерунда. Тома, освободи-ка место. Анна, тащи сюда Смехова.
— Но… — та все еще не решалась опустить лучемет: рассеять подозрения высокорожденной было не просто. — Ты уверен?
— Я давно ни в чем не уверен. Давай живо!
Кузов «семерки» серьезно пострадал при аварии. Багажник с нехитрым дачным скарбом оказался смят в лепешку, пассажирские двери заклинило, но задний мост все еще держался. Дребезжа железками и вихляя кормой, перекошенная и перегруженная пятью пассажирами машина с трудом сдвинулась с места. О нормальной скорости можно было и не мечтать, но держать пятьдесят-шестьдесят километров в час в общем городском потоке ей было вполне по силам.
— Главное — выбраться за Кольцевую, — пробормотал Павел. — Не хочется быть под колпаком у ящеров.
— Почему? — спросила Анна, вынужденная делить заднее сиденье с такинэ и местной белой девчонкой. — Они ведь помогали тебе.
— Конечно, пока это было выгодно. Не верю я в такую помощь.
Павел увидел в зеркало, что Анна пожала плечами, но возражать она не стала.
— Позвольте… — вдруг подала голос бухгалтерша. — Павел, я хочу знать: мы заложницы?
Тот честно подумал, прежде чем ответить. И покачал головой.
— Нет. Людям, с которыми мы можем столкнуться, на вас плевать.
— Тогда высадите нас, пожалуйста. Я не хочу ничего знать о вашей уголовщине и не позволю втягивать в это мою дочь! К тому же машина пойдет легче.
Последняя мысль была здравой, но Павел только посильнее надавил на газ.
— Нам нужно выбраться из Москвы, — повторил он, — а машина оформлена на вас. Меньше всего нам нужны неприятности с ГАИ. Если захотите, выйдете за постом у Кольцевой.
Тамара Фоминична сжала полные губы, сообразив, что настаивать бесполезно. Но младшей этого оказалось недостаточно. Она долго изучала свою соседку и, наконец, выпалила:
— Ты ведь не Анна, верно?
— Что? — индианка посмотрела на обитательницу ствола вероятностей, как на заговоривший вдруг пень. Потом перевела вопросительный взгляд на Павла.
Тот вздохнул.
— Нет, Тамара, она не Анна. Во всяком случае, не та Анна.
Высокорожденная соображала быстро. Она внимательнее всмотрелась в девушку, потом смерила взглядом Алика:
— Я поняла! — сообщила она. — Это ты помогла моей сестре умереть!
— Что?! — теперь вскрикнула Тамара. — Я?!
— Тихо! — рявкнул Павел. Разъяренная вооруженная индианка и вспыльчивая студентка в изуродованной, пропахшей бензином машине — худшее соседство, которое только можно себе представить. — Анна! Предупреждаю тебя в последний раз — ты знаешь о чем. Тома, еще один вопрос, и я сам тебя застрелю.
— Как хотите, — хмыкнула студентка. — Я просто хотела понять…
— Не стоит, — отрезал Павел. — Поверь на слово.
— Как хотите, — повторила Тома и, наконец, замолчала.
Некоторое время в салоне было слышно только дребезжание расшатанных железок. Потом в лобовое стекло ударили первые капли дождя. Дворники принялись размазывать воду, и Павел сосредоточился на дороге. Несколько минут, еще только несколько минут… Пост перед МКАД уже виднелся впереди, и надо продержаться без инцидентов еще три-четыре сотни метров…
Павел притормозил и перестроился в левый ряд, огибая перекрывавший полторы правых полосы отбойник. Укрытый от дождя ядовито-желтой накидкой страж порядка рассеянно пронаблюдал за эволюциями разбитой машины. Дождавшись подходящего момента, он поддернул автомат за спиной и вяло махнул жезлом.
— С-собака… — прошептал Павел. До последнего момента он надеялся, что этот оценивающий, предвкушающий поживу взгляд относится не к нему.
