"Фантастика 2025-20. Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
Конечно, набрасываться сзади на ничего не подозревающего противника — не есть признак хорошего тона. Но в данном случае выбирать не приходилось. Их было двое, к тому же кто-то с огнестрелом, а играть в рулетку с судьбой мне совершенно не хотелось. Первой моей жертвой стал товарищ в кепке. Не знаю, почему решил начать с него, интуиция, что ли… Лезвие с размаху легко вошло в основание черепа. Тот рухнул как подкошенный. Труп — тут даже можно не сомневаться.
Второй успел обернуться, что, впрочем, ненадолго продлило его существование на бренной земле. Я даже не стал применять холодное оружие. Мой любимый и безотказный удар в кадык напрочь разворотил трахею, и буквально через минуту всё было кончено. На всякий случай я проверил пульс у обоих… Нет, упокоились, уже ведут общение либо с Богом, либо с Сатаной, смотря куда угодили их души. Хотя более вероятен второй вариант.
Обыскал тела, наскрёб с обоих около трёх тысяч рублей, чему откровенно порадовался, а вдобавок у того, чья слетевшая с головы кепка валялась рядом в грязи, во внутреннем кармане пиджака обнаружил браунинг с заряженной обоймой на тринадцать патронов и ещё одной запасной.[16] Интересно, как такая машинка попала к уголовнику? Ладно бы револьвер, их в Союзе сейчас пруд пруди, а тут бельгийский огнестрел… В любом случае полезная вещичка, оставлю-ка я её себе, раз уж не рискнул захватить револьвер Шляхмана из Москвы. А с браунингом мне будет куда как сподручнее разобраться на малине с местными урками.
Так, а что делать с телами? Бросить здесь? Утром их по-любому обнаружат, а затем найдут и тела в бандитской хате. Само собой, пробьют биографии и сопоставят эти насильственные смерти, тут связь прослеживается даже невооружённым глазом. И начнут искать того, кому насолили и столичные гости, и местные урки. В принципе пусть ищут, даже если кто-то из одесских уголовников ещё в курсе того, зачем приехали сюда их столичные коллеги, вряд ли они побегут рассказывать это в первый же отдел НКВД.
А если… Внезапно возникшая в голове мысль заставила меня аж привстать с корточек. А если устроить инсценировку с расстрелом местной братии московскими урками? Правда, для этого необходимо, чтобы кто-то один остался в живых и мог потом свидетельствовать перед своими, что это именно залётный расправился с его подельниками.
Работа тонкая, но она того стоила. Но для начала нужно позаимствовать у одного из покойных плащ и головной убор. Пожалуй, шляпа, полями которой можно прикрыть глаза, подойдёт для этой цели лучше. Шляпа почти чистая, а плащик, конечно, малость извалялся в грязи, но, пока иду до малины, под дождём он немного отмоется. Правда, тесновато сидит сверху моей куртки, но ничего, потерпим. Драться, имея браунинг, я не собирался. Так, теперь нужно избавиться от тел, чтобы в ближайшее время их никто не обнаружил. Чёрт, так не хочется с ними возиться, а деваться некуда, если я хочу, чтобы мой план удался в полной мере. Хотя, конечно, гарантировать ничего нельзя, но, во всяком случае, это лучше, чем ничего.
И куда их тащить? Быстренько обследовал окрестности, про себя молясь, чтобы сюда не забрёл случайный прохожий, и решил, что наилучшим местом для упокоения станет канализационный люк. Надеюсь, покойнички не забьют сток и не всплывут в вонючей воде.
Была ещё мысль изуродовать их лица при помощи конфискованного у Червонца мини-тесака, чтобы в случае чего затруднить опознание, однако от этой идеи всё же пришлось отказаться. Не только потому, что такая работа была мне не по нутру, уж как-нибудь я себя переборол бы. Просто оба в своё время побывали в руках кольщика, то бишь татуировщика, и имели отличительные знаки, по которым их всё равно могли опознать. Нет, далеко не факт, что эти «нательные картинки» занесены в какие-нибудь милицейские каталоги, но исключать этого нельзя. Мысль о том, чтобы вырезать соответствующие куски кожи, вызвала у меня отвращение, всё ж таки даже у такого отмороженного мокрушника, как я, существуют какие-то принципы.
Ладно, пора двигать на малину, пока люди не разбежались, хотя при таком дожде я бы на их месте спокойно переночевал в хате, как сиплый и советовал москвичам. Вполне вероятно, они уже дрыхнут, так что придётся нарушить их покой.
