Вадим Панов - Войны начинают неудачники
— Я принимаю вас за гвардейцев великого магистра и просчитываю все возможные варианты. — Сантьяга облокотился на свой темно-синий «Ягуар», привлекающий внимание даже среди выстроившихся на парковке дорогих автомобилей, и задумчиво пригладил волосы. — Видимо, в клубе есть подземный ход.
— Видимо, — ворчливо согласился капитан, продолжая вертеть в руках различитель. — Я всегда говорил, что челы ненадежны.
— Кортес опытный наемник, — не согласился нав. — Судя по всему, его крепко прижали.
— Красных Шапок в клубе не было, — сообщил де Гир.
— Красные Шапки для него не проблема, — рассеянно махнул рукой комиссар. — Я думаю, что в игру вступил Зеленый Дом.
Франц удивленно покрутил головой:
— А зачем? Они не смогут даже разблокировать Амулет.
— Возможно, они занимаются тем же, чем и мы — ловят Вестника — и перехватили нашу приманку, — объяснил Сантьяга. — Оставайтесь здесь, капитан, а я выясню, что произошло внутри.
Птиций не был трусом.
Семья концов относилась к Великому Дому Людь, и за его широкой спиной управляющий «Ящеррицы» чувствовал себя очень уютно. Он никого не боялся, со всеми дружил, но тем не менее всегда держал при себе пару телохранителей-людов — здоровенных белобрысых парней с сонными мутно-зелеными глазами.
«Положение обязывает их кормить, — любил пошутить Птиций. — У меня тут все-таки клуб, а не детский сад, всякое может приключиться...»
Приключалось действительно всякое. Пьяные дружинники баронов Зеленого Дома, драчливые забияки-рыцари, горячие наемники-челы. В раскованной атмосфере «Ящеррицы» они легко находили повод выплеснуть бьющие через край эмоции. И тогда на сцене появлялись молчаливые плечистые ребята с обтекаемыми головами, которые сурово разъясняли разошедшимся гостям правила поведения в приличных заведениях. Аргументы они использовали примитивные, но действенные, и Птицию постепенно стало казаться, что его вышибалы могут решить любую проблему.
Роскошная дверь в личный кабинет управляющего слетела с петель и с грохотом врезалась в изящный, инкрустированный слоновой костью столик. Телохранители привычно быстро вскочили на ноги, но, увидев в образовавшемся проеме комиссара Темного Двора, остановились и растерянно посмотрели на хозяина. Поняв, что помощи не будет, Птиций выбросился из кресла и резво нырнул под письменный стол.
— Дружище, — прорычал нав, — рад, что вы по-прежнему энергичны.
Не обращая внимания на застывших телохранителей, Сантьяга перегнулся через столешницу и с неожиданной для своего худощавого телосложения силой вытащил Птиция на свет.
— Здравствуйте, господин комиссар, какая честь для нас, для нашего клуба, для всей нашей семьи... Желаете отдельный кабинет?
Испуганно бормоча эту чушь, Птиций, которого Сантьяга держал за шиворот, раскачивался в нескольких сантиметрах от пола и лихорадочно соображал, в чем же он провинился перед грозным навом. От ужаса его розовые щечки опали, глазки закатились, а масляные губы то и дело раздвигались в боязливой улыбочке. Помимо одежды, в кулаке Сантьяги оказался зажат приличный кусок концовской кожи, но сообщить об этом управляющий боялся.
— Я вижу, вы рады нашей встрече, — улыбнулся нав.
— Безумно, — признался Птиций, отчаянно пытаясь уменьшить амплитуду раскачивания. — Чем заслужил?
— Я выбрал ваш клуб для встречи с Кортесом, — негромко начал комиссар, установив маленькие глазки собеседника напротив своего лица. — Я думал, что здесь тихо и спокойно, можно посидеть, поговорить, обсудить дела. Кортес приехал и...
— И? — похолодел толстяк.
— Его похитили! Как вы понимаете, Птиций, я очень разочарован. Вместо тихого, уютного клуба здесь оказался настоящий бандитский притон. Малина! И вы — его содержатель. Вы — урка, Птиций.
— Я не урка, — пискнул конец.
— Что?
— Я не урка, я управляющий...
Телохранители бочком потянулись к выходу, быть свидетелями смерти Птиция они не стремились.
— Урка, Птиций, самый настоящий урка, — убежденно повторил Сантьяга. — Может быть, стоит избавить город от вашей «малины»?
Птиций ни секунды не сомневался, что высший боевой маг Темного Двора в состоянии разгромить его клуб. И еще пару-тройку кварталов в придачу. Он жалобно заскулил и заискивающе заглянул в непроницаемо черные глаза комиссара.
— Я не виноват.
