Вилка Еретика (СИ) - Шмыков Роман
Ещё один Еретик подбежал вплотную. Я ударил его прикладом ПП прямо в глаз. Тот закрыл его рукой, но мне удалось разглядеть, как яблочко со зрачком, затянутым бельмом, ввалилось в череп и тут же покрылось красной плёнкой. Я пнул его дополнительно в пах, тот открыл морду, залитую струйками крови. Выстрел лишил его трети головы, и язык торчит, больше не закрытый верхним рядом зубов. Булькающее тело с дрыгающейся челюстью свалилось мне под ноги. Я на всякий случай оттолкнул его носком сапога, чтоб то не схватило мою щиколотку.
Остальные испугались, тут же побросали оружия, держащиеся на одном честном слове, и скрылись в той же тени, откуда я к ним прибыл. Их крики быстро растворились во тьме, где я оставил частички своего рассудка. Нечто забрало важную деталь меня и больше не вернёт. С гнетущим чувством утраты я двинулся дальше, в омерзении выбросив ПП. Подальше, чтоб не попадалось на глаза. Бесчестное оружие, принёсшее смерть. Пока не мою, но это лишь пресловутое везение. Его запас скоро закончится, я чувствую это каждой косточкой. С минуты на минуту меня раздерут на части, а потом Еретики примутся убивать друг друга за честь утащит кольцо Троебожию. Вижу это перед глазами, как назойливая картинка образ встрял так, что кроме него ничего не разглядеть. Даже башня на минуту пропала из планов, отошедшая в конец списка дел.
А в шее что-то колет, подбородок исходит жаром. Кольцо впечатывается в тело, принося огромное количество боли. Я прижал зубы к друг другу так сильно, что те треснули. Приглушенные щелчки отразились в ушах как удалённые выстрелы. Дёсны тут же опухли, погрузив язык в тесноту. Между губами скопилась кровь, осколки зубов впились в слизистую. Привкус металла лёг на внутренней стороне щёк, пытаясь добраться до гланд и дальше к желудку. А тот словно и рад принять немного крови, словно в жертву, лишь бы тело смогло бежать дальше. Обязанность перед самим собой и правда погнала словно плетьми, башня прямо передо мной. Она врезалась в почву так глубоко, что рябь её силуэта лёгким дребезжанием стелется по земле. Оно щекочет пятки, мне даже смешно. От хохота вылетают маленькие багровые капли, они быстро высыхают на песке и пропадают. Я постепенно сливаюсь с этим городом, пусть и не до конца осознаю, что потерял себя в этих землях ещё на подступе. Башня заберёт последнее. Я в этом уверен.
Поворот, за ним ещё один, верхушку башни уже не видно, зато толстенные своды её начала закрыли весь обзор. Монолитный камень выглядел внушительно, от него веяло холодом и вечностью, словно он всегда здесь находился. Задолго до появления людей на Земле, башня символизировала власть для кого-то ещё. И вот он я — человек, случайно получивший частичку силы, принадлежащей исключительно жителям этого строения. И кто там? Действительно ли Троебожие обитает среди этих стен? Спрятано от посторонних глаз, от цивилизаций, но вечно наблюдающее за всем, что происходит в Солнечной системе, одиноко бороздящей безжизненный космос.
Рябь оказалась не выдумкой. По земле действительно тянулась лёгкая дрожь, она наполняла мои кости и концентрировалась в уставшем мозгу. Я перестал верить вообще во что бы то ни было, в мыслях одно Троебожие, и не узнаю́ сам себя. Это место лишает индивидуальности, что в точности сходится с устоями культа, только он выразил это несколько иными словами. Ощущаю себя пустой оболочкой, ей лишь стоит наполнить, и вот она тянется к своему истинному хозяину — божеству, которое некогда отрицала. Я отнесу кольцо и приму в дар новый смысл.
Вижу ворота. Ребристые двери как идентичные близнецы, сомкнуты и покрыты пылью. Песок мерно сыпется с них к подножию, там ступени, высеченные словно для великанов. Даже метров за тридцать понятно, что так легко на них не вскарабкаться. Уже представляю, как буду пыхтеть, преодолевая одну за другой в страхе выронить кольцо. Так близко, и вот очередное гнусное испытание. Троебожие проверяет, однозначно это ещё одно состязание с самим собой. Приблизившемуся к этим стенам в обязательном порядке необходимо доказать, что он достоин встречи со своими создателями.
