Роберт Говард - Конан из Киммерии
Оба мужчины низко склонились, что-то разглядывая, и Ясмела заметила блеск золота у шемита на ладони. Она услышала изумленный возглас киммерийца, а в следующую секунду ее окутала черная мгла — впервые в жизни принцесса Ясмела лишилась чувств от страха.
4
Первые лучи рассвета только-только забрезжили на востоке, а войско уже снялось с лагеря. Незадолго до этого в лагерь прискакали ястреболикие пастухи на шатающихся от долгой скачки конях и сообщили, что орда кочевников расположилась лагерем вокруг родника Алтак. Поэтому решено было преодолеть горы одним броском. Обоз пришлось оставить в надежде, что он благополучно догонит армию. Ясмела на своем верблюде поехала вместе с войском. В ее глазах застыл ужас: тень из кошмарных снов приняла еще более чудовищные контуры, когда девушка узнала монету в руке шемита. Такие монеты тайно чеканила изуверская секта зугитов, и на них изображался профиль того, кто вот уже три тысячи лет считался покойником.
Пыльная дорога вилась среди иззубренных утесов и обглоданных ветрами скал-свидетелей, которые подобно башням высились над узкими долинами. То и дело встречались селеньица — скопища хижин, сложенных из камней и обмазанных грязью. Из этих домов появлялись жители хорайянского пограничья, мужчины садились на коней и присоединялись к войску, и оно, пока двигалось через холмы, увеличилось на три тысячи конных лучников.
Холмы наконец остались позади, а впереди раскинулась такая огромная ширь, что при виде ее аж дух захватывало. Сухие луга уходили к югу, там обрезались крутым обрывом — это была естественная граница между Кофским нагорьем и пустыней. По эту сторону гряды холмов земля была скудной, здесь обитало только племя захеми, которому вменялось в обязанности охранять караваны от нападений кочующих разбойников. Дальше к югу простиралась пустыня с ее пыльными бурями и редкими оазисами и источниками воды. Где-то за горизонтом находился источник Атлак, и там сейчас отдыхали войска Натока.
Воины глядели со склонов вниз, на караванный путь, по которому раньше текли дорогие товары севера и юга и по которому прошли когда-то армии Кофа, Шема, Турана и Стигии. Насколько было известно Конану, только здесь всадникам можно было спуститься в долину — через единственное ущелье, не перегороженное каменными завалами. Ущелье походило на русло огромной реки, протянувшееся с холмов; два его рукава расходились и представляли собой естественные горные дороги с пологими внутренними склонами и крутыми внешними. Долина постепенно выходила на изрезанную оврагами подошву горы. Там был колодец, а также скопление каменных башен, в которых обитало племя захеми.
В этом месте войско остановилась по знаку своего военачальника. Конан спешился, чтобы сменить рыцарские латы на привычную кольчугу. К нему подъехал граф Теспидский, спросил недовольно:
— Почему мы стали?
— Будем ждать Натока здесь, — лаконично ответил Конан.
— Рыцарю подобает не ждать врага, а самому мчаться ему навстречу, — презрительно молвил граф.
— У колдуна слишком много воинов, нас просто раздавят численным перевесом, — объяснил Конан, — Вдобавок там почти нет воды. Достаточно отрезать нас от источников — и даже сражаться не понадобится, мы перемрем сами. Лучше здесь займем жесткую оборону, все равно другого пути в Хорайю нет…
— Мои рыцари спустятся и разобьют лагерь в долине, — высокомерно перебил граф Теспидский. — Мы — авангард, и наше место — впереди армии. И никто из нас не боится сброда из пустыни.
На это Конан лишь плечами пожал, и взбешенный аристократ ускакал к своему отряду.
Амальрик спорить не стал, он велел своим воинам располагаться в ущелье и проводил сверкающих латами рыцарей брезгливым взглядом:
— Вот дураки! Надолго ли хватит воды в их флягах? Скоро потащатся обратно, чтобы напоить коней.
— Пусть что хотят, то и делают, — махнул рукой Конан, — Этим щеголям не нравится, что ими командует чужеземец, да вдобавок варвар, а мне не нравится, что в их напомаженных головах больше спеси, чем ума. Ничего, справимся и без них. Вели-ка братьям-волкам не терять времени даром и маленько отдохнуть перед дракой. Пускай позаботятся о конях и сами хорошенько подкрепятся.
Посылать вперед дозоры не было резона — пустыня просматривалась очень далеко, лишь на горизонте ее скрадывали низко висящие облака. Плоскость рельефа в нескольких милях от холмов нарушалась нагромождением каменных развалин, — если верить легенде, это были останки древнего стигийского храма.
