Игорь Вереснев - Младшие братья
— Комбинезоны! — догадался сфинкс.
И Максим сообразил одновременно с ним, — может, на секундочку позже, — всё дело в комбинезонах! Местные криссов так боятся, что стрелять принялись, едва серо-стальные «доспехи» разглядели. А кто там в них одет — дело десятое. Не стоило здесь переправляться, надо разворачивать пока не поздно.
Он открыл рот, готовый крикнуть это продолжавшей грести девушке. Но неожиданно в голову пришла другая идея:
— Огница, снимай с Гундарина комбинезон, быстро! И с себя тоже!
— Что?! — та чуть весло не уронила от такого предложения. — Макс, что ты такое говоришь? Раздеваться при всех? На мне же под низом нет ничего, ты что, не соображаешь!
И Максим понял, отчего её предложение поменяться местами показалось ему правильным. Предчувствовал, что этим закончится! Но теперь поздно переигрывать. Пока она будет спорить и кочевряжиться, коротышки их на дно пустят. Олли хоть стрелки и аховые, но в конце концов попадут. А если самому попытаться в лодку забраться, хлипкая посудина перевернётся…
— Макс, ты что? — удивлённо выглянул из-за борта лодки Шур. — Комбинезоны криссов — это защита. Нельзя сейчас их снимать.
И как бы подтверждая его слова, очередная стрела достигла таки цели — долбанула коротышку прямо в живот. Материал комбинезона она пробить не смогла, но ударила дай бог, так что Гуня заверещал от боли, опрокинулся под лавку. Уверенность, что идея с раздеванием правильная, выветрилась в миг. Если бы Огница продолжала упрямиться, Максим не настаивал бы, — убегать, так убегать.
Но девушка вдруг передумала. Зло ругнувшись, подхватила коротышку, дёрнула за воротник на затылке. Затем поднялась во весь рост, заставив лодку покачнуться, завела руку за спину, нащупывая застёжку и у себя. Серая материя с тихим шелестом стекла на пол. Ох как не рад был Максим, что вообще заговорил об этом! Один меткий выстрел и…
— Эй, не стреляйте! — Девушка наклонилась, подхватила Гуню под мышки, приподняла. — Смотрите, он один из вас! Даже штаны такие же дурацкие.
Лодка качалась так, что Максиму и Шуру приходилось держать её с двух сторон. Но стрелы булькать в воду перестали.
— Да, я один из вас! — Гуня закричал благим матом. — Я свой! И эта девка — наша, хоть и дылда. Видите, она рыжая во всех местах, а не зелёная!
Коротышки в них больше не стреляли, опустили арбалеты с дрекольем. Стояли и глазели, пока Максим и Шур не дотолкали лодку до берега — грести Огница не могла, у неё руки дрожали. Впрочем, переодеться в добрийский костюм и не вывалиться в воду при этом она сумела.
Гуня же о былом страхе и думать забыл. Едва лодка ткнулась носом в песок, он выпрыгнул на берег, бросился к арбалетчикам.
— Вы чиво, дурные совсем? Зачем пулялись? Который из вас мне в живот попал, а? Знаешь, как больно!
Толпа обступила лодку полукругом, но подходить близко никто не решался. Прятались за спину друг друга и таращились на нежданных пришельцев. А те рассматривали их.
Когда Максим впервые увидел Гундарина, одежда коротышки ему показалась смешной до невозможности. Куцые штанишки на лямочках, распашонка — словно с малыша детсадовского сняли. Но оказывается, у олли это было общепринятое мужское одеяние. И женское от него не сильно отличалось — единственно, штанины стягивали резинки на лодыжках, вместо двух лямочек была одна, наискосок, да распашонку заменяла «косоворотка» без рукавов. И на головах у женщин красовались разноцветные тюбетейки. На абсолютно лысых головах, кстати.
Арбалетчик, на которого Гуня наседал особенно рьяно, попятился.
— Чиво? Не понимаю я тебя…
— Я тебе дам «не понимаю»! У тебя, остолопа, глаза повылазили? Не видал, кто в лодке сидит?
— Дык… тепереча докумекал, — улыбнулся арбалетчик. — Слов у тебя много непонятных.
— Во-во! Чиво ты гуторишь, будто не наш? — поспешил на помощь товарищу второй. — И вырядились как попрыгуны!
У Максима рот сам собой открылся. Оказывается, Гундарин не только одеждой, но и речью походил на своих соплеменников. Или… всё дело в понимателе?
Он с сомнением посмотрел на сфинкса, спросил:
— Шур, они что, все как Гуня разговаривают?
— Язык у них один и тот же. Произношение различается. Видимо, диалекты разные.
— Нет, я не о том. У них у всех одинаково забавно получается. Ну… как у пародистов на эстраде.
Сфинкс недоумённо уставился на него. Произнёс:
— Забавно? Мне речь олли кажется не более забавной, чем человеческая.
