Алексей Пехов - Ловцы удачи
Я почувствовал боль в левой икре, увидел кровь на штанине — он все-таки успел меня зацепить, когда я прыгал через него. Потрогав пальцами ногу, убедился, что это всего лишь царапина, пускай и глубокая.
— Теперь твоя очередь сидеть там, — сказал я убийце.
Он не ответил и стал рубить дверь клинком. Это должно было занять у него по меньшей мере десять минут. Как раз столько, чтобы я успел раздобыть себе что-нибудь острое, а еще лучше огнестрельное.
Надо было решать, что делать дальше. Наверх лезть не стоило, бой пока еще не затих и меня запросто могут прикончить, как «свои», так и чужие. Но ничего решить я не успел. События развивались слишком стремительно.
По трапу загрохотали шаги, и вниз спрыгнули три фигуры. Одна здоровенная, две другие поменьше. Гномов я видел впервые, но первого парня трудно было с кем-нибудь перепутать.
— У меня начались галлюцинации? — спросил я.
— Вроде того, напарник, — сказал Ог, чья физиономия оказалась размалевана красным, а боевая секира в руке была по рукоятку в крови. — Не ждал?
Ог осклабился, хотел что-то сказать, но его внимание привлекли удары клинка по деревянной преграде. Квезаллэ не унимался и работал точно машина, прорубая себе путь к свободе.
— Не лезь туда, — сказал я. — Он опасен.
В подтверждение моих слов черноволосый попытался достать подошедшего слишком близко орка мечом, но Ог отбил удар секирой.
— Это один из тех, кто тебя похитил?
— Да.
— Открой дверь, зеленый ублюдок, — произнес квезаллэ на всеобщем. — Я выпушу кишки тебе и изменнику.
— Еще чего, — сказал Ог.
Подскочивший к двери седобородый гном без разговоров вытащил пистолет и разрядил его наемнику в лицо:
— Ненавижу эльфов!
— Особенно если они крадут моих друзей, — добавил напарник.
Глава двадцатая
В которой мы оказываемся среди своих.
— Если вы закончили, уважаемые, то давайте подниматься наверх, — сказал нам остроносый гном, забирая из руки мертвого квезаллэ эльфийский клинок и возвращаясь от иссеченной мечом двери.
— И то правильно, — поддержал товарища второй подземный житель с косматой седой бородой, тот самый, что прикончил темноволосого. — Отсеки в этой части корабля бригады еще не проверяли, здесь может быть полно попрятавшихся крыс. А нас не так уж и много. Передовые отряды заняты офицерскими каютами, и вытащить их можно будет только после того, как они вытащат все, что плохо лежит.
— Скаламбурил, Гедхер, — фыркнул первый гном и обратил внимание на меня. — Это из-за тебя, что ли, весь сыр-бор, остроухий? Надеюсь, ты очень-очень нужен шкиперу, иначе я не понимаю, какой подземной отрыжки мы летели так далеко и тратили ядра на это гнилое корыто. Ну, выдвигаемся, что ли?
Мы направились по узкому коридору, находившемуся над жилыми помещениями и складами, к трапу.
— Что-нибудь объяснишь? — спросил я у Ога.
— Спустя какое-то время. — Он дал мне один из своих пистолетов. — Пока давай просто выберемся отсюда.
— Вроде затихло, — буркнул Гедхер. — Все веселье пропустили. Словно я не мастер квартердека, а какой-то писарь.
— Не ворчи, — миролюбиво бросил остроносый гном, первым начав подниматься по трапу. — У тебя было ответственное задание — прорыв и спасение. С квартердеком справится и твой заместитель.
— Он собственные ботинки по утрам зашнуровать не может, Ведхал, — проворчал седобородый.
— Зато не полезли бы мы сюда, не получили бы такой замечательный клинок. — Тот с любовью погладил оружие, доставшееся ему от квезаллэ. — Ты, остроухий, надеюсь, не станешь требовать его вернуть?
— Мне ни к чему, бородатый.
— Ну и славно. Эй! Там! Наверху! Это Ведхал! Мы поднимаемся! Смотрите не стрельните!
Сверху ответили:
— Когда это мы в тебя стреляли?
— А в прошлом месяце, когда мы с Легузамо поднимались и вы нас с противником перепутали? Это что, по-вашему, мухи у меня над головой жужжали?
— Поднимайся уже давай! — не выдержал Гедхер.
