Сергей Зайцев - Неистребимый. Трилогия
— Нет, осевой, — простонал я, сжимая руками раскалывающуюся, пылающую нестерпимым жаром голову. Боль была чрезмерной, невероятной, неестественной… Череп разрывало изнутри на части, и каждая клеточка тела вопила о пощаде… Плохо… О небо, как плохо… Безумная боль и выворачивающая тошнота… Исчезнуть, вырваться из страдающей плоти, проклятой предательской плоти, которая способна так страдать, повинуясь убийственным ментальным импульсам выродка… Пес бешеный, недоношенный ублюдок, осквернивший чрево женщины, выносившей тебя… Он ведь не поверил мне ни на секунду, что я все забыл о себе… Просто вел свою игру, подонок… Но почему… такая боль? Еще один такой… удар… и я отдам небу душу…
— Если тебе придет в голову мысль, малыш, — продолжал Дос Пламя, склонившись еще ниже, — что я не смогу без тебя обойтись, то это будет твоей последней мыслью. — Голос шипел, как ядовитая змея перед атакой. — Запомни это, малыш, хорошенько запомни…
Судьба неожиданно решила посмеяться над ним — это была его последняя мысль. Слепящая вспышка взрыва грохнула позади Доса, и ад разверзся в считанные мгновения. Огненный поток с оглушительным ревом ворвался в комнату, захлестнул осевого с помощником, подхватил их, как подхватывает опавшие листья ураган, и огромным пылающим шаром, стреляющим во все стороны тугими жгутами огня, ринулся на меня. Я успел только закрыть лицо руками, и тут же тугая волна иссушающего жара ударила по ничем не защищенной коже… Но едва крик боли вырвался из горла, как пол с треском накренился, проваливаясь прямо подо мной, и я рухнул куда-то вниз, в спасительную темноту…
Часть вторая
Метаморфозы
1. Кошмар
…Тишина. Спасительное, убаюкивающее безмолвие. Затуманенное сознание неторопливо скользит по краю реальности, как лед по лезвию бритвы, истекающей талой кровью… Но вот что-то неуловимо меняется. Девственное поле сновидения приходит в движение, и подсознание, отягощенное неразрешенными проблемами, роняет в целину небытия первые семена мыслеобразов, которые вскоре дают свои страшные всходы…
Кромешный мрак…
Небо, земля, лес — все проглотил сплошной черный провал ночи.
Я бежал. Спасался от погони, изо всех сил продираясь сквозь лесные заросли. Невидимые в темноте ветви злобно били в грудь, хлестали по лицу и плечам, цеплялись острыми крючьями пальцев за руки, голодными змеями оплетали ноги, стараясь свалить, подмять, погрести под собой, удушить. И где-то поджидал своего часа острый сук, нацелившись мне в глаза… Но ужас, следовавший за мной по пятам, заставлял меня напрочь забыть об осторожности, и я слепо рвался вперед, не чувствуя боли в сплошь избитом теле…
Меня преследовал призрак покойника. Летуна, преданного жестокой смерти на толкучке портовиков бездушной волей Доса Пламя…
Оставляя за собой длинный шлейф мертвенного фиолетового пламени, он несся по воздуху в двух метрах над землей и поминутно то душераздирающе выл, то хохотал над моими потугами скрыться от преследования. Зловещий оскал острых игольчатых клыков застыл на мертвом лице, испещренном разлагающимися трупными пятнами, обугленные пламенем пирокинеза губы кривились в сардонической усмешке. Разложение уже зашло так далеко, что призрак мертвеца распадался прямо на лету, — то и дело бледные сгустки отрывались от его эфирного тела и ядовитым дождем орошали землю, и там, куда они попадали, мрак озарялся призрачным огнем. Оглянувшись на бегу в который раз, я успел заметить, что ноги летуна уже исчезли, линия разрушения миновала бедра и подобралась к грудной клетке, поедая легкие кусок за куском.
Я надеялся, что он распадется раньше, чем убьет меня или загонит до смерти. Преследование длилось слишком долго, каждый шаг давно давался с трудом. Я хрипел от недостатка воздуха, пересохшее горло жег сухой огонь. Исхлестанные ветвями мышцы ног и груди ныли от непрестанно усиливающейся боли…
Внезапно заросли расступились, и я вылетел на лишенный растительности круг. Лишь высоко над головой ветви образовывали редкую сетку переплетения, накрывавшую прогалину чахоточным лоскутным одеялом.
Тяжело дыша, я резко остановился, словно налетел на невидимую стену. Ужас удушающей волной прокатился по телу, комком подступил к горлу. Я обреченно всхлипнул, ощущая полнейшее бессилие изменить ситуацию. То, что притаилось в центре круга, было куда страшнее мертвого шута, мечущегося в воздухе над головой. Я знал это. И оно поджидало меня.
Призрак летуна с безумным хохотом пронесся над прогалиной — от него уже осталась одна голова, рассекающая ночь бледной кометой. Он больше не мог навредить мне. Да и раньше он не мог, внезапно понял я. Я снова попал в западню, как при первом появлении в Городе, снова стал участником охоты, и охотник притаился впереди…
О небо, как темно! Хоть немного света…
Словно отвечая моим мыслям, голова летуна закружила над прогалиной, бросая в ее центр призрачный фиолетовый свет…
Он был там. Низкорослый силуэт в соро, глубоко надвинутом на глаза. Смертельная угроза вилась вокруг него невидимым роем, равномерно выстреливая в окружающее пространство сгустки ужаса, парализующие волю. Он прибыл из царства мертвых, пришел, чтобы забрать с собой меня.
Страшный силуэт шевельнулся, поля шляпы медленно поплыли вверх, открывая лицо сантиметр за сантиметром. Ледяная судорога сжала сердце, сжала и не отпускала. Целитель… Вернее то, чем теперь он стал. Вытекшие глазницы смотрели сквозь меня, плоть свисала рваными клочьями, сочась вязкими ручейками отвратительной слизи, — в лучших традициях кошмарного сна. О небо…
Я попятился.
Голова летуна зашлась очередным приступом идиотского хохота и вдруг взорвалась, разлетевшись ослепительным огненным фейерверком. Вспышка длилась всего мгновение, но я успел заметить, как призрак Целителя двинулся в мою сторону. В следующую секунду мрак сомкнул вокруг меня свою прожорливую пасть, снова проглотив малейшие проблески света.
Бежать. Немедленно бежать отсюда! Невидимая ветка едва не подсекла сзади колени. Прекратив пятиться, я развернулся… И тут услышал голос из темноты — смертельно близко, всего в двух шагах.
— Ты уже полагал, что не увидишь меня, Никс, — вкрадчиво промурлыкал призрак Целителя голосом Нкота. — Но пришло время платить долги по счетам. Оно ведь всегда приходит, рано или поздно, верно? Ты не должен был так подставлять меня… не должен… не должен был меня бросать после всего, что я для тебя сделал…
Что есть духу я рванулся прочь с поляны, с шумом и треском продираясь сквозь переплетение ветвей. В легких хрипело, незримое покрывало обессиливающей усталости свернулось вокруг тела, затрудняя движения, пригибая к земле. Я бежал, не чувствуя ног.