Его я не сразу заметил. Высокий мужчина, одиноко стоящий у лестниц. Чуть поодаль, чтоб вообще не походить на человека. Оранжевый, как камень, из которого сотворена башня. Балахон болтается на лёгком ветру, длинная борода пытается слиться с одеждой. Тихий страж слишком уж похож на Просветителя, что оставил мне кольцо и великую цель. Я сильно запыхался, перешёл на быструю ходьбу, больше не в силах добираться бе́гом. В боку колет, каждый вдох как раскалённый клинок в горле. Режет гланды, растягивает внутренние стенки, тащится по пищеводу. В глаза свалилась волна скопившегося на лбу пота, солёная плёнка залила взор. Я двигался слишком медленно, рискуя спиной поймать ещё один выстрел. Второй не переживу, от него свалюсь замертво, но фигура высокого мужчины, кажется, бывшего члена культа, внушала доверие.
В надежде найти соратника я приблизился к незнакомцу, тот при виде меня встрепенулся и оголил груды мускулов. Ещё больше, чем я мог представить. Глаза чёрные, зубы стиснуты в плотный охристый ряд. Он кинулся в мою сторону с вытянутыми руками, рыча и скалясь как разъярённый самец Анухе. Слишком резкий вдох чуть не проделал новую дыру в лёгких, однако мне удалось вовремя отскочить в сторону и не попасться в смертельные объятия сошедшего с ума Просветителя. Тот забыл, зачем вообще стал важным членом культа, и теперь пытается вынуть душу из моего уставшего тела. Я же свалился от бессилия на колени, кольцо отлипло от живота и повисло на внутренних слоях костюма. Тянет к земле, к корням башни. Пытается меня срастить с ней в одну недвижимую конструкцию.
Просветитель в гневе словно вообще не видел, что его окружает. С рыками и резкими взмахами рук он кружил на месте, будто пытался учуять меня, а не разглядеть. Видимо, его глаза слепы, и только звук помогал бывшему помазаннику Троебожия охранять подступ к башне. Я спокойно поднялся, проверив, не выпало ли кольцо. Задержав дыхание, двинулся на цыпочках к лестницам. Попутно слежу за движениями Просветителя. Тот знает, что я где-то рядом, но невозможность точно понять моё местоположение совершенно выводит его из себя. Он ругается на том же, кажется, языке, что и Еретики, забывшие, как общаются люди в Городах. Бедолага принялся топать по земле, окружая себя песочным облаком.
Найдя шанс для себя незаметно добраться до ворот, я на миг забыл о страже и забрался на одну ступень. Она была высотой по пояс, и колени взвыли, ведь я слишком многого от них ждал. Окисленные мускулы не поддавались, на трясущихся руках я еле вскарабкался на первое каменное возвышение. Дал себе несколько секунд на отдых и поднялся, наполненный радостью за самого себя, и тут чья-то могучая хватка вернула на прежнее место. Просветитель откинул меня на песок, я сильно ударился копчиком, от чего дыхание сбилось, и бесконечный вдох чуть не лишил меня жизни. Что-то хрустнуло в позвоночнике, прозвучало крайне плохо. Холодная боль пробежалась по ногам, целым взрывом разойдясь в стопах. Те чуть не отказали, по итогу быстро вернувшись к движению. Я практически поверил, что окажусь парализован, поэтому пустил жалкую слезу. Та быстро впитала всю пыль на моих щеках и высохла, не успев убедить в том, что я слишком жалок для появления в башне. У её подступа — пожалуйста, но такому как я место в грязи.
Просветитель нюхал, прислушивался к колебаниям в воздухе. Проверив кольцо, я принялся обходить Еретика. Каждый скрип под ногами выдавал моё местоположение, трясущимися руками я зажал рот, чтоб не выдать себя неконтролируемым стоном страха. Он порвёт меня на части, если поймает. Огромные руки выглядели как мандибулы гусениц, даже покрыты похожими желтоватыми ворсинками. Я боялся глупой смерти, ведь избежал участи быть сожранным, и вот рискую оказаться раздавленным в хватке обезумевшего изгнанника. Слишком смешно, и перед собой будет стыдно. Поэтому я решил для себя — обязательно следует одержать победу над Просветителем, ведь тот уже не относится к Троебожию так, как раньше. Это не грех — убить отступника, я только лучше сделаю. Верно?
