Вадим Михальчук - Люди и волки (Черная пустошь – 2)
Адам усмехнулся.
– Как сказал Майкл недавно – «Это не автобус. Тут не получится наступить на ногу, а потом извиниться». Мы не наступили им на ногу, мы убили их, без причины и повода, если не считать поводом то, что нас обманули и заставили поверить в их природную злобу и жестокость. Потом они приходят к нам, чтобы убить нас. И они убивают нас. Что нам делать дальше, а?
Адам, улыбаясь, смотрит на «беспилотчиков» и продолжает:
– Дальше мы сможем сделать только одно – убить их всех. Ради того, чтобы такие люди, как вы, мальчики, и ваши отцы, и матери не боялись за свою жизнь, жизнь своих близких и родных. Ради того, чтобы люди смогли в самом ближайшем будущем нормально жить, мы должны продолжать убивать, не обращая внимания ни на что. Мы должны продолжать убивать этих существ, в чем-то похожих на нас, а в чем-то и превосходящих нас. Мы должны продолжать считать их животными, чтобы не сойти с ума.
Они смотрели на Адама, а он, не обращая внимания на их умоляющие замолчать глаза, продолжал:
– Я завидую вам, мальчики, я завидую каждому колонисту, который не знает, какой же это ужас – отдавать приказы, из-за которых погибнут такие существа, как этот волк, который предпочел умереть, лишь бы не видеть всего этого, – Адам бессильно махнул рукой на мониторы управления дирижаблями.
– Вы не знаете, какое это сумасшествие – уничтожать этих волков, чтобы люди, там, в лесу, смогли встретиться с ними лицом к лицу, чтобы убить их всех и самим, скорее всего, погибнуть, не зная о том, что всё могло быть по-другому! Вы не знаете этого…
– Я знаю, Адам, – Фред Томпсон подошел к Адаму и положил руку ему на плечо.
– Прости меня, Фредди, – Адам не плакал, его глаза были сухими и голос не дрожал, но Фред знал, как рыдает внутри этого смертельно уставшего от всего человека его израненная душа, – прости меня, пожалуйста.
– Я прощаю тебя, Адам. И хочу сказать «спасибо» и за то, что ты не дал Роджеру узнать, что это такое.
– Простите меня, – прошептал Адам, закрывая глаза.
– Мне так жаль, Адам, – прошептал Джек.
– Не о чем жалеть, Джек. Всё уже сделано, надо просто довести дело до конца, – открыл глаза Фолз…
– База вызывает отряд! База вызывает отряд! – говорит Адам в микрофон рации.
– Слушаю тебя, Эйд!
– Мы отбомбились, Майк.
– Удачно?
– Более или менее. Жди гостей.
– Мы уже греем для них места.
– Держитесь. Скоро вернутся дирижабли, мы их дозаправим, подцепим новый груз и будем ждать вашей команды. Удачи!
– Спасибо. Конец связи.
Щелчок, шипение помех. Щелчок – питание выключено. Тишина…
Последние часы перед тем, как «Каспер-2» подлетал к границам внешнего периметра, Адам Фолз держался только на одной мысли. Он ничего уже больше не хотел: он не хотел говорить – слов уже не было, все слова были им уже сказаны, он не хотел думать или чего-то хотеть, кроме одной вещи: напиться. Он представлял себе, как всё заканчивается, как он входит в свою комнату и закрывает за собой дверь. Как сбрасывает с ног ботинки, достает из ящика бутылку и свинчивает металлический колпачок. Как жидкость, обманчиво похожая на крепкий чай, булькая, выливается в стакан. Как он подносит стакан ко рту, выдыхает и пьет огромными глотками, пьет, не разбирая вкуса, как будто бы теплую воду. Как наливает и снова пьет. Как свирепое тепло взрывается в его желудке, как немеют от спиртного губы. Как тепло возвращается по венам, согревая тело. Как расслабляются мышцы и напряжение уступает место успокоению, хотя бы на краткий миг.
Чтобы растянуть этот миг подольше, Адам представляет, как он снова наливает и пьет, пьет жадно, не обращая внимания, что коньяк стекает по его небритым щекам, не обращая внимания на голоса в собственной голове. Пьет, как пьют лекарство, пьет, чтобы в голове зашумело и этот шум вспугнул крепнущие голоса собственной совести. Пьет и пьет до тех пор, пока мысли не утонут в этом потопе. Пьет до тех пор, пока не спиртное не сделает свое дело, чтобы дать человеку заснуть и не видеть снов, которые, скорее всего, не отпустят его. Пьет, чтобы дать своему телу забыться, чтобы усталый от собственного бессилия и обреченности мозг отключился, как выключается свет. Хотя бы на несколько часов…
Полигон «беспилотчиков» ярко освещен светом мощных прожекторов. Из темноты опускается «Каспер-2» с зависшей под своим туго натянутым брюхом черной продолговатой коробкой с подведенными к ней проводами.
