Александр Шакилов - Атака зомби
На Самару никто не обращал внимания, все при деле, только он сачкует. Зато все уставились на Гурбана и рядового Петрова, которые подтащили к десантному отделению Митрича. Судя по обилию крови на летной куртке, старику досталось больше всех.
Опять громыхнуло.
Митрич открыл глаза и возмутился:
– Эй, бабуины, а вы чего еще не в воздухе?! Я для кого старался?! Я ж вам даже каски питерские заготовил! Щас накроет птичку мою – что тогда? Вы чего, бабуины, погубить ее решили?!
– Митрич, в тебе дырок как в решете! – Гурбан надрывал глотку сильнее, чем требовалось. – Куда лететь с такими ранами?! Всё, операция отменяется!
На лицах диверсантов появилось одинаковое тоскливое выражение. Не то чтобы они рвались в бой – умирать никто не хотел, но все тут понимали, как важно то, что они делают.
– Вы чего, бабуины, сдрейфили, да?! Так и скажите – сдрейфили. А то, понимаешь, сразу Митрич виноват. Сами-то, а на меня все…
– Так ведь некому вертолет вести!
– А рядовой Петров на что? Он малый смышленый, справится. А меня тут оставьте, не пропаду авось. И живее, живее! Долбят сюда не просто так, кто-то засек нычку, стуканул врагу, вот-вот достанут. Живее, чего встали?! – Митрич принялся насвистывать «Полет валькирий» и махать ручкой на прощанье, будто из него не натекла уже целая лужа крови, будто смерть не пристроилась рядом, занеся над ним заточенную косу.
Рядом грохнуло. Все прикрыли руками головы от щебня, дождем упавшего с неба, – разворотило, похоже, дорогу.
Гурбан схватил Петрова за грудки, встряхнул, глядя в испуганные голубые глаза:
– Вертушку в воздух подымешь?! Сумеешь?!
– Не знаю.
– Что?!
– Попробовать надо. Потом скажу. Я ж не пробовал еще, откуда ж я знаю. – Петров с трудом, но высвободился из командирского захвата, что говорило в его пользу. Такой маневр удавался далеко не каждому. И вообще, непосредственность рядового умиляла. У них, в СБО, все такие? Или только в личную охрану Шамардина набирают олигофренов?
– На борт! Быстро! – Гурбан не только принял решение и тут же его озвучил, но и принялся пинками загонять подчиненных в десантное отделение. – А ты, – он ткнул Петрова в грудь, – уж постарайся, когда пробовать будешь.
– Помни, не дрова везешь, – напутствовал новичка-пилота Ашот. На лице его застыла маска обеспокоенности. Примерно так же выглядели и Данила с Маришей. Бояться, похоже, они в принципе не умели.
– Маркус, ну ты понял, да? – Командир остановил загадочную личность в балахоне, намекая, что ему в десантном отделении делать нечего.
Без лишних разговоров Маркус занял место стрелка в соответствующей кабине.
– Держись, Митрич! – крикнул Гурбан, забираясь в вертолет. – Еще свидимся!
– Уж и не думал, что доведется еще когда, – чуть ли не всплакнул старик-пилот, приподнявшись на локтях. – И смена мне есть. Какой хороший денек…
Это последнее, что полковник услышал от старика. А потом винты завращались, стало шумно, и Гурбан захлопнул обе половинки дверей. Сидя рядами на двух диванах спиной друг к другу, в десантном отделении все замерли, ни звука. Митрич хоть и в возрасте, а пилот опытный. А вот чего ожидать от пацана, которому за минуту показали, что и как, и который впервые пытается взлететь? Угробиться так глупо не хотелось никому, и в первую очередь Самаре. Не для этого он перешел на сторону москвичей, чтобы какой-то сосунок, возомнивший себя орлом, уронил на Москву вертолет с баками, под завязку заполненными горючкой.
Похоже, Ашота посетили те же мысли:
– Зато фейерверк знатный получится.
Все нервно рассмеялись, а Мариша еще и перекричала рев движков:
– Только салют в дыму плохо видно. Надо подняться повыше – и уж там…
У Петрушевич особое чувство юмора. Ее избраннику повезло. Наверное.
Самара почувствовал, как вертолет оторвался от горизонтали и устремился подальше от земли. Все дружно выдохнули. И тут вертолет тряхнуло, и еще раз, и еще… Мариша упала на полковника, он сам едва не слетел с дивана. Выглянул в иллюминатор – вся монастырская зона превратилась в задымленные руины, над которыми тут и там лизали небо языки пламени.
Гурбан, выглянув в соседнее окошко, закрыл глаза.
– Что там? – не поднимаясь с дивана, спросил Маркус.
