Дин Кунц - Покровитель
Они спустились с гор и въехали в Сан-Бернардино, не встретив головорезов. Она должна была найти врача для спасителя не только потому, что была обязана ему жизнью, но и потому, что без него она никогда не узнает правды о том, что происходит, и, может быть, никогда не найдет выхода из ловушки, в которой они оказались.
Она не могла отвезти его в больницу, где делали запись, потому, что эта запись могла дать ее врагам возможность найти их. Она должна была найти такую тайную медицинскую помощь, где бы у ее не стали спрашивать имя или что-либо о пациенте.
Незадолго до полуночи она остановилась возле телефонной станции. Телефонная будка стояла в стороне от станции, что было идеально, так как она не могла рисковать тем, чтобы служащий заметил разбитые стекла «джипа» или раненого.
Крис поднялся сегодня на час раньше обычного времени и, несмотря на возбужденное состояние, дремал в машине. На матраце, позади переднего сиденья, ее спаситель тоже спал, но его сон не был естественным. Он больше не бредил, но дыхание стало тяжелым.
Она оставила «джип» в парке с работающим двигателем и направилась к телефонной будке. Там она открыла телефонную книгу с адресами врачей.
Взяв карту Сан-Бернардино у служащего станции, она начала поиски врача, который бы оперировал вне клиники и медицинских заведений, но многие врачи в маленьких городах имели вместе и дом и врачебный кабинет. Она не стала искать долго, так как это уменьшало шансы на спасение раненого.
В четверть первого она подъехала ко двору с двухэтажным белым домом в викторианском стиле. Рядом с ним стоял двухместный гараж, затененный ольховыми деревьями, стоявшими без листьев, что создавало впечатление, будто этот дом вместе с ландшафтом был перенесен с Востока. В соответствии со страницами, которые она вырвала из телефонной книги, это был дом доктора Картера Бренкшоу, маленькая табличка на дверях подтвердила правильность адреса.
Она доехала до конца квартала и припарковала машину к обочине. Она вылезла из «джипа», захватила горсть свежей зелени из цветочной клумбы близлежащего дома и замазала оба номера машины.
Когда она вытерла руки о снег и залезла в «джип», Крис проснулся, но был словно пьяный после двух часов сна. Она похлопала его по щеке и откинула волосы со лба, помогая просыпаться. Холодный ночной воздух, проникавший в салон через разбитые стекла, помог ему окончательно проснуться.
– О'кэй, – сказала она, увидев его проснувшимся, – слушай меня внимательно, Я нашла доктора. Ты можешь изобразить больного?
– Конечно. – Он напряг лицо, словно собирался вскрикнуть, и застонал.
– Не переиграй, – и объяснила, что они собирались делать.
– Хороший план, мама.
– Ничего хорошего, но другого нет.
Она развернула машину и вернулась к дому Бренкшоу, где припарковала машину на дорожке к запертому гаражу, который стоял в стороне от дома. Крис выскользнул через водительскую дверцу, и она взяла его на руки, прижав его голову к своему плечу. Он сам держался за нее, поэтому ей оставалось лишь поддерживать его левой рукой, так как он был довольно тяжелым; ее ребенок больше не был ребенком. В свободной руке она сжимала револьвер.
Когда она несла Криса к дому мимо обнаженных ольховых деревьев, где не было никакого света, кроме уличного фонаря, стоявшего на обочине дороги, она надеялась, что никто сейчас не смотрит в окна других близлежащих домов. С другой стороны, не было ничего необычного в том, что кто-то посещает доктора среди ночи в поисках медицинской помощи.
Она поднялась на крыльцо и трижды быстро нажала на дверной звонок, как это бы сделала взволнованная мать. Через несколько секунд она позвонила еще трижды.
Через пару минут, когда она позвонила в третий раз и уже решила, что никого нет дома, на крыльце загорелся свет. Она увидела мужчину, изучающего ее через узкое окошечко во входной двери.
– Пожалуйста, – сказала она страстно, держа револьвер так, чтобы его не было видно, – мой, мальчик отравился, он проглотил яд!
Мужчина распахнул дверь, которая открывалась наружу, так что Лауре пришлось отойти в сторону.
Ему было около шестидесяти пяти лет, седые волосы, ирландский тип лица, прямой и большой римский нос и темно-карие глаза. На нем был коричневый халат, белая пижама и шлепанцы. Глядя на нее сквозь толстые стекла очков, он сказал:
– Что случилось?
– Я живу в двух кварталах от вас, мой мальчик отравился.
Отбросив истерику, она отпустила Криса, и он отошел в сторону, когда она приставила дуло револьвера к животу доктора.