– Опускай понемногу, Джеки, – говорит Адам, поднося ко рту плоскую коробку портативной рации.
– Хорошо, – слышит он в ответ и дирижабль зависает над причальной штангой.
– Еще ниже, – говорит Адам, – еще.
Теперь дирижабль кажется огромным, а Адам так привык к тому ощущению, что это надутое гелием тело – не больше надувного шарика.
Адам накидывает на проволочный захват на носу дирижабля ременную петлю, Арнольд Густафсон проделывает то же самое с кормовым захватом.
– Двигатели – стоп!
Теперь дирижабль надежно пришвартован, продолговатое черное тело с притаившейся смертью внутри зависает в метре от земли.
Густафсон подходит к «Касперу-2» со стремянкой в руках.
– Спасибо, а теперь проваливай, Фолз.
– Я останусь с тобой, Арни. Надо же когда-нибудь посмотреть на то, как работают профессионалы.
Густафсон открывает рот, чтобы выдать порцию самых отборных ругательств, но глаза Адама, черные, опустошенные, останавливают его.
– Черт с тобой! – ворчит Густафсон. – Сядь где-нибудь и не мелькай.
– Ладно, – послушно соглашается Адам.
– Раскроешь пасть – убью!
Адам кивает и послушно садится на траву.
Швед подтаскивает переноску с укрепленными на ней лампами под брюхо дирижабля. Раскрывает складную лестницу, втыкает крючья на ножках в мягкую землю и пытается раскачать стремянку, но она установлена на совесть.
– Хорошо, – ворчит Арни.
Он одевает специальные очки с закрепленными на дужках фонариками. Еще в арсенале, собирая оборудование, Швед сгоряча прикинул – а не надеть ли ему «носорога» – специальный бронированный костюм с прозрачным забралом, применяющийся при разминировании, и решил, что не нужно. Он сам устанавливал заряд и знал, что в случае чего костюм его не спасет. Взрывчатки было столько, что хватило бы на дом приличных размеров, так что не из-за чего огород городить. Тут самое важное – свобода движений, а в «носороге» работать так же удобно, как танцевать в шкафу.
– Ладно. Снимаем крышку, – бурчит себе под нос Швед.
Это его старая привычка – повторять вслух всё, что он делает в текущий момент. Помогает не забывать, что ты делаешь, контролировать свои действия и вдобавок здорово поддерживает – разговаривая сам с собой, не чувствуешь страха. Арнольд почти не боялся – устройство было его собственного изготовления, он знал его наизусть и при необходимости мог бы работать даже в полной темноте, но обязательно нужно было быть осторожным. Он был убежден, что по отдельности и взрывчатка, и детонатор, и электропитание – это просто механические части, не страшные, глупые, лишенные силы. Но собранные воедино, подключенные в единую цепь и приведенные в действие эти части перестают быть отдельными. После того, как устройство активировано, оно живет своей особой жизнью, оно уже не считает тебя своим хозяином. Оно просто ждет своего часа, чтобы выполнить свое предназначение. Уже нет устройства – есть живое механическое существо, оно способно чувствовать, способно ненавидеть.
Арни не знал, как объяснить это чувство, он просто так чувствовал. Поэтому нужно быть чрезвычайно осторожным и не допускать вольностей, чтобы не допустить взрыв.
– Начинаем, – прошептал Швед.
Адам сидел на сырой земле, подобрав под себя ноги и мечтал о своем. Его мечта была примитивной, как извечная мечта первобытного человека о том, чтобы наесться от пуза, и была такой же страстной. Он не смотрел на то, как работает Швед, не думал о том, что может произойти – ему уже было всё равно.
Послышался негромкий щелчок и освобожденные провода повисли, как черви на крючке.
– Ну вот, – облегченно вздохнул Густафсон, – можно спать спокойно.
– Выпьем, старина? – губы Адама растянулись в резиновой улыбке, как у надувного клоуна.
Арнольд внимательно посмотрел в его пустые глаза и устало сказал:
– Иди отдыхать, Фолз.
– Спасибо, что разрешил, старина, – улыбка Адама немного испугала Шведа, хотя мало что в этой жизни могло его напугать.
– На здоровье, – проворчал Арни, – ты сколько уже не спал?
– Не помню, – Адам похлопал Густафсона по плечу и пошел по направлению к Башне.
Швед устало посмотрел в его согнутую, как у старика, спину и начал собирать оборудование…
– Всем – отдыхать. Сейчас восемь часов вечера, завтра – подъем в семь утра. Будем готовить дирижабли, чтобы помочь отряду в Форте, – сказал Адам, глядя на «беспилотчиков». – Всем спасибо – работа была нешуточная. Хорошо поработали, ребята.