Однако разбойнички, вопреки моим предположениям, ещё бодрствовали. Заглянув в щёлку между шторками, я мог увидеть заставленный бутылками и едой стол, чьи-то руки, периодически тянущиеся к спиртному или съестному, и расслышать глухой бубнёж. Что ж, дальше выжидать нет смысла, нужно действовать.
Стучу в дверь, и спустя несколько секунд щель между занавесками в окне расширяется, вижу небритую рожу с залысиной, пялящуюся на меня с прищуром, которая почти тут же пропадает. Секунд через десять со скрипом приоткрывается входная дверь.
— Золотой, а ты чего вернулся? — спрашивает всё тот же сиплый голос. — И чего один, без Козыря? Червонца почему-то ещё нет…
Я поднимаю голову, и говоривший видит, что перед ним совсем не Золотой, а какая-то незнакомая физиономия. Хотя, вероятно, что и знакомая, вдруг у этих столичных было с собой что-нибудь вроде фоторобота — портрета по устному описанию. Как бы там ни было, не давая ему времени на принятие решения, бью ножом точно в сердце, подхватываю бьющееся в агонии тело и аккуратно укладываю в сенях, а сам быстро распахиваю дверь в хату. На мгновение, во время которого я на автомате успеваю пересчитать присутствующих, возникает немая сцена. Пять человек плюс хлопотавшая возле печки бабка. Решение созревает мгновенно. Словно в компьютерном шутере, перевожу ствол с одного объекта на другой, нажимая спусковой крючок, и отыгранные, как сбитые кегли, один за другим валятся на пол. Браунинг стреляет не настолько громко, чтобы привлечь внимание даже случайных прохожих, не говоря уже о жителях соседних домов.
Закончив, поворачиваюсь и так же быстро исчезаю. В живых оставляю только бабку. Мой расчёт строился на том, что подслеповатая старушка сумеет разглядеть только плащ и надвинутую на глаза шляпу, которые недавно видела на московском уголовнике, и, соответственно, укрепится во мнении, что это именно он и наведался на малину, зачем-то перестреляв всех местных уголовников и по какой-то причине пощадив лишь её одну — старую, болезную женщину.
Впрочем, я не исключал, что кто-то из подстреленных мной всего лишь ранен и сумеет выкарабкаться. Ничего страшного, в тёмном дверном проёме, откуда я вёл огонь, разглядеть мою физиономию было бы проблематично даже и обладающему стопроцентным зрением человеку. А тут ещё состояние стресса, когда не до разглядывания деталей лица из-под надвинутой шляпы. Так что я совершенно не переживал по поводу того, что ночная бойня может иметь для меня серьёзные последствия.
Спустя полчаса я стоял на дамбе, о которую с грохотом разбивались волны неспокойного Чёрного моря, обдавая меня солёными брызгами. Шляпу я завернул в плащ, стянул поясом, а внутрь запихал пару булыжников. Затем этот небольшой тюк зашвырнул подальше в воду, чтобы не выбросило на берег. Ну а браунинг, предварительно протерев на случай отпечатков пальцев, припрятал возле нашего дома, ни к чему таскать его с собой.
Дверь открыл своим ключом, чтобы не разбудить Костю. Но тот всё же заворочался, кинув заспанный взгляд на висевшие на стене ходики, которые показывали половину третьего ночи.
— Тебя где носит-то всю ночь? — сонным голосом спросил он.
— Да-а… С девушкой гуляли, а потом домой её провожал, на другой конец Одессы, — сыграл я экспромтом. — Ты спи, спи.
— Девушку он провожал… У нас смена в восемь утра, не забыл? Так что тебе спать меньше пяти часов осталось. Ложись давай…
Слухи о кровавой бойне в одном из домов на Кирова, где среди прочих упокоился и какой-то авторитет Лёва Шац,[17] наводнили Одессу уже на следующий день. Историю я услышал за обеденным перекусом от нашего докера Фимы Клявера.
— Говорят, какой-то залётный, чуть ли не из Москвы, нынче ночью порешил всех из пистолета, — выковыривая из консервной банки свиную и отнюдь не кошерную тушёнку и намазывая её на кусок хлеба, заявил Фима. — Там в живых одна бабка осталась да ещё вроде бы один тяжёлый в больничке, без сознания, может и не выкарабкаться. А остальные на глухаря.
