Скорми его сердце лесу - Богинска Дара

Его рука легла на щеку, я почувствовала, как кончики когтей ласково гладят мою скулу. Это не совсем те слова, которые я хотела услышать от него, но они тронули меня. Я прикрыла глаза и накрыла его ладонь своей, наклонила в сторону голову.

Как он говорил у горячих источников? Он просто заботится обо мне. Прости, если показалось. Неужели это тоже мне кажется? Или дикий лис правда не понимает, что делает со мной?

Если было бы так просто – не чувствовать боль, но она зудела в моей груди, горячая, бьющаяся, колючая. Я бы хотела отпустить прошлое, стать неразумным лесным зверем, которому нет дела до того, что случилось с ним раньше. Плевать на то, насколько легкомысленной я кажусь сама себе. Мне требовалось утешение, забота… вера в то, что в мире еще осталось что-то светлое.

Но пока мне было достаточно того, что Джуро был тут, рядом. Он привлек меня к себе и коснулся губами лба, и я в его руках растаяла, словно была снежинкой, которую он поцеловал.

На душе стало немного легче после того, как я рассказала им свою историю, пусть и не полностью. Они все еще не знали, что я человек. Не догадывались, что именно моя кровь должна открыть врата для Бога-Ворона, что бы это ни значило. Потом придет время для вопросов и время для ответов. Все это будет потом.

И наверняка это уничтожит меня. Но в тот момент мне казалось, что в моем теле не осталось больше костей, которые бы не перемолола судьба.

Глупая Соль.

Опустевшая деревня походила на призрака. Старые дома, казалось, были построены вечность назад, когда солнце только зародилось, и пустовали с тех самых времен. Только деревья шумели: ни звука больше, ни шороха, ни шепота. Ханъё собрались и ушли так быстро! Но, наверно, они привыкли убегать. Это было грустно.

С холма исчезли охотничьи вещички Каори, Джуро не было на увянувшем поле гортензий, не было его и там, где шумел водопад. Я присела у беспокойной реки, умылась и взглянула на свое отражение и поняла, что привыкла к этому лицу. А что еще мне оставалось? Наверно, так я и проживу свою жизнь. Хорошо хоть, что удалось вернуть имя.

Интересно, где то камфорное дерево, о котором говорила Хона? Найти бы его. Может, там лис как раз и отдыхает? Должен же у него быть свой дом.

Я задумалась, представив, как он растворяется в коре, будто кодама в своем дереве. Неужели ямауба имела в виду это? Могла ли я… влюбиться в ками? В дикого лесного лиса? Мне потребовалось снова ополоснуть лицо холодной водой, чтобы унять проступивший румянец.

Нет, конечно. Это не любовь. Просто он делает для меня так много хорошего. Я благодарна ему. Восхищена, быть может? Да, именно так. Кажется, я была из тех девиц, что считали ханъё невероятно привлекательными по сравнению со скучными мужчинами-людьми. И так было с первой прочитанной книжки – не хотелось признавать это, но Хэджайм был прав в тех своих словах.

Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что не сразу услышала приближение шагов. Повернулась, когда ханъё встал в дюжине шагов от меня.

– Аки? – Я поднялась на ноги и слегка улыбнулась волку. – Как дела? Ты всех собрал?

Вместо ответа ханъё одним движением обнажил вакидзаси. Он зарычал, показывая клыки, и прежде чем я успела понять, что происходит, опрометью бросился ко мне, уронил меня на спину. Я больно бы ударилась, если бы подо мной не оказалась ледяная вода. Она смягчила падение.

Я погрузилась с головой, рванулась вверх, делая жадный вдох, схватила ханъё за предплечья.

Что происходит?! Им завладел злой дух? Почему он напал на меня?!

– Аки, что ты делаешь?! – вскрикнула я, но в ответ волк толкнул меня рукой в грудь, снова окунув в воду.

Я едва успела задержать дыхание. Грудь жгло. Я недолго продержалась – выпустила пузыри, забилась, ударила куда-то в мягкое, волк ослабил хватку. Я вынырнула, толкнула его ногами, рванулась в сторону.

– Помогите!

Аки схватил меня за щиколотку и дернул. Он ни слова не говорил, только рычал. Я повернулась к нему, уперлась рукой в грудь – и замерла так.

Острое лезвие очутилось в волоске от моей шеи.