Ждали? Вполне может быть. Об аварии на посту, должно быть, уже известно, о бегстве одного из участников с места ДТП — тоже. Возможно, кто-то из свидетелей ляпнул и про пистолет. Пожалуй, глупо было продолжать движение по Кутузовскому. Полностью занятый угрозой со стороны интаев Павел упустил из виду возможные земные проблемы. Два новеньких милицейских «Форда» у поста не оставляли шансов проехать мимо. Скрепя сердце Павел выжал сцепление.
— Доставайте бумаги, — бросил он бухгалтерше, подруливая к обочине. — Страховка у вас, надеюсь, в порядке? — И, поймав затравленный взгляд попавшей в такую жуткую передрягу женщины, добавил: — Спокойно и без глупостей. Мы едем к вам на дачу, багажник нам разбили два дня назад на «Профсоюзной», справка есть, но ее забрала страховая компания…
Ярко-желтый силуэт заслонил боковое окно, и Павел принялся вертеть ручку.
— Сержант Горбунов, — постовой вяло козырнул. — Документы, пожалуйста…
Павел сунул в открытое окно права и свидетельство. На миг ему показалось… Да нет, человек как человек, разве что движения какие-то замедленные, сонные… Ну так и погода не весенняя.
— Я не понял, — проговорил вдруг Алик. — Это…
— Ящеры!
Павел уловил в зеркальце, как высокорожденная сделала попытку извлечь лучемет, но на заднем сиденье было слишком тесно. Он обернулся, уже будучи внутренне готовым ко всему. От милицейской будки к машине неторопливо приближалась фигура, закутанная в темный плащ. На простертой вперед ее руке мерцал алым светом кристалл артефакта, и двигатель исстрадавшейся машины, дернувшись в последний раз, с лязгом остановился.
— Говорил же я!.. — неизвестно кому посетовал Павел, но рефлексы уже делали свое дело.
Сержант отлетел в сторону, сбитый распахнувшейся дверцей. Пальцы нашарили за пазухой знакомую рукоятку, и Павел склонился в классической полицейской позе — стойка на одном колене, обе руки с оружием на капоте… Пустое — предсмертная агония кролика под гипнозом удава. Даже если бы «макаров» был заряжен — эта игрушка не годилась против такого врага.
— Ос-становис-сь, ч-человек… — шепот смарра перекрыл шум транспортного потока. Не чувствуя для себя угрозы, ящер ни на секунду не замедлил движения.
И Павел сдался. Бесполезно. В этот раз — по-настоящему.
— Стоять! Руки на затылок!.. — дульная насадка автомата в руках у сержанта больно ткнулась в затылок, и Павел уперся щекой в мокрое, пахнущее грязью железо капота. Послушно выпустил из рук пистолет: вот и все, наконец-то… Сколько можно проигрывать в течение дня? Только Анна еще не поняла, еще пыталась выбраться из машины, которая стала ловушкой…
Ящер приблизился к Павлу и внимательно посмотрел в его глаза. Долго, слишком долго. Словно пытаясь пробить блокаду, недавно установленную сотрудникам Земного отдела его же соплеменниками. Сквозь непроницаемый занавес тьмы в капюшоне смарра по обыкновению ничего нельзя было разобрать, зато периферийным зрением Павел уловил, как к площадке перед постом подрулил знакомый до боли микроавтобус. Должно быть, землянин непроизвольно напрягся, потому что ствол автомата снова надавил на шею.
— Стоять смирно!..
— Тих-хо… — шепот смарра остудил бдительного постового.
Дверца микроавтобуса откатилась, и из недр машины выбрались двое… Черт возьми — двое гипербореев! Ведь Градобор говорил, что.
Однако хрупкая надежда рассыпалась, прежде чем Павел успел поверить в нее, — следом за бойцами Общины из автобуса появился человек в белом. Один — значит, заранее знал, что драки не будет.
