Павел Молитвин - Город Желтой Черепахи
«Попался!» — пронеслось в голове у принца. Зал, в котором он очутился, был достаточно просторен и высок, чтобы в нем можно было орудовать копьем, однако четыре стены есть четыре стены: рано или поздно его здесь осилят.
Он решил, что уж теперь-то «водомерки» точно бросятся на него, однако серебристые твари безучастно замерли у входа и не выказывали никаких агрессивных намерений. Даже стрекотать перестали.
Настороженно поводя глазами по сторонам, принц, подобравшийся, словно сжатая стальная пружина, готовая вот-вот распрямиться, ожидал, что с минуты на минуту какая-нибудь стена разверзнется и на него полезет клыкастая, зубастая, рогатая нечисть, но ничего такого не происходило. Он почувствовал, что откуда-то подул горячий ветер, потом в воздухе запахло чем-то приторным, желтый свет, льющийся с потолка, сменился голубым. Тело стало слегка покалывать невидимыми крохотными иголочками. Что-то вокруг все время менялось, но это что-то было почти нематериальным и не представляло опасности.
— Интересно, что сие колдовство значит? — негромко бросил принц в пустоту и с удивлением обнаружил, что его вопрос услышан. В стене напротив отворились не замеченные им прежде двери, за которыми оказалась маленькая комнатка размером примерно четыре на четыре локтя. Принц нерешительно шагнул к ней и сразу понял, что с копьем он здесь не поместится. И тут же, с некоторым, правда, опозданием, ему в голову пришла другая мысль: «А зачем вообще в нее заходить? Может быть, его хотят заманить в какую-то новую ловушку, где сопротивление станет и вовсе невозможным? Если обитатели замка знают, зачем он сюда явился, — а не догадываться о его намерениях они не могут, — то это, конечно, ловушка, и надо постараться ее избежать. Хотя, с другой стороны…»
Никакой «другой стороны», с которой можно было бы взглянуть на возникшую перед ним каморку, он придумать не смог. Ничем иным, кроме как ловушкой, она быть не могла, однако с того момента, как принц увидел Железный Замок вблизи, у него возникло ощущение нереальности происходящего. И в этом полусне-полуяви чувство опасности притупилось, а только что пережитый страх перед западней показался ему почему-то смешным. Стоит ли чего-то опасаться тому, кто возжелал смерти? Может ли он отступить в тот самый миг, когда чрево замка раскрылось перед ним? Неужели его пустили сюда лишь для того, чтобы убить, и разве не могли обитатели замка расправиться с ним раньше? А ведь другие рыцари, судя по рассказам, не только побывали здесь, но и сумели вернуться назад… Мысли принца путались, и он не стал в них разбираться, а прислонил копье к стене и шагнул в каморку.
Наплечник звякнул о створку двери, не полностью ушедшую в стену, и вновь принц отстраненно, словно не о себе, а о ком-то постороннем подумал, что ведет он себя крайне опрометчиво. Впрочем, сожалеть о чем-либо было поздно — двери за спиной сомкнулись, и тут же в воздухе разлился аромат неизвестных цветов. В следующее мгновение принцу показалось, что комнатка странным образом уменьшилась, и он попятился. Теперь уже не могло быть сомнений: стены из тускло-серого металла сдвигались. Он вырвал меч из ножен, собираясь использовать его в качестве клина, и тут же почувствовал, что пол уходит у него из-под ног.
* * *…Железный гроб начал тихонько подрагивать, желтое свечение, идущее откуда-то сбоку, сделалось ярче, а вверху в стене стали раскрываться щели и отверстия всевозможных форм и размеров. Из одного выполз блестящий червь, а из другого показался громадный глаз. К распростертому телу принца потянулись металлические и хрустальные трубки, цилиндры, шары, гибкие прозрачные жгуты. Из стены слева выдвинулось несколько шкатулок неизвестного назначения, покрытых замысловатыми рисунками и письменами. Он почувствовал, как холодные присоски коснулись лица и рук.
Принц хотел рвануться в сторону, закричать, но тело его осталось неподвижным, и голоса своего он не услышал. Непослушными губами он стал шептать «Боже, услыши и спаси…» и с ужасом обнаружил, что помнит лишь первую треть молитвы. Проклятие! Он воззвал к святым мощам и оберегам, вшитым в рубаху и намертво вделанным в доспехи, но видение не рассеивалось, и принц с горечью подумал, что прав был его друг-епископ: негоже воину уповать на охранные вещицы больше, чем на себя самого.
— Господи, ты видишь, что делают с твоим верным слугой дети тьмы… — Принц решился наконец обратиться к Всевышнему непосредственно и без соблюдения этикета, но в этот момент увидел, как внутри одного из жгутов, присосавшихся к его левой руке, быстро поднимается красная жидкость. «Кровь, наверно», — подумал он, забыв о начатом обращении к Богу. Стало быть, ради того, чтобы насытить этих прозрачных пиявок, его и пустили в замок?
