Владимир Кусакин - Все равно!
Я куплю ваше молчание и вашу помощь. Сумму назовите сами.
Он поверил. Но хроническая жизнь на зарплату подорвала его фантазию.
— Миллион.
— Миллион чего? Гривен, тугриков, йен? — я сознательно не вспомнил о долларах и евро. Эта мысль должна придти к нему сама.
— Потом, как вы это всё понесёте? Наличными? У вас есть счёт в банке, Остап?
Его жадность боролась с холодным сердцем чекиста. Чекист победил.
— Доказательства. — прохрипел он.
Сейчас главное не дать ему разочароваться. Я посмотрел на часы, было 3:52, через два часа я должен встретить Игоря и Васю.
— Идите сюда!
Я снова достал своё удостоверение, прижал большой палец к квадратику с отпечатком пальца, кстати, как будет время, надо обязательно узнать, чей же это?
— Смотрите!
Он внимательно читал: "По поручению Президента Российской Федерации…"
— Достаточно?
Он кивнул и спрятал оружие.
— Наличными, в долларах.
— Я вам передам сейчас половину суммы, вторая половина — после окончания работы.
— А если не найдём? — спросил он.
— Я вам заплачу не за результат, а как Консультанту. С этой минуты это ваша кличка. Подписывать ничего не надо, мы должны доверять друг-другу.
Не правда ли?
— Вы правы, пан…
— Жека, зовите меня просто Жека. Идёт?
Он был согласен.
— А сейчас мне нужен компьютер.
— Зачем?
Всё таки подозрительность он не утратил, посмотрим что скажет когда принесут деньги.
Я связался с филиалом "Араб Банк", в котором был заявлен счёт Искандера. Они попросили два часа времени, доставка должна была стоить десять процентов от общей суммы. Я отказался и дал им полтора часа. Меня предупредили что это будет стоить дороже. Пятьдесят процентов. Банкиры делают деньги на богатеньких Буратино.
Меня попросили впечатать код авторизации и спросили, не нужна ли мне кредитная карта? Её доставят вместе с деньгами.
— Yes, of course! But failure of delivery will mean a financial abiss for the bank of yours and also some negative political processes. And put on the plan the scuba diving equipment for one. (Да, конечно, но опоздание будет стоить финансовой пропасти для вашего банка, а также отрицательные политические процессы. И не забудьте положить снаряжение аквалангиста.)
— We`re perfectly aware, mister President! What amount you would like on your card? (Мы прекрасно вас поняли, господин Президент. Какую сумму проставить на вашей карточке?)
— 500 000, will be just fine! (Пятьсот тысяч. Я думаю достаточно.)
Я прервал соединение. На кой чёрт мне все эти деньги?
— На всякий случай! — ответил сам себе.
Через один час двадцать девять минут, на аэродром Винница попросил посадку А-10 Thunderbolt с эмблемой НАТО на борту, и не дожидаясь ответа от испуганного диспетчера (самолёты здесь уже два года как не садятся, хотя аэродром не законсервирован, поэтому появление в один день сразу двух просящих аварийную, может шокировать.) зашёл на посадку. К шести вечера я явно опоздал. Хорошо что сегодня тридцать первое декабря и магазины работают допоздна.
— I belive you`ve got a parcel for me? (Я надеюсь что вы привезли посылку?)
— First I must see some identifications!(Сначала я должен увидеть ваши документы) — Пилоту было около тридцати и его серые как у Франца глаза отливали сталью. — Or my copilot will destroy every piece of shit around here!(или мой второй пилот уничтожит здесь всё)
— Is the plane of yours fully armed? (ваш самолёт полностью вооружён?) — спросил я, протягивая ему своё удостоверение.
Он усмехнулся
— Sorry, can you tell me just number? (Извините, но не могли бы вы сказать номер?)
— Twenty seven.(Двадцать семь.)
— That is it, commander! (Это всё, командир!) — Он протянул мне чемоданчик, и добавил тихо, глядя на стоящую за моей спиной физиономию уполномоченного СВР, — Are you shure you don`t need help? (Вы уверены что вам не нужна помощь?)
— I`ll manage, but thanks for asking anyway. By the way, where is my card and diving equipment? (Я справлюсь сам, спасибо за то что спросили. Кстати, где моя карточка и акваланг?)
— The card is in the case, the rest is in container.(карточка в чемодане, остальное в контейнере) — Он показал назад, где аэродромные сторожа снимали с подвески алюминиевый контейнер. — So, I wish you good luck, commander!(Желаю вам удачи, командир!) — Он отдал мне честь.
В свою очередь я прижал палец к губам.
— Drive carefully, it was nice to meet you, pilot.(Рад был встрече, пилот!)
— Anytime, commander!(В любое время, командир!) — Он повернулся и зашагал к своему самолёту.
Надо начинать собирать таких как он. Я посмотрел на номер: 1125NA. Запомнил.
Время придёт и ты согласишься, только я всё равно заставлю тебя и остальных сначала учить русский.
