Саймон Кларк - Кровавая купель
– Нахально. Эти гностики, наверное, огорчали тех, кто был при власти, так?
– Так. Официальная Церковь того времени так напугалась гностиков, что попыталась их раздавить. Стала всеми средствами распространять лживую пропаганду, что гностики – дьяволопоклонники. Конечно, они ими не были. Что они сделали на самом деле – выработали веру, в результате которой их приверженцы вели достойную жизнь, свободную от лицемерия и страха. Нет, Ник, я и гностицизм тоже не пытаюсь тебе продавать. Только говорю, что некоторым людям удалось выработать веру, которая дала им здесь, на земле, при жизни удовлетворение и процветание. И чтобы дать тебе намек, к чему я веду, я приведу тебе пословицу гностиков: “Человек есть смертный Бог. Бог есть бессмертный человек”.
Я попытался пропихнуть все это в кишки моего мозга. Бернадетта старалась сделать свое объяснение как можно для меня понятнее. Но я, понимаете ли, не интеллектуал. Да, я много времени провел в школьной библиотеке – болтая с девчонками или покуривая втихаря за томами энциклопедий. Единственная книга, которую я снял с полки, – это был Вильям Шекспир, “Полное собрание сочинений”. Ею я треснул по башке Тага Слэттера.
– Человек – смертный Бог. Бог – бессмертный человек… – сказал я наполовину про себя. – Значит ли это, что…
– А, черт! – выругалась Бернадетта, вскакивая на ноги. – Проблемы…
Она подбежала к рации в углу, у которой прикрутила громкость, пока мы разговаривали.
– Что там?
– Колония возле Берлина, – ответила она, включая громкость. – На них напали.
– Взрослые?
– Ага. Они уже давно этого ждали. По их подсчетам, на берегах их скопилось больше пяти тысяч. – И она быстро объяснила: – Там колония из сотни детей, которые живут на острове посреди реки. Были попытки нападений со стороны взрослых на лодках, но колония хорошо вооружена, и из этого ничего не вышло. Теперь они пробуют что-то другое. Они… извини, это опять Эрих.
Мы стали слушать. По-немецки я не понимаю, но от эмоций, звучащих в этом голосе, у меня волосы встали дыбом. Это не был только страх – казалось, на ощупь можно определить глубокое удивление, почти восхищение.
– Черт, черт, черт! – шипела Бернадетта. – Это плохо… Ник, ты мне говорил, что Креозоты нас изучают и что свои нападения они теперь планируют? Ну так вот, их умение решать задачи развивается скачками. По словам Эриха получается, что они строят человеческий мост к острову. Сейчас середина зимы, и вода почти замерзает, но сотни их стоят в воде.
Она слушала передачу, сверкающими глазами доглядывая на испещренную метками карту. Наверное, она себе представляла, что там сейчас, на острове посреди реки.
Интонации Эриха напугали меня больше, чем я был готов сознаться кому бы то ни было.
Глядя в окно на укрытые снегом горы, я какой-то частью своего существа хотел улететь в Эскдейл и посмотреть, что там. Мысленным взором я только видел, как Креозоты захлестывают гостиницу грязным серым океаном. Сара дерется до конца, как Шейла, пытаясь спасти младенцев и своих сестер.
Передача Эриха шла несколько часов. Я впал в род транса, сознавая только холод, какой-то сверхъестественный холод, охватывающий меня.
В шесть вечера Бернадетта тяжело вздохнула, встала, содрала с карты красную наклейку и заменила ее черной.
Глава сорок девятая
Восемь вечера.
Помните тифов в клетке зоопарка? Туда, сюда, потом лезут на скалу, оттуда в бассейн и снова ходят туда-сюда.
Так и я. Смерть немецких ребят перевернула что-то у меня внутри. Теперь я в самом деле хотел поплыть на берег и бежать через горы в Эскдейл. Да, это было бы верное самоубийство, но я должен был действовать. Двигаться физически с ощущением цели. Даже бежать, как последний псих, – все лучше, чем торчать в клетке на этой блядской куче барж, которую называют Ковчегом.
– Ник, сядь. Сбрось обороты.
– Не могу. Я все думаю, что будет, если в Эскдейле случится то же, что с немецкими ребятами. Ты понимаешь, что там у власти два мудака-садиста, которые не могли бы организовать поссать посетителей пивбара? Если даже пятьдесят Креозотов полезут, шанса не будет. А там грудняшки и малые ребята. И никого, кто мог бы их защитить!
– А ты их можешь спасти. Ник?
– Да…
И я остановился посреди бега по комнате. Вера, что я могу их спасти, стукнула меня, как молния. До того я просто боялся принять такую ответственность. Меня? В начальники? Да ни за что. Где-то на этой грязной дороге от Донкастера до королевы озера прежний Ник Атен куда-то делся и вырос новый.
Да, я могу их спасти!
Если только доберусь до Эскдейла.
