Дмитрий Дашко - Стажер
Увидев моего сопровождающего, часовой посторонился, освобождая путь.
Комната в доме была всего одна, в ней жили и готовили еду на маленькой газовой плитке. Помещение обогревалось печкой-буржуйкой. Накурено – хоть топор вешай.
Меблировка была непритязательной. На скрипучих железных кроватях сидели двое: Жук и подполковник Никаноров – двухметровый гигант с добродушным лицом.
– Здравия желаю, – сказал я, вытягиваясь по стойке «смирно».
– Расслабься, парень, – усмехнулся подполковник. – По глазам вижу, меня ты узнал.
– Так точно, товарищ подполковник.
– На время можешь забыть о субординации, боец. Никаких званий.
Капитан подмигнул мне, похлопал рукой по своей койке:
– Садись.
– Слушаюсь.
Я присел.
– Капитан мне все о тебе рассказал, – начал Никаноров.
Интересно: он и о заначенных цацках, которые мы с Жуком разделили поровну, в курсе? В принципе капитан мог поступить со своей долей как угодно, моя при любых обстоятельствах оставалась только моей. У меня на нее были обширные планы.
Однако Никаноров не коснулся этой темы.
– Ты уверен, что батарейка излучает ка-волны? – спросил он.
– Так точно, уверен. Источник у меня был что надо. Еще было косвенное подтверждение от одного из членов клана диких.
– Плохо, – вздохнул Никаноров.
Я удивился:
– Что именно плохо, товарищ подполковник?
– Все плохо, боец. Поздновато мы об этом узнали.
Я сделал попытку приподняться с кровати:
– Товарищ подполковник, я не виноват.
Никаноров усадил меня, опустив ладонь на плечо. Впечатление было такое, будто меня припечатали ковшом экскаватора.
– Никто и не говорит, что ты виноват. Это мы проморгали. После того как стало известно, что батарейку уже находили (это я твоего отца и его ассистента имею в виду), я на всякий случай велел своим людям поднять всю документацию по этому случаю. Выяснилось, что цацку тогда сдали на хранение научникам, они в запарке пихнули ее в какой-то сейф с повышенной защитой и забыли. Хотели мы ее изъять от греха подальше, кинулись к тому сейфу, а батарейки и след простыл. Короче, толкнули ее некоторые несознательные ученые жохам, те в свою очередь на Большую землю переправили. Такие вот дела.
– И давно батарейку переправили? – испуганно привстал я.
Ведь если цацка находится за пределами АТРИ не год и не два, она там таких дел могла наворотить, что мало не покажется.
– На наше счастье, недавно. Пару месяцев назад.
Я облегченно вздохнул.
– Рано радуешься, боец. Знаешь, к кому она попала? К большому перцу аж из самой нерезиновой.
– Зачем вы все это мне говорите? – подозрительно спросил я.
Когда двое особистов начинают посвящать тебя в тонкости – ничего хорошего не жди.
Никаноров понял меня правильно. Он, чуть улыбаясь, посмотрел мне в глаза:
– Да затем, что ты мне поможешь, а я тебе. Причем еще неизвестно, кто больше. Мне уже доложили, что тебе обратной дороги из АТРИ нет. А если попадешь в мою спецкоманду, будешь дрейфовать туда и обратно без всяких «Протоколов А» и стираний памяти.
– Что для этого нужно сделать? – сухо поинтересовался я.
Предложение выглядело достаточно интересным. Кроме того, оно открывало дополнительные перспективы. Я не выбросил из головы мечту вернуться на Большую землю, причем навсегда. Если есть способ, который хоть самую чуточку приблизит меня к этой мечте, я ухвачусь за него даже зубами.
– Для начала расскажу, как из тебя можно сделать штатского человека. Это наша страховочка на случай возможных проблем. Одно дело, если в неприятности влипнет гражданское лицо, и совсем другое, если военнослужащий, причем из ОБВЕ. Ты не мальчик, должен понимать, что светить нашу организацию на Большой земле нельзя. Мы своих, конечно, не бросаем, но предпочитаем принимать меры в неофициальном, так сказать, порядке.
Полковник Нефедов удивленно поднял на меня голову:
– Это что?
– Рапорт, товарищ полковник.
– Вижу, что рапорт. С чего вы решили, что можете в одностороннем порядке разорвать контракт?
– Внимательно прочитал то, что было написано мелким шрифтом в секретном дополнении. Вот это. – Я протянул полковнику копию контракта с выделенными красным маркером строчками.
Дополнение к контракту мне выдали только в АТРИ. На Большой земле полный комплект документов даже показывать отказались. Правда, тогда я махнул на это рукой. Голова была забита другими вещами. Нас с Лехой ослепила величина выданных подъемных. Мы даже представить себе не могли, какая каверза ожидает нас в будущем.