– Я выпущу вам кишки, если вы позовете на помощь.
Она не собиралась стрелять в него, но, очевидно, ее голос звучал искренне, так как он кивнул и ничего не сказал.
– Вы доктор Бренкшоу?
Он кивнул снова, и она сказала:
– Кто еще в доме, доктор?
– Никого. Я один.
– А ваша жена?
– Я вдовец.
– Дети?
– Они выросли и разъехались.
– Не лгите мне.
– У меня нет привычки лгать, – сказал он. – Из-за этого у меня было много неприятностей, но с правдой легче жить. Послушайте, на улице холодно, а на мне всего лишь тонкий халат. Вы могли бы продолжать меня пугать в доме.
Она переступила порог, толкнув доктора револьвером внутрь дома. Крис вошел за ней.
– Дорогой, – прошептала она, – проверь дом. Тихо. Начни со второго этажа и не пропускай ни одной комнаты. Если кого-нибудь увидишь, скажи им, что у доктора пациент, который требует неотложной медицинской помощи.
Крис направился к лестнице, а Лаура продолжала держать Картера Бренкшоу под дулом револьвера. Рядом с ними тихо пикали настенные часы.
– Знаете, – сказал он, – я всегда любил читать триллеры.
Она нахмурилась.
– Что вы хотите этим сказать?
– Мне часто приходилось читать сцены, в которых очаровательная разбойница наставляла револьвер на героя книги. Чаще всего это заканчивалось дракой, а потом дикой и страстной сценой любви.
Со мной случилось такое же, но, наверное, я слишком стар для заключительного действия.
Лаура улыбнулась в ответ, так как ей вовсе не хотелось выглядеть опасной.
– Замолчите.
– Вы могли бы выбрать кого-нибудь получше меня.
– Замолчите, хорошо? Замолчите.
Он не побледнел и не задрожал. Он улыбался. Крис спустился со второго этажа.
– Никого, мама. Бренкшоу сказал:
– И много у вас таких опасных маленьких бандитов, которые называют вас мамой?
– Не злите меня, доктор. Я не в духе.
Крис исчез в комнатах первого этажа, включив повсюду свет.
Лаура сказала Бренкшоу:
– У меня в машине раненый человек.
– Огнестрельная рана, конечно.
– Я хочу, чтобы вы помогли ему и держали свой рот на замке, иначе мы можем вернуться однажды и пристрелить вас.
– Это просто великолепно, – сказал он почти радостным тоном.
Крис вернулся и выключил свет.
– Никого, мама.
– У вас есть носилки? – спросила Лаура доктора.
Бренкшоу посмотрел на нее.
– У вас действительно есть раненый?
– А какого дьявола я бы делала здесь?
– Как странно. Хорошо, у него сильное кровотечение?
– Сначала было сильное, но теперь не очень. Он без сознания.
– Если у него сейчас нет сильного кровотечения, мы можем привезти его в дом. У меня в кабинете есть инвалидное кресло на колесах. Могу я накинуть пальто? – сказал он, показав на шкаф. – Или вы настолько безжалостны, что заставите старика мерзнуть в пижаме?
– Одевайте пальто, доктор, но, черт возьми, не пытайтесь выкинуть какую-нибудь шутку. – Да, – сказал Крис. – Она уже прикончила двух парней сегодня. – Он изобразил выстрелы из «узи». – Она пристрелила их, и у них уже никогда не будет шанса пристать к ней снова.
В голосе мальчика звучала такая угроза, что Бренкшоу как-то иначе посмотрел на Лауру.
– В шкафу нет ничего, кроме одежды, зонтов и пары галош. Я не храню там оружие.
– Будьте осторожны, доктор. Никаких резких движений.
– Никаких резких движений – да, я знал, что вы скажете это.
Хотя ему по-прежнему казалась эта ситуация странной, он не относился к ней так легкомысленно, как раньше.
Когда он надел пальто, они прошли с ним в левую по коридору дверь. Не включая света, полагаясь на тусклый свет из прихожей и на знание дома, доктор Бренкшоу повел их через приемную для пациентов, где стояло несколько стульев и пара столов. Следующая дверь вела в его кабинет, где стоял рабочий стол, три стула и шкаф с медицинскими книгами. Он включил свет и прошел в другую дверь, которая вела в кабинет.
Лаура увидела что-то вроде древнего медицинского кабинета с картины Нормана Роквелла, но все было новым. Здесь было даже диагностическое электронное устройство, а на еще одной двери был нарисован знак рентгеновского излучения и табличка: Держать дверь закрытой.
– У вас есть рентген? – спросила она.
– Конечно. Он уже не такой дорогой, как был раньше. Сейчас в каждой клинике есть рентген.