– Ник… – В голосе Бернадетты слышалось участие. – Я верю, что ты можешь спасти свою общину. Только ты раньше в это сам не верил. Теперь ты сможешь. Здесь случилось что-то чудесное. – Она коснулась моей головы, и от взгляда ее темных глаз я покрылся гусиной кожей.
– Я должен вернуться, Бернадетта. Ни минуты больше я не могу здесь остаться.
– Ты должен быть терпелив. Дороги все еще непроходимы. Выжди еще сорок восемь часов.
Я посмотрел на свои руки. Они не дрожали – они тряслись.
– Я сейчас тебе пива принесу. Тем временем пойди в спальню и сними рубашку… да не смотри ты на меня так! Я тебя не соблазняю. Я тебе сделаю массаж, чтобы мышцы расслабились. Дай-ка пощупаю спину… так я и думала, как бетонный блок. – Она наклонилась вперед, заглянула мне в глаза. – Расслабься, любимый. Если хочешь, чтоб от тебя была хоть какая-то польза твоим людям, тебе нужно дойти до них целым.
Я сделал, как она сказала. Руки Бернадетты оказались волшебными, они убирали узлы у меня на шее, на плечах, на спине. И мышцы расслаблялись, как раскручиваются отпущенные свитые резиновые ленты.
Чистейшее наслаждение. Незамутненный комфорт. Холод в крови уступил место теплу, которое поглаживаниями расходилось по телу.
– Так лучше? – ласково сказала она.
Я утвердительно хмыкнул. И пиво тоже помогло.
Потом мы снова говорили. Я рассказал ей о слухах насчет того, что Креозоты говорят с Богом или что ментальную катастрофу вызвало оружие – прерыватель…
– …или это было накопление воздействия радио– и телесигналов. Да, я тоже все это слышала.
– Так что же на самом деле случилось, Бернадетта? Она массировала мою спину, а я лежал лицом вниз на двуспальной кровати.
– Мы много говорили с тобой о религии и Боге. Хочешь знать, с какого конца Бог имеет ко всему этого отношение?
– Ну, девушка, ты полна загадок! То ты мне говорила, что не веришь в Бога, Теперь ты сообщаешь, что Бог есть.
– Более того, – сказала она, гладя мои плечи. – Я тебе покажу, где он живет. Нет, лежи тихо, Ник. – Голос ее был так же ласков. – Я не сумасшедшая. Всего лишь информированная. И ты тоже будешь таким, если будешь лежать тихо и дашь мне говорить, пока я массирую тебе. спину.
– Ну, Бернадетта, ты и даешь! Где живет Бог? То есть каждый может подвалить к двери и сказать “Привет”?
– Терпение, Ник Атен, терпение.
– Какую это все имеет связь с тем, что взрослые сошли с ума?
– Я тебе скажу, Ник. Скажу одним словом: ЭВОЛЮЦИЯ.
– Эволюция? Да, это все объясняет! Эволюция должна улучшать животных, а не снижать их возможности к выживанию. А взрослые просто посходили с ума и стали убивать своих детей.
– Это, Ник, всего лишь первая фаза происходящего процесса.
– Значит, это все естественно? Вроде метаморфозы, которая делает из гусениц бабочек?
– Я же тебе говорила. Ник, ты умнее, чем сам думаешь. Я могу сказать только одно: когда я буду говорить, держи разум открытым. Как я уже сказала, многие нашли бы мои слова неприемлемыми, даже невыносимыми. Это изменит жизнь навсегда.
– А все эти религиозные побрякушки для детей на Ковчеге – это комедия?
– Не в циническом смысле. То, что мы здесь делаем, – это очень полезно. Учим их новым ценностям, новой морали. Вере, которая дает им ощущение защиты и безопасности. Когда ребенок достаточно подрастет, ему будет сказана правда.
– Значит, это был розыгрыш – что ты мне покажешь, где живет Бог?
– Мы опять забегаем вперед. Ты хочешь знать, почему сошли с ума в апреле все, кому было больше девятнадцати?
– Конечно, хочу.
Я слушал ее ласковый голос, ощущал нежные прикосновения ее рук, массирующих мне спину.
– Мы вернемся не назад к апрелю. Ник. Мы вернемся назад на пятьдесят тысяч лет. К временам неандертальцев. Помнишь уроки истории?
– Приблизительно. Я не был примерным учеником.
– Коротко говоря, неандерталец был нашим предшественником на эволюционной лестнице. Мы его наследники. У неандертальцев был покатый лоб, тяжелые челюсти, обезьяньи черты – но у них был большой мозг, они ходили, как и более поздние люди, и создавали инструменты. Даже хоронили мертвецов.
– Представляю себе.
– Ну вот, значит, мы имеем дело с физически крепким и башковитым человеком. Который мог победить всех других живущих на земле созданий. Почему тогда они вдруг вымерли и уступили место нам?