Командир не ответил, только покачал головой. И без слов все ясно…
Боевые действия впечатляли своими масштабами. До этого момента Самара видел войну лишь в отдельных ее проявлениях, в каких-то небольших стычках, диверсиях, но сейчас, с высоты птичьего – «крокодильего»[14] – полета картина бедствия открылась ему во всей своей неприглядной красе. В Стене зияли проломы, через которые могло пройти стадо зомбооленей в двести и более голов. Улицы Москвы то и дело подсвечивали взрывы, вспышки тотчас поглощал дым. Кое-где, особенно на юге, вовсю бушевали пожары. Если Генштаб и рассчитывал вызвать панику, используя зомби-«шахидов», то теперь уж точно своего добился. В дыму метались люди, кого-то затоптали, убитых взрывами не убирали с улиц…
Кроме Самары, лишь Гурбан и Данила интересовались происходящим внизу. Маркус, не вставая, получал сведения от командира. Профессор сидел, сложа руки на коленях. Уткнув голову в его плечо, похрапывал Ашот. Вот ведь выдержка у носатого, только забрался в вертолет – отрубился. И то верно, когда еще доведется поспать? И доведется ли вообще?.. Мариша чистила ногти кончиком специальной пилочки. Война войной, а красота должна если не спасти мир, то хотя бы сделать его приятным для глаза. Глазам Самары было приятно, а значит, Мариша свою функцию выполняла на все сто.
На севере острога передовой отряд зомби прорвал оборону москвичей. Ленинградская армия медленно, но неукротимо проникала в жилые кварталы. Правда, в том секторе острога взрывов было ничуть не меньше, чем в любом другом, так что зомбаков могла подавить собственная артиллерия – в версию о «шахидах», столь массово кончающих жизнь самоубийством, Самара больше не верил.
– Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?.. – невесело продекламировал он отрывок из стихотворения, услышанного когда-то в детстве. Имени автора полковник не помнил. – Проще говоря, жопа полная.
– Фи. – Мариша оторвалась от ногтей. – А еще офицер.
Самара пожал плечами. Вертолет уносился прочь, оставив зомбакам Москву на уничтожение.
– А все из-за таких, как ты. – Данила зло уставился на полковника. Увиденное в остроге основательно выбило его из колеи.
– Остынь, Даня. – Лицо Гурбана казалось высеченным из гранита. Причем скульптору пришлось основательно попотеть над морщинами на лбу. – Он с нами. Он поможет.
– Чем? Отряд зомбаков доведет до Москвы? Или в спину выстрелит? Прикинь, как удобно, командир, мы ж его прямо домой доставим. Из плена – домой.
Самаре хотелось высказаться по поводу, но он счел за благо промолчать. И Мариша не вступилась за полковника, что, с одной стороны, немного обидно, а с другой – разумно. Открой она рот, и у парня точно снесет крышу. Начнет кулаками размахивать и палить из «Абакана», Отелло хренов.
«Не о том, полковник, думаешь», – мысленно одернул себя Самара.
В который раз он прикидывал, где засел Стерх. Самара-то указал Митричу адресок, который стоит навестить, а уж старик, надо надеяться, передал инфу рядовому Петрову. Второй попытки у «варягов» не будет, поэтому надо действовать наверняка. В автобусе Самара уверенно заявил, что точно знает: резиденция Стерха на площади Восстания, оттуда паук плетет паутину. Но сейчас у полковника возникли сомнения. Он вдруг вспомнил, что накануне отправки на войну его коллега и старинный товарищ получил приказ подготовить для нового жильца, випперсоны, здание по адресу: Невский проспект, 43/1. Товарищ еще возмутился – мол, какого хрена его, спеца инженерных войск, заставляют заниматься ремонтом квартир для штатских. Теперь же, прикинув что да как, Самара понял, что первоначальный маршрут надо немного – конкретно! – изменить. Во избежание. О чем он и сообщил командиру.
– Это точно? – Гурбан посмотрел на него с недоверием. Наверное, слова Данилы все-таки заставили его подумать о Самаре плохо.
Жаль, очень жаль. Но полковник не собирался из-за этого опускать руки и сдаваться.
– Да, – твердо заявил он и демонстративно уставился в иллюминатор – мол, я все сказал, а там, командир, решай сам.
И очень вовремя уставился. Самара прищурился, не веря своим глазам. А ведь нечто подобное он как раз и ожидал увидеть.
По острогу работали самоходные минометы 2С-4 «Тюльпан» – Самара насчитал внизу пять штук. Их даже не пытались замаскировать, они отлично просматривались. И то верно, немногочисленную авиацию острога уничтожили в первый же день боевых действий – мобильными ракетными комплексами «Стрела», с которыми, как выяснилось, зомбаки вполне справляются. После чего не составляло труда подвести технику к острогу на удаление в десять, а то и больше километров и начать забрасывать Москву фугасками весом почти в два центнера. И хорошо, что только фугасками, а не атомными боеприпасами с одного секретного склада в Ленинграде. То ли Резник не знал об их существовании, то ли ему хватило ума не использовать оружие, способное превратить Москву в радиоактивные руины. Впрочем, и обычные фугаски разрушат острог не менее эффективно.
