Максим Парамохин - Две грани нейробука (СИ)
— Чего тебе?
— Он не фиомсянин.
— Откуда ты знаешь?
— Я встречался с Джантором, помните?
— И?
Винсент на секунду замялся, не зная, что ответить. Внешне Джантор похож на остальных людей, и в то же время совсем другой. Винсент не мог точно сформулировать, чем конкретно. Какая-то особая, непонятная сила и уверенность. Даже в окружении шести полицейских он держался так, словно был хозяином положения. Как оказалось, он действительно все контролировал.
А этот мужик. Жалкий, трясущийся, зажмуривший глаза в ожидании нового удара. Винсент понял, что надо сказать.
— Вы сами посмотрите на него, капитан. Какой из него хаймен? Обычный пуст.
Секунд пять Траун рассматривал свою жертву, затем отшвырнул к стене, и с криком «Никчемные ублюдки» выбежал из квартиры. Выломал дверь в соседнюю, откуда и поступило сообщение о лжефиомсянине.
Раздались вопли и звуки ударов, перемежаемые руганью.
Винсент последовал за начальником. Траун бил полного лысого мужика, который безуспешно закрывался, плакал и клялся, что его сосед действительно фиомсянин.
— Врешь, скотина. Дурить нас вздумал. Грязный ублюдок, — с каждой фразой Траун обрушивал на голову жертвы новый удар.
— Капитан, — снова окликнул его Винсент, — не стоит тратить времени. Нам надо искать Джантора. За него дают 60 часов нейрокайфа, а этот и пяти минут не стоит.
На минуту Траун замер, потом взревел, как сирена, отшвырнул мужика и пнул стул с такой силой, что тот разлетелся на куски.
— Ублюдки. Тупые никчемные ублюдки. Всех бы перестрелял.
На мгновение Винсент испугался, что капитан незамедлительно исполнит угрозу, но Траун стремительным шагом вышел из квартиры. Остальные последовали за ним. Всю дорогу обратно начальник сыпал ругательства.
Вернувшись в управление, а одном из углов холла Винсент заметил Лору. Выглядела девушка плохо — растрепанные волосы, осунувшееся лицо, круги под глазами. Впрочем, сейчас все полицейские выглядят аналогично. Он подошел.
— Как дела?
— Ужасно. Просто ужасно. Винсент, когда все это кончится? Я так больше не могу, — голос ее дрожал. — Просто не могу.
— Что не можешь?
— Работать, — Лора затравлено оглянулась. — Меня поставили на дознание, и мы… — не договорив, девушка опустила глаза. — Ты же знаешь, как проводят дознание.
Конечно он знал. Предельно жестко. А Лора добрая. Наверное, ей особенно тяжело. Винсент взял ее за руку.
— Это не твоя вина. Но мы должны найти фиомсянина. Он опасен.
— Но как мы его найдем? — воскликнула она. — У нас нет никаких нитей. Чем дольше мы ищем, тем дальше уходим. Знаешь, — Лора на какое-то время замолчала, потом снова заговорила: — Сегодня мне поручили допросить девушку. Только потому, что она переписывалась с подружкой парня, чей брат когда-то занимался боксом в школе Глейзера. Эта Сара, она ведь никогда не видела Джантора. Не слышала о Глейзерах. Но я должна была полчаса мучить ее током лишь потому, что так предписывает протокол. Но ведь ты же понимаешь — это бесполезно.
Винсент понимал.
Сначала полиция хватала людей, знавших самого Джантора, или его ближайших подручных — Глейзеров. Потом стали брать родственников, друзей и знакомых тех, кто контактировал с фиомсянином. Знакомых этих знакомых. Круг поисков рос по экспоненте.
За неделю арестовали свыше тысячи человек. Забиты все камеры и даже несколько помещений для техники. Многих, включая Лору, перевели в отдел дознания, и приказали работать предельно жестко.
Но как не мучай человека, он не сможет рассказать то, чего не знает. Винсента самого коробила неоправданная жестокость, он предпочитал выведывать информацию хитростью. Но когда получен приказ, и он, и Лора обязаны подчиняться, иначе обрушиться боль намного страшнее.
— Я не могу так, — прошептала девушка. — Понимаешь, — Лора огляделась вокруг, — когда я их допрашиваю, мне их не жалко. Совсем. Они кажутся мне убогими, никчемными, и в какой-то мере раздражают. А потом я жалею. Потом, уже когда допросы заканчиваются. Когда возвращаюсь к себе, я начинаю сознавать, как ужасно поступаю. Как ужасно поступаем мы все. Я не могу спать. Как только закрою глаза — вижу их лица, слышу крики.