Спешенных регулярных лучников вместе с полудикими ополченцами Конан разместил вдоль горных гребней. Наемников и хорайянских копейщиков поставил на плато возле колодца. В тылу, там, где дорога только-только выходила на плато, был воздвигнут шатер принцессы.
Противник все не показывался, и войско расслабилось. Люди сняли шлемы, расстегнули пояса и перевязи. Пришло время обедать; перебрасываясь грубыми шутками, воины с чавканьем уплетали мясо и запивали его пивом прямо из бочек, сгибаясь и окуная в него губы. На гребне бездельничали лучники, закусывая оливками, финиками и козьим сыром. К Конану, сидевшему на валуне с непокрытой головой, подошел Амальрик.
— Слышал, Конан, что рассказывают о Натоке дикари? Просто волосы дыбом встают, клянусь милостью Митры! А ты что скажешь?
— Иное семя веками лежит в почве и не гниет, — произнес киммериец. — Однако три тысячи лет — срок слишком долгий для любого семени. И все же я не сомневаюсь, что Наток — человек.
— А я в этом вовсе не уверен, — буркнул Амальрик, — Ну да ладно, демон с ним. Я, собственно, по другому поводу к тебе. Мои поздравления, Конан, — ты построил это войско, как опытный полководец. Теперь банды Натока не захватят нас врасплох. Но что это за туман на горизонте?
— Сначала я думал, это просто облака, — ответил Конан, — Но ты погляди: они же ползут на нас!
Он был прав: то, что совсем недавно выглядело как невинные облака, оказалось густым туманом, и он накатывался на север, подобно огромной океанской волне, стремительно сокращая открытый пустынный ландшафт. Вот он захлестнул развалины стигийского храма и потек дальше. Воины при виде этой небывалой, неестественной картины застыли в изумлении.
— Посылать туда дозорных бесполезно, — сказал огорченный Амальрик, — там, небось, ни зги не видать. Скоро он и до нас доберется…
Конан, с растущим беспокойством наблюдавший за приближением тумана, вдруг лег и прижал ухо к земле. Через миг он вскочил на ноги и исторг проклятие.
— Это они! На конях и боевых колесницах! Их тысячи, земля дрожит от копыт. Эй, вы! — прогремел его голос по долине и сорвал с мест отдыхающих воинов. — Живо к оружию, волки! Строиться!
Едва воины успели привести в порядок свои доспехи и занять позиции, туман откатился прочь, открывая несшуюся под его прикрытием орду, как занавес открывает сцену. А еще через мгновенье он исчез, подобно тому как исчезает задутый огонек свечи, и снова на пустыню обрушились жгучие солнечные лучи. Но пустыня уже не была голой — перед ошеломленным хорайянским войском кипело море из бронзы и стали, наконечники копий сверкали, как мириады звезд. Когда исчез туман, наступающие остановились. Воины стояли длинными шеренгами, плечом к плечу, блестя доспехами на солнце.
Впереди застыл длинный ряд колесниц, запряженных огромными неистовыми конями из Стигии, с цветными плюмажами на головах. Кони фыркали и пятились, когда обнаженный возница подавался туловищем назад, сгибая крепкие ноги и напрягая рельефные мышцы рук. В колесницах стоили рослые воины со смуглыми суровыми лицами, в бронзовых шлемах с полумесяцами на шишаках. Это были не простые воины, а аристократы Юга, рожденные для войн и охоты, умеющие на всем скаку поражать стрелами прыгающих навстречу львов.
За ними стоял в ожиданий сигнала пестрый отряд полудиких всадников из Куша, самого северного из великих Черных королевств. Их тела лоснились, как эбеновое дерево. Гибкие и ловкие, как обезьяны, они носили только набедренные повязки из красивых перьев и держались на конях без седел, узды и стремян.
Орда позади них, казалось, затопила собой весь окоем: тысячи и тысячи воинственных сынов Шема в цилиндрических шлемах, а также диких кочевников пустыни в белых хламидах.
Все это войско снова пришло в движение, но уже беспорядочное: колесницы сбились в толпу, в рядах конницы возникли водовороты, пехота бессмысленно засуетилась. При виде столь огромного войска хорайянские рыцари поспешили сесть на коней и построиться, а их предводитель галопом помчался в лагерь основного войска. Подъехав к Конану, он не спешился, как подобало бы подчиненному, а резко заговорил с седла:
— Они не ожидали, что сойдет туман, и сейчас пребывают в замешательстве! Самый подходящий момент, чтобы атаковать. У кушитов нет луков, только круглый дурак мог выставить вперед этих голопузых мартышек. Натиском рыцарей они будут отброшены на шемитов и нарушат их строй. Я начинаю — ты добиваешь! Мы разгромим их одним ударом!