— А-а…
Максим покосился на сидевшую в лодке Огницу. У неё и подавно спрашивать пользы нет.
— Олухи вы, вот чиво! — между тем продолжал разоряться Гуня. — Сбёгли мы от энтих ваших попрыгунов, неужто непонятно? Потому и язык родной я подзабыл. А одёжку мы стибрили.
— Дык… откуда ж нам знать.
— Гляделками глядеть надо было! Разве я зелёного цвета? Или девка эта зелёная? Эх вы, деревенщина!
Он обернулся, и увидев, что Максим и Шур всё ещё стоят по колено в воде, велел своим соплеменникам:
— Значитца, слушайте теперя: мне и моим друзьям жильё обеспечить, чтоб передохнуть было где, отоспаться. А то у криссов… ну у этих, у попрыгунов, знаете как оно? У-у-у! Обсохнуть, опять же, надо. И еды, самой какая есть вкусной! Понятно излагаю или повторить?
Олли с ним не спорили. Чесали лысые макушки и дружно «дыкали».
Обеспечить путников достойным жильём олли не смогли, как ни старались. Селение оказалось маленькой деревушкой в полтора десятка домов. Скорее не домов даже, домишек. Олли и так были невелики ростом, а вдобавок не любили просторных помещений, предпочитали потолки, до которых рукой дотянуться можно. Огнице, Шуру и Максиму вползти в такое жилище можно было исключительно на четвереньках. Да так и стоять согнувшись, подпирая плечами потолок. Ясное дело, что от предложенного домика — пусть и самого лучшего в деревне! — друзья отказались. Чем немало обрадовали его хозяев.
Взамен им спешно начали возводить шатёр прямо на берегу реки. Шатром его обозвал Гуня, всё-таки это был шалаш, пусть и сложенный довольно умело и старательно.
— Что ж ты врал, что олли в подземных домах живут? — не удержавшись, подколол коротышку Максим, пока они сидели, наблюдая за строительством. — Никакие не подземные, а самые обычные, деревянные. С соломенными крышами. У нас на Земле в древности такие же строили. Только покрупнее.
— Эх ты, голова — два уха! Не соображаешь, что ли? Грунт здесь песчаный, как ты в нём копать станешь? Засыпит же!
Но если с жильём для негабаритных гостей вышла промашка, то с угощением местные расстарались. В отличие от лупоглазов, вегетарианцами-сыроедами олли не были. К столу подали и тушёную птицу, и копчёную рыбу, и молочную кашу из местных злаков, и салат из варёных овощей. Но какими же сладкими оказались все эти блюда! Сладкую молочную кашу, сладкие овощи Максим так-сяк мог вытерпеть. Но сладкая рыба! Сладкое мясо! Миски с джемом, мёдом, цукатами и пастилой, поданными не «на десерт», а в качестве приправ— «специй» к основным блюдам, выглядели и вовсе издевательски.
Зато Гуня блаженствовал, дорвавшись до привычной кухни. Максим смотрел, как тот макает в мёд птичьи ножки, а потом грызёт их, закусывая пастилой, и ему становилось нехорошо. А когда в довершении ко всему, коротышка накрошил себе в тарелку копчёной рыбы, полил её джемом, посыпал сверху цукатами и принялся всё это перемешивать ложкой, он не выдержал, спросил с сарказмом:
— Не боишься, что слипнется?
— Ежели и слипнется, не беда. Речка ж под боком! А ты чего так плохо кушаешь? Не вкусно разве? Глянь, всем нравится.
И Максим вынужден был согласиться, что оказался самым привередливым едоком. Шур ел мясо и не кривился. Конечно, в мёд он его не макал, наоборот, то и дело прикладывался к фляге с водой. Но ел же! И Огница ела. Правда, мяса она отщипнула чуть-чуть, зато сладкая рыба ей вроде понравилась. И сладкие овощи. А также пастила, цукаты, мёд и джем. Кто бы мог подумать, что бывшая стражница такая сластёна!
Пока гости обедали, олли закончили строительство шалаша. Прибрали всё и умотали восвояси, чтобы не мешать отдыху. Это было очень кстати, Максиму и Шуру требовалось обсудить ситуацию и понять, что делать дальше.
Итак, этот мир населяли вольные сородичи Гундарина. Это было хорошо — олли слыли существами беззлобными и покладистыми, хоть и несколько суетными. Обычаи и законы у них мало отличались от людских, не то, что у лупоглазов из Коолайнеля. Жили они небольшими деревеньками, пропитание добывали земледелием и рыболовством. Была у них и кой-какая прирученная животинка: и мясная, и молочная, и гужевая. В общем, на первый взгляд в этом мире Максиму и его друзьям не угрожало ничего. А, учитывая, что с ними в компании был Гундарин, путешественников ожидало гостеприимство и всяческая поддержка. Но на второй…