Винсент не знал, что ответить. Лора не годится в дознаватели — слишком добрая. Ему в этом смысле чуть легче. Избиением подозреваемых в основном занимался Риверс, и кулаков не жалел. Задача остальных членов группы — прикрывать лейтенанта. Хотя и в этой роли Винсент чувствовал себя некомфортно.
От входа донесся шум, группа полицейских притащила очередную партию задержанных, половина уже в крови. Лора отвернулась.
— Идем, — он обнял девушку за плечи. — Прогуляемся.
Винсент всегда гордился своей службой, но сейчас ему впервые не хотелось находиться в этом здании. Где его коллеги творили чудовищную, несправедливую и, что хуже всего, бесполезную жестокость. Какое-то время они с Лорой просто шли по улице.
— Может, опять пообедаем в ресторане, — предложил он.
Если прошлый раз официант опасливо косился, то теперь они вообще боялись подходить. Лишь когда Винсент поманил столпившийся у служебного входа персонал, они чуть ли не силой вытолкнули молоденькую девушку. Заметно трясясь, она подошла.
И обстановка сейчас другая. Музыканты не играли, посетители один за другим выходили. Скоро они остались вдвоем. Какое-то время ели молча.
— Ты видел его, — внезапно сказала Лора, — стоял лицом к лицу. Как думаешь, он действительно фиомсянин?
Короткая встреча вспоминалась ему часто. И свое невероятное, шокирующее признание Джантор произнес столь спокойным, даже обыденным тоном, что в тот момент Винсент безоговорочно ему поверил.
— Возможно.
— А все остальное? Ну, то, что он писал про ФИОМС в Интернете.
Хаймены не боятся, но фиомсянская правда звучала пугающе. Джантор утверждал, что там 150 миллионов человек, и у всех нейробуки. Даже с вычетом детей получается минимум в тысячу раз больше, чем в Оклахоме. Да что штат, во всей Америке не наберется и двадцатой части. И если один-единственный человек создал столько проблем, что будет, когда они обрушатся всей мощью?
— Я не о том, — девушка помотала головой. — Он ведь еще писал, что у них нет денег, оружия, войн и насилия. Как ты думаешь, это правда?
Винсент не знал. Война с пустами, как и вражда с хайменами других штатов, началась задолго до его рождения. Его готовили к ней с малых лет. Учили, что все пусты враги, а чужие хаймены — вдвойне опасны. Война всегда была и будет.
— Наверное, тут он врет. Ты не согласна? — спросил он, заметив, что девушка отвела глаза.
— Не знаю, просто, — Лора вздохнула, какое-то время глядела в свою тарелку. — Я смотрела запись той перестрелки. Понимаешь, там погибли девять бандитов, включая Дугласа. Троих расплющил своим джипом Глейзер, еще шестерых застрелил ты.
Девушка не укоряла, просто констатировала факт, но на секунду Винсент почувствовал себя виноватым. Потом до него дошло.
— Хочешь сказать — Джантор никого не убил?
— Нет. Ранил четверых, но никого насмерть.
— Может, промахнулся?
— Не знаю, он… — Лора помедлила, — он ведь действует очень эффективно. Смотри, сначала организовал кражи нашего груза, причем транспортная полиция даже не понимала, что происходит. Потом, когда люди Дугласа напали на их базу, Джантор практически в одиночку отразил атаку, никого не убив. Ту девушку, Айрин, он вывел из логова гангстера, опять же лишь ранив двоих. И он явно не пытался убить тебя либо кого-то из тех шестерых. Знаешь, — Лора вздохнула, — мне кажется, он и правда старается действовать так, чтобы никого не убить.
Внезапно Винсент понял, чем Джантор отличается от остальных. В его глазах совсем нет злобы и ненависти, присущей в Оклахоме почти всем. Пусты боятся и ненавидят хайменов, которые, в свою очередь, презирают и ненавидят пустов.
Винсент видел ненависть в глазах задержанной воровки, в Айрин, требовавшей от Джантора убить Винсента. В каждом арестованном, в каждом встречном жителе Оклахома-Сити, даже в официантке, только что принесшей им десерт, за страхом пряталась ненависть. А в сердцах Трауна, Риверса и других коллег огнем пылала злоба и презрение к пустам.
Ошеломленный открытием, Винсент перестал жевать. Врага надо ненавидеть, и на улицах города каждый день шла война. Хаймены против пустов, бандиты против бизнесменов, не желающих платить дань, различные преступные группировки друг с другом. И каждый испытывает ненависть к врагу.
А теперь он впервые встретил человека, в котором злобы совсем нет. Неужели он действительно прибыл оттуда, где нет войны?
Джантор хотел поговорить. Утверждал, что в Оклахоме все устроено неправильно.
Но это невозможно. Губернатор Стилер — умнейший человек, он никогда не ошибается.