— Кто похитил Кортеса?
— Люды, барон Мечеслав.
— Зачем?
— Не знаю. Он приказал сообщить, если появится Кортес, и я сообщил. Пока барон добирался сюда, пришел еще один чел — Артем, кажется. Потом появился Мечеслав со своими дружинниками и увез их всех.
Нав скрипнул зубами.
— Клянусь, своими детьми, Сантьяга, — продолжал канючить Птиций, — я не знал, что эти челы работают на тебя!
Маленькие глазки управляющего ясно показывали, что их хозяин скорее бы удавился, чем перешел дорогу навам. Темный Двор мог достать своего врага даже за широкой спиной Люди.
Комиссар поставил Птиция на стол и заботливо поправил ему галстук.
— Куда их увезли?
— В Зеленый Дом.
— Откуда вам это известно?
— Я слышал, как один из людов сказал другому, что их везут к королеве Всеславе.
— Благодарю вас, Птиций, — Сантьяга повернулся к разнесенному дверному проему, но задержался и через плечо поинтересовался: — Надеюсь, вы понимаете, что мой визит необходимо сохранить в тайне?
Управляющий прижал пухлую ручку к маленькому пространству между животом и шеей и продемонстрировал, что понимает.
* * *
Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь
Москва, Лосиный остров, 28 июля, среда, 01:14
— Мерзавка, — прошипела Всеслава, пытаясь привести в порядок прическу.
— Как будет угодно вашему величеству, — пожала плечами Яна, раздумывая, что делать с оторванной бретелькой. — Но я шокирована вашим лексиконом.
Королева вспыхнула и обернулась к Мечеславу:
— Кажется, ты недооценил наших пленников.
— В случае необходимости телефон Кортеса можно найти в справочнике «Тиградком». Конечно, дорого, но надежно. — Яна приятно улыбнулась. — Кроме того, у нас нет расовых предрассудков.
Барон скрипнул зубами и посмотрел на раненого дружинника, оставшегося рядом. Второй воин помчался за Кортесом.
— Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке, мой барон, — негромко ответил дружинник, зажимая рукой самую большую рану.
— Отведи нашу гостью в карцер и отправляйся к лекарю.
— Слушаюсь, мой барон.
— Нельзя поднимать тревогу, — прошептала Всеслава, глядя вслед удаляющейся Яне. — Жрицы во дворце.
— Но челов надо догнать.
— Этим займутся моряны.
Барон вздрогнул — он недолюбливал кошмарных обитательниц Лосиного острова.
— Моряны их растерзают. Главное, чтобы жрицы не пронюхали о наших делах.
Но планам королевы не суждено было сбыться. Завыла сигнализация, и в коридоре появился дружинник из внутренней охраны Зеленого Дома.
— Ваше величество, тревога! Во дворце посторонние!
— Я знаю, — кивнула королева, — задержать их немедленно!
Дружинник замялся.
— Что-нибудь еще? — Комиссар Темного Двора настаивает на аудиенции.
— Сантьяга настаивает на аудиенции, — повторила Всеслава и беспомощно посмотрела на барона, тот чуть заметно кивнул. — Мы примем его немедленно.
В отличие от соплеменников, не уважающих стремление людов к вычурной роскоши, Сантьяге нравился тронный зал Зеленого Дома. Просторное, великолепно отделанное помещение идеально подходило для любимых Всеславой пышных празднеств. Весенний Бал Подснежников, день рождения королевы, Бал Золотых Листьев... Сантьяга не пропускал ни одного приема в Зеленом Доме и был слегка удивлен, что Всеслава выбрала для аудиенции именно этот зал. Он мало подходил для деловых переговоров.
Королева ожидала комиссара на троне, в ее холодном взгляде сквозило напряжение, а сложная прическа пребывала в легком беспорядке. По правую руку Всеславы стоял барон Мечеслав.
— Мы слушаем тебя, Сантьяга.
— Ваше величество, — комиссар поклонился и обезоруживающе улыбнулся. — Позвольте поблагодарить вас за согласие выслушать меня. Я расцениваю это как проявление истинной мудрости, свойственной лишь коронованным особам. Умение принимать правильные решения в минуту кризиса — это ценное и очень редкое качество. Уверен, что мои усилия не пропадут даром и помогут избежать трагедии.
Всеслава задохнулась от возмущения, но ответить не успела.
— О какой трагедии идет речь?
В зал медленно вошли восемь женщин в свободно ниспадающих зеленых платьях и одинаковых изумрудных диадемах.
— Надеюсь, жрицы Зеленого Дома могут присутствовать при этом разговоре? — язвительно поинтересовалась Ярослава и, не дожидаясь ответа, повернулась к наву. — Так о какой трагедии ты говорил?