К этому разговору я, благодаря советам Никанорова, подготовился основательно, поэтому говорил как заправский юрист:
– Насколько я понимаю, в случае, если военнослужащий ОБВЕ по медицинским показаниям не может покинуть АТРИ, то это расценивается как действие непреодолимой силы, и он вправе заключить контракт на других условиях или вообще от него отказаться. Достаточно лишь подать соответствующий рапорт.
Полковник, не глядя, отложил бумаги в сторону.
– Откуда же ты такой умный взялся? Сам вник или помогли?
Я лишь усмехнулся в ответ.
– Понятно, – сказал Нефедов. – Не хочешь говорить, не надо. Я тебя пытать не буду. Предлагаю побеседовать. Присаживайся, Павлов.
Он сделал приглашающий жест. Я послушно пристроился на ближайшем стуле.
– Суть ты уловил правильно. Пунктик этот вписали в девяностых, когда у нас в очередной раз армию реформировали. Согласен, что при таких обстоятельствах, как у тебя, условия контракта можно и нужно пересмотреть в сторону улучшения. В общем-то не проблема. Есть предусмотренная типовая форма контракта и для тех, кто не может подвергнуться процедуре из «Протокола А»: с повышенным денежным содержанием, продпайком, пенсией, обеспечением комфортабельным жильем и прочими социальными благами. Проявил ты себя нормально, геройски даже, я бы сказал. Так что с моей стороны препон не будет.
Он открыл сейф, вынул несколько бланков, положил их передо мной:
– Заполняй, боец.
– Простите, товарищ полковник, вы меня неправильно поняли.
Комбриг устало вздохнул:
– Я-то как раз правильно тебя понял, сержант. По глазам вижу, что дембельнуться раньше времени хочешь. Только не стоит оно того, Павлов. Здесь армия, а значит, порядок и дисциплина. Не всем по душе, конечно, но зато ты сыт, обут, при деньгах и оружии, всегда есть крыша над головой. По-моему, для наших условий просто шикарно.
– Товарищ полковник, я с этим не спорю. Мне просто не хочется дальше служить. Считаю, что свой долг перед родиной я выполнил.
– Глупости говоришь, Павлов. Этот долг у нас, мужиков, на всю жизнь. Лучше поговорим о твоем будущем. Допустим, ты уволился. Нормальной специальности у тебя нет. Здесь, в городке, на хорошую работу устроиться сложно. Квалификация у тебя, прямо скажем, никакая. Зарплату, соответственно, положат копеечную. Жилье… вряд ли оно будет лучше твоего нынешнего. Максимум – комнатуха в общаге. Есть смысл шило на мыло менять?
– Я не планирую оставаться в Ванаваре, товарищ полковник.
Нефедов кивнул:
– Теперь ясно, чего тебе захотелось. В вольные бродяги податься, за хабаром ходить, да сбывать его жохам. Р-романтика! Я прав, да? – Не дожидаясь ответа, комбриг продолжил: – Ладно, стал ты вольным бродягой, бродячим асоциальным элементом. Мало того, что официальный твой статус будет такой же, как у тех зэков, что уран добывают, так еще и нам, бывшим товарищам, охотиться за тобой придется. А что касается заработков – тут уж как повезет. Может, приподнимешься, а может, закопают тебя где-нибудь в тенечке, а цацки, твоими потом и кровью добытые, себе заберут.
Нефедов помолчал, затем пододвинул ко мне бланки:
– Короче, подписывай контракт, парень. Подпишешь – за тобой армия стоять будет. А кто стоит за вольными бродягами? Правильно – никто. Вот тебе ручка, ставь автограф.
– Никак нет, товарищ полковник, не буду подписывать, – твердо сказал я. – Прошу завизировать мой рапорт.
Нефедов провел рукой по столешнице, будто смахивая невидимую пыль, взял ручку и широким росчерком поставил на моем рапорте подпись.
– Все, сержант Павлов. Можете идти. С завтрашнего дня считайте себя штатским. Бегунок возьмете в строевой части.
Глава 25
Я отправил на КИП Жука просьбу о встрече. Капитан откликнулся минут через двадцать. Стрелку назначили на нейтральной территории. Так было спокойней и мне, и ему, хотя формально мы уже начали играть в одной команде.
– Зачем звал? – с заметным напрягом спросил Жук.
– Об одолжении хочу попросить.
– Ясно, – кивнул особист. – Наверное, решил, раз хабар поделил поровну, то я теперь в твоих должниках по гроб жизни ходить буду.
Я помотал головой:
– Только одно одолжение, Слава. Потом мы квиты. Нужна информация на одного человека. Добудь по своим каналам – и все, мы в полном расчете.