Ведхал огрызнулся, полез вперед, и через два пролета, перешагнув через мертвеца, лежавшего на ступенях, мы поднялись на орудийную палубу. Здесь находилось почти три десятка людей и нелюдей. Они деловито проверяли сундуки, волокли наверх бочки, бочоночки и ящики. В центре этой суеты, словно остров посреди бурного потока, стоял лысоватый сутулый мужчина в темно-зеленом сюртуке с медными пуговицами. В руках он держал тяжелую бухгалтерскую книгу и кричал через всю палубу:
— Мы потратили шесть бочонков пороха красной маркировки! Возьмите столько же из крюйт-камеры и тащите в нашу! Также мне нужен весь запас их огнепчел. Еще требуется сорок галлонов воды и вся живность, что найдете!
— А куры тоже нужны? — спросил какой-то небритый хаффлинг.
— Я же говорю — вся! Что ты жрать будешь? Кок с утра жаловался, что запасов не так много.
— Вот и надо их пополнить за чужой счет, — поддержал человека в сюртуке камнелюд.
На выходе, где лежало еще несколько тел, а доски были обуглены взрывом ручной гранаты,[11] какой-то гремлин по-приятельски кивнул гномам, с интересом посмотрел на меня и сунул за щеку кусок сахара. Надо думать, когда он наткнется на трюм, где меня держали, его ожидает беспредельный восторг.
Люк, ведущий на верхнюю палубу, был взорван, во все стороны распустившейся розочкой торчали острые концы, да и трап в этой части подъема сильно искорежило, и он был залит кровью.
Оказавшись наверху, я прищурился от непривычного яркого солнца, полной грудью вдохнул свежий воздух свободы. Он едко пах порохом, кисло — кровью, остро — горячим металлом и удушающе — смертью. На палубе в алых лужах лежало два десятка мертвецов. Впрочем, выживших членов экипажа было гораздо больше. Почти шестьдесят пленников собрали в центральной части палубы. Выглядели они подавленными и запуганными. Ничего удивительного, когда в охранниках огромный красноволосый сопящий тролль, вооруженный мушкетоном, да еще два десятка головорезов такой наружности, что сразу понятно — они без колебаний прирежут собственную бабушку, не то что пленников.
— Вот это да! — только и сказал я, взглянув на корабль-спаситель.
Это был не корвет и не фрегат, а ослепительно-белый клипер с острыми, хищными обводами, окованными белоснежной броней бортами и горящими алым воздушными колесами.
— «Гром»? Ог, что ты им пообещал за мое спасение?
— Просто попросил помощи, — пожал плечами напарник. — А у них была свободная минутка и большое желание подраться.
Я скептически хмыкнул. Очень тяжело поверить в безвозмездную помощь. Возможно, я слишком циничен и мне надо благодарить судьбу, но, если честно, сейчас я больше думал о том счете, который нам предъявят.
— Что я должен буду сделать за свое спасение?
— Они ни о чем таком не говорили, Лас, — попытался успокоить меня Ог. — Поверь, я спрашивал. Север только отмахнулся. Да и Наива настаивала спасти тебя.
Широкоплечий седовласый человек, которого Наива называла старшим помощником капитана, бесстрашно стоял на узком мостике, переброшенном между кораблями, заложив крепкие руки за спину. И, покачиваясь на носках, ожидал нас.
— Вот. Как ты и просил. Цел и невредим, — пробурчал Гедхер.
Человек спрыгнул на палубу:
— Хорошая работа. Север будет доволен.
— Надеюсь, он позволит нам напиться сегодня, — сказал Ведхал, и оба гнома поспешили к другим абордажникам, желая присоединиться к разорению корабля.
— Доброго дня, почтальон, — поприветствовал меня старший помощник. — Рад, что ты жив.
— Спасибо, что пришли на выручку.
— Скажи это шкиперу. Мы исполняем его приказы.
Внутри шлюпа что-то громыхнуло, старпом ругнулся, сразу забыв о нас, и, напрягая глотку, заорал:
— Что там, Изнанка вас забери, происходит?! Первая бригада, проверьте!
Девятка лихих абордажников кинулась к трапу, загремела сапогами, скатилась вниз.
— Остановить погрузку! Никому не спускаться, пока не пройдет проверка! — приказал старпом. — Лис, узнай у кэпа, как быть с пленными!
Какой-то мелкий малый метнулся по переброшенным сходням на клипер и тотчас вернулся, сказав:
— В баркас их всех, и пусть летят ко всем демонам. Шкиперу на них жалко места в трюме.
— Господин Легузамо, распорядитесь. Спускайте баркас, сажайте туда пленных, дайте им одно кольцо Развоплощения, и пусть улепетывают, пока мы не передумали.
Через минуту по лестнице поднялся Гедхер с закопченной рожей и опаленной бородой. Ведхал вытирал кровь, текущую из рассеченного лба:
— Остроухие паскуды, итить их!
— Эльфы, Рох. Гадские эльфы, — прорычал Гедхер, обращаясь к старпому, и покосился в мою сторону. — Еще двое придурков с красными татуировками на рожах и вот такими штуками в руках.