— Остап Кондратьевич, прикажи загрузить контейнер себе в машину. — сказал поворачиваясь к нему. — И давай к тебе в кабинет.
— Зачем? — держа чемодан как ребёнка, спросил он.
— Начальству обьяснишь о НАТОвском самолёте, он же просил вынужденную?
— Не знаю.
— Вот и узнай, а то не дай бог примчатся. Прямо сейчас им звони.
Через час, когда компромат был весь уничтожен, а сторожа предупреждены и дали клятву хранить язык за зубами, мы выехали по дороге на Стрижавку, где меня ждали. Там, где была ставка.
— Слышь Кондратьич! Давай купим поросёнка?
— Живого?
— Мёртвого. В смысле жареного.
— А зачем нам целый порося?
— Это потому, что нас четверо будет.
— И хде они?
— Уже там, ждут меня. Так что выдели мне тысячу долларов на продукты…
— Ишь, шустрый! На чужие то денежки!
— Кондратьич! Я ведь тебе ещё столько же обещал?
— Обещав!
— Так вот, жмотничать будешь, ни шиша не получишь! Понял?
— Понял, понял… На, держи свои гроши, ровно тыща, можешь не пересчитывать.
— Пересчитаю ведь, Кондратьич!
— Экий ты! Ну на ещё сотню, пошутковать нельзя?
— Ещё одну давай, здесь всего девятьсот!
— Вот коцапы ж, грабют прямо на дороге! — Он протянул мне последнюю купюру. — И зачем тратить такие деньги?
— Не пойму я тебя Кондратьич, кого ты из себя всё время изображаешь?
— Жека, ты человек государственный, а я пенсионер будущий, три месяца осталось и давай бог ноги. Хорошо если буду получать сто долларов в месяц, а ты меня спрашиваешь…
— Не нуди, вон шашлычная, тормози!
— У нас тут по ночам неспокойно.
— А где спокойно, на кладбище? У тебя же пистолет есть.
— У меня пистолет, а у них что?
"Нива" съехала с дороги и остановилась у большого сарая с навесом, на котором светилась вывеска "Едальня".
— Язык у вас Кондратьич какой-то недоделанный, прямо издевательство какое-то.
— Ну ты, мову нашу не трожь, кацап!
— Да кому она нужна, кроме вас? Я пошёл.
Кроме БМВ у входа, не было ни одной машины.
— Наверное Новый год все встречают. — подумал. Обошёл сарай вокруг, прямо к тому месту, где поднимался аппетитный дымок.
— С наступающим! — поздоровался с непонятно кем. Не то азербайджанец, не то армянин переворачивал шашлыки.
— Тибе тоже! — отозвался он не оборачиваясь.
— Сколько уже готово?
Он поводил пальцем.
— Четырнацыть! Сейчас подам.
— Давай их мне, я сам. Сколько с меня?
— Семьсот гривна.
— А в долларах? Сотни хватит? — я сунул ему бумажку в руку.
— Очень новый. Не фальшивый? Другая дай!
— Возьми! — я дал вторую сотенную. — Хлеб положи!
— Номера разный, не фальшивый. Сколько вам хлеба?
— Тогда храни обе, а хлеба три буханки хватит.
— Хороший человек, слюшай. На, отнеси своим друзьям!
Я взял у него большое жестяное блюдо с шашлыками, положил сверху хлеб и свернул его пирожком.
— Слюшай, зачем так сделал? — удивился повар, и увидев что я не собираюсь идти внутрь, закричал. — Ай, зачем пошёл? Куда пошёл? Ти кто? Ограбили!!!
Мотор уже работал, когда я заскочил в машину, Кондратьевич крякнул и спросил трогаясь:
— Ты что, в самом деле ограбил шашлычную?
— Угу, двести долларов дал этому ублюдку, просто он готовил для тех ребят из БМВ.
— Подождать нельзя было?
— Чему быть, того не миновать.
— Тогда держи, отстреливаться будешь. — Он протянул мне свой пистолет. — Вообще, глупо всё как-то… И деньги твои… Счастья не чувствую, понимаешь?
— Деньги к счастью не имеют никакого отношения, Кондратьич.
— Вот ты молодой, да из ранних. Без денег не сидел, видать. Папаша у тебя шишка здоровенная поди. Пристроил сыночка.
Сзади приближались фары чёрного БМВ.
— Жалеть будем?
— Та чего их жалеть? Украиньська земля родит богато.
— Ну, смотри. Как скажу, тормози.
— Эге ж…
Выстрел хлестнул без всякого предупреждения, и заднее стекло Нивы разлетелось брызгами по салону.
— Ух, ты! Из дробовика шмаляют!
Они пошли на обгон, как делали всегда загоняя жертву на прямой дороге. Я сосчитал, их было пятеро. Один, сидевший рядом с водителем высунул руку с зажатым в ней обрезом, похожим на мой, приготовясь стрелять по колёсам.
— Тормоз!