Он попробовал пошевелить правой рукой. «Если бы только дотянуться до кинжала…» Но пальцы не хотели слушаться. Впрочем, боли он не чувствовал. Может быть, это все ему снится? Сколько раз, бывало, он сражался во сне с неведомым противником, который, принимая удар за ударом, лишь хохотал из-под забрала. Принц не мог поразить его: Сокрушитель проходил сквозь тело неуязвимого незнакомца, как сквозь воду, не оставляя после себя никаких следов и не причиняя ему вреда. Но и сам он не страдал от секиры противника, каким бы грозным ни был ее вид, как неотвратимо ни блистала бы она перед его глазами… Это был глупый, отвратительный сон, но проснуться принцу никак не удавалось. Снова и снова закрывал он глаза, но, открыв их, убеждался, что диковинные твари и не думают пропадать.
Сделав еще одну отчаянную попытку добраться до кинжала, принц совсем обессилел и вновь, на этот раз уже почти бессвязно, воззвал к Господу. Если это сон, пусть он прекратится, а если явь, пусть смерть избавит его от вида мерзких тварей, сосущих соки из не очень набожного, но все же честного рыцаря.
И Всевышний внял его мольбам: принца Лотто объяла темнота и тишина, и он перестал ощущать свое тело.
* * *Где-то неподалеку нудно и протяжно звонил колокол, призывая жителей деревни на вечернюю молитву. Принц открыл глаза и уставился в низкое желтое небо, ощупал руками ровную металлическую поверхность под собой и, приподнявшись на руках, сел. Так и есть: поблизости не было ни деревни, ни колокольни. Он находился в Железном Замке — в комнате с серыми стенами. Вынутый из ножен Сокрушитель лежал на полу.
Принц спустил ноги со своего жесткого ложа и нагнулся за мечом. Колокол в голове загудел громче, и ему снова почудилось, что стены и пол меняются местами, опрокидывают его, превращаясь в металлический гроб. Он пошатнулся, но все же устоял на ногах и подумал, что пора бы стенам раскрыться и выпустить его из Комнаты Снов. Сны были чудовищными, и вспоминать о них принцу не хотелось.
Осмотревшись, он подобрал седельную сумку с припасами, достал из нее плоскую глиняную флягу и сделал несколько глотков. Укладывая флягу на место, он обратил внимание на запястье левой руки. Там, чуть повыше широкого серебряного браслета, синел круглый след от присоски. Принц вздрогнул. Значит, это был не сон?.. Но почему же тогда он остался жив?..
Почувствовав легкое головокружение и тошноту, принц оперся плечом о стену и тут же ощутил, что она начинает медленно отползать в сторону. Поборов охватившую его слабость, он шагнул в образовавшийся проход и оказался в низкой квадратной комнате. Едва двери сомкнулись, он понял, что попал в какой-то диковинный подъемник, который, повинуясь команде невидимых хозяев замка, беззвучно устремился вверх.
* * *«Водомерка», спешившая по коридору с зажатым в передних лапах ларцом замысловатой формы, замерла перед принцем, словно собака, ожидающая команды охотника, и, не получив никаких приказов, унеслась куда-то по своим делам. Принц проводил ее рассеянным взглядом и, остановившись у одной из дверей, мысленно представил, что она раскрывается.
Створки бесшумно разошлись в разные стороны, и он, не переступая невысокий порог, заглянул внутрь. Длинные металлические конусы, выступающие из пола, высокие, во всю стену, шкафы с круглыми стеклянными окошечками на уровне человеческого лица, столы, испещренные цветными кружками, матовые опаловые кристаллы над ними… Одного взгляда было достаточно, чтобы удостовериться, что и здесь хозяев замка нет. Скользнув равнодушным взглядом по непонятным предметам, загромождавшим комнату, принц вновь зашагал по бесконечному коридору.
Лотто не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он попал в Железный Замок, — несколько дней или недель. Здесь не было ни дня, ни ночи, светящиеся потолки зажигались, как только он входил в помещение, в противном случае довольно было пожелать, чтобы вокруг стало светло, — и мысленная команда немедленно исполнялась. Иногда свет в залах и комнатах исходил не от потолка: светились стены, полы или отдельные их участки, причем принц заметил, что свет этот не давал тепла. Впрочем, светящиеся стены, потолки, раскрывающиеся при его приближении двери и прочие чудеса Железного Замка, в изобилии встречавшиеся принцу, уже перестали его удивлять. Бесшумные подъемники, самодвижущиеся лестницы и ковры, залы с гудящими, похожими на детскую юлу колесами, размерами не уступающие Пиршественному покою королевского дворца (в каждом из них без труда мог разместиться весь его гвардейский отряд вместе с заводными лошадьми, слугами и оруженосцами), — все это первое время поражало воображение принца, восхищало и ужасало, но постепенно он стал относиться ко всему окружающему если не равнодушно, то, во всяком случае, спокойно — именно так, вероятно, и должны выглядеть чертоги колдунов и волшебников, решил он. Лотто перестал опасаться ловушек и засад, и, пожалуй, только одно действительно изумляло и интриговало его — отсутствие людей.