– Тише, лисичка, – издевательски пропел он. – А то нас могут услышать…

– Аки, что ты делаешь?! Прекрати. Это же я! Я…

– Да, ты! Кто ты?

Я не узнала его лицо. Столько злости в нем было! От ужаса я задрожала.

– Ты правда похожа на лису. Такая хитрая, такая… умелая. Как хорошо ты задурила голову ямаубе, как очаровала Хранителя! Но меня не обманешь.

Он сильнее нажал, и я почувствовала, как что-то горячее бежит по моей шее. Кровь? Он меня зарежет? Убьет?

Почему?

Кажется, я начинала понимать. Я сжала губы, против воли изнутри вырвался всхлип.

– Они все… Все они давно не покидали лес. Но я был в столице. Я знаю, кто такой Хэджайм. Хэджайм ши Тайра, чистокровная бесхвостая обезьяна. И знаешь, что у меня в голове не укладывается? Как такой подонок мог решить, что ему нужна лиса? И как у такой старой, такой опытной лисички все еще мог быть жив отец? А? Не чувствуешь? Пахнет ложью.

Я правда лгала им.

В моих расширенных глазах что-то скользнуло, мольба или признание, не знаю, но Аки увидел это и зло хохотнул. Я не могла дышать. Аки сидел на моем животе, сжимал кимоно на груди, держал у гортани сталь.

Что ж. Так все и закончится. Глупо на самом деле. Папа с детства мне говорил, что ложь до добра не доведет… Прав был, получается.

– Так что признавайся. Кто ты?! Что ты хочешь?! Тебя прислал Хэджайм, чтобы выведать, где мы? Что это за бред про Ворона? Зачем тебе это все, а? Отвечай! Отвечай немедленно!

Я хотела рассказать ему. Хотела облегчить душу перед тем, как умру, – а умру я, что бы ему ни сказала, вот что говорил его взгляд.

Давай, говори. Я Соль ши Рочи, дочь Рюичи ши Рочи и Юки ши Рочи. Я человек. Хэджайм ши Тайра предал нас. Он убил Сина, убил отца, а меня с Амэей бросил в публичный дом. Я спасу ее. Я отомщу ему. Я не забуду.

– Я больше не позволю сделать себе больно. И никогда не буду слабой. Никогда.

– Что?

Я коротко вскрикнула от боли и злости. Мою ладонь глубоко разрезала сталь, я уперлась ей в вакидзаси и выиграла себе немного места. Я вывернулась, прыгнула на ноги, поднялась и попятилась. Я подняла кулаки.

Аки разогнулся и резким движением стряхнул с вакидзаси мою кровь. Ладонь горела огнем, кровь текла по запястью и пряталась в рукав.

– Вот, значит, как… – протянул он, делая ко мне шаг. Я сделала два назад. Мой взгляд метался, но рядом не было ничего, что походило бы на оружие. Ничего, чем можно было бы убить.

– Уйди от меня, – прохрипела я, сжимая рукой свое горло. – Ты мне не враг.

Аки усмехнулся.

– Не враг? – сказал он с иронией. – Ты вообще не представляешь, что такое «враг». Ты пришла в наш лес, как если бы он был твоей землей, и врала нам. И теперь у тебя есть наглость поучать меня?

– Довольно, Аки.

Горная ведьма вышла из леса. Она была очень бледна, щурилась и закрывала глаза от рассеянного солнечного света. Боги, как я обрадовалась ей. Аки быстро обернулся на нее, ощерился.

– Она обманывает тебя! Разве ты не чуешь ее запах, ямауба? Она – человек. А знаешь, что я делаю с людьми? – Аки шагнул ко мне, я отпрянула. Нога скользнула по речному илу. – Я. Их. Режу.

– А если ты ошибаешься?

– Ошибаюсь? Бред. Она воняет человеком. Она назвалась невестой Хэджайма! Чистокровного человека! Она ни разу не показала нам свою звериную ки [34].

Я ощерила зубы, как это делал Аки, как это делал Джуро и другие ханъё – абсолютно неосознанно. Они так часто это делают, когда раздражены, что я невольно переняла эту привычку.

Знала же, что к этому придет. У кого-то должен был появиться этот вопрос. Если я лиса, то где мои уши и хвост? Джуро спросил это у меня при первой встрече, другие были сильно терпеливее.

Отрастить хвост и уши я не могла. Значит, мне стоило приготовиться к бою. Вернее, к смерти – я трезво оценивала свои шансы.