Василий Головачев - По ту сторону огня
Зари-ма рассмеялась.
Между тем суматоха возле гигантского сферического зеркального пузыря улеглась. Один отряд земных кораблей занял новые позиции, организовав кольцо вокруг исполина, второй образовал кильватерное заграждение. Два спейсера, «Олдбой» и «Латвияс», задействованные в операции «остановки огнетушителя», отошли от него ещё на двадцать километров.
Когг с делегацией из «альтернативной Метавселенной» по-прежнему никто не видел. «Корсет невидимости», наброшенный на него Лам-кой, действовал безотказно.
Спейсер «Олдбой» выстрелил красную искорку, которая резво побежала к зеркальной сфере.
В окне дальновидения стала видна зазубренная штуковина, похожая на китобойный гарпун. Это и была «посылка для Дьявола», внутри которой сидел ТФ-эмиттер с «открытым концом», или «паньтао».
– Двадцать секунд до столкновения, – начал отсчёт инк когга. – Девятнадцать, восемнадцать…
– Ты не мог бы выяснить, кто принял решение о посыле «паньтао»? – спросил Селим. – А заодно и тех, кто это решение выполнял?
– Сделаю, – пообещал Лам-ка. – Для этого мне много времени не понадобится.
– Хочешь дать их имена парням из СВР? – сказал Артём.
– Хочу размяться сам, – буркнул фон Хорст. – Особенно если предателями становятся по собственной воле.
Артём и Зари-ма переглянулись.
Но в это время отсчёт закончился, и двадцатиметровый «гарпун» «паньтао» вонзился в зеркальную гладь сферозеркала.
Произошло нечто вроде падения камня в воду: по бликующей гладкой стене побежали концентрические волны, очертания «гарпуна» исказились, он превратился в череду тающих призраков, и в этот момент сработал таймер, включающий генератор «упрощения» метрики пространства. И одновременно – взрыватель, установленный Лам-кой.
Призраки «гарпуна» налились жидким сиянием и лопнули как мыльные пузыри!
По глади зеркала разлетелись струи огня, закрутились спиралями, сминая зеркальную оболочку шара в мелкую рябь, и погасли. По ставшей ровной поверхности сферы пробежала ещё одна кольцевая волна, и эксперимент с «остановкой хронозеркала» закончился. Колоссальных размеров – величиной с Землю! – сферозеркало невозмутимо продолжило свой бесшумный бег к Солнцу.
– Финита! – пробормотал Артём, глядя на поднявшуюся световую бурю вокруг зеркального шара. – Я только сейчас начинаю понимать, с чем они столкнулись.
– С «огнетушителем», – тихо проговорила Зари-ма.
– «Огнетушитель» только средство, я же имею в виду его хозяев. Какой неукротимой жаждой уничтожения жизни они обладают!
Лам-ка промолчал, затем внезапно исчез.
Селим фон Хорст пригладил костистой ладонью гладкий череп, сказал рассеянно:
– Каждая цивилизация ставит перед собой свою цель. Дьявол поставил такую – ликвидировать соперников своей расы любой ценой. Он не дурак. Просто Вселенная у нас такая.
Зари-ма фыркнула:
– Ты его оправдываешь?
– Нет, – спокойно ответил бывший полковник. – Но всем нам следует помнить: разум во Вселенной – это единство противоположностей. Уничтожать Дьявола нельзя. Его надо просто ограничить. Уничтожать следует лишь предателей, всегда и везде ищущих свою выгоду. За счёт других. А самое подлое – за счёт жизни других!
Зари-ма задумалась.
Артём улыбнулся.
– Ты философ, однако, человекочервь.
– А то, – согласился Селим. – Кстати, не самая худшая характеристика для наполовину негумана.
В рубке когга объявился кот.
– Предлагаю на время оставить эту машину и переселиться на солнцеход.
Фон Хорст недовольно посмотрел на кота, и тот спустя мгновение превратился в «живого человека».
– Ты обещал узнать, кто руководил запуском «паньтао».
– Только что занимался этой проблемой. Всё гениальное просто. Главный распорядитель – господин Жак Рюйтель, бывший премьер-министр Федерации, нынче – зампредседателя Международного трибунала. Его помощники – Вано Суукашвили, командующий первым пограничным флотом, и Тамико Усиевич, командир спецназа.
– Женщина? – удивился Селим.
– Трансвестит. Бывший мужчина Тарас Усиевич. Не знаю, для чего это делается. А что удивительного, если бы Усиевич был женщиной?
Фон Хорст покачал головой.
– В принципе, ничего. Наши Метавселенные действительно родственны. У нас тоже много тех, кто меняет пол как перчатки либо рекламирует однополую любовь.
– Что тут такого криминального? – пожала плечами Зари-ма. – Ты их не любишь, но ведь это личное дело каждого – кого любить и с кем жить.
– Тогда почему ты живешь с мужиком, а не с женщиной?
– Потому что я его люблю, – смутилась полюсидка. – И у меня правильная рио… оре…
– Ориентация, – подсказал Артём. – Глупая тема для беседы. Кто за предложение Лам-ки? Солнцеход вплотную приблизился к переходной зоне между замёрзшим солнечным ядром и слоем, где уже начались термоядерные реакции. Попробуем поискать моего будущего отца?
– Лам-ка, высади меня в Гааге, где сейчас расположена контора Международного трибунала, – сказал Селим. – Хочу поговорить с господином Рюйтелем лично.
– Стоит ли? – с сомнением сказал Артём. – Всех предателей не замочишь и не переделаешь. Это неизбежные отходы человечества.
– В нашей Ветви тоже существует господин Рюйтель. Порядочная сволочь. Мой сосед. Хочу сравнить того с этим.
Артём взялся за подбородок, разглядывая твёрдую складку губ человекочервя, кивнул:
– Хорошо, пойдём вместе, если ты не возражаешь.
– Если не будешь мешать.
– Я с вами! – заявила Зари-ма.
Мужчины посмотрели на неё с одинаковой озабоченностью, обменялись взглядами. Селим покачал головой:
– Нет!
Артём развел руками:
– Извини, Заря, ты останешься. Мы скоро вернёмся и вместе отправимся на солнцеход.
– Вы насильщики! – сказала Зари-ма с отвращением.
– Может быть, насильники? – уточнил Селим.
– Хрен редьки не гуще!
Артём засмеялся.
Зари-ма смерила его уничтожающим взглядом и отвернулась.
Глава 19
ОХОТА ЗА ПАРТИЗАНАМИ
Их догнали, но Дэв маневрировал так искусно, что пропустил лишь один энергетический удар. Правда, пассажирам хватило: они снова потеряли сознание, зато, когда очнулись, «крот» сидел уже внутри Юпитера. Точнее – в его водородном океане на глубине трёхсот километров.
– Ещё пара таких встрясок, – вяло ощупал голову Кузьма, – и нас можно будет класть в психбольницу.
– До психбольницы надо ещё дожить, – заметил Хасид. – Неужели нельзя найти способ защиты от этого треклятого излучения?
– В нашем положении – нет, я уже говорил. Полевые генераторы «крота» не рассчитаны на такие режимы.
Помолчали, глотая таблетки адаптогена и запивая их черничным соком.
– Дэв, повреждения большие? – спросил Хасид.
– Я их уже залатал, – отозвался инк. – На прочности корпуса излучение практически не сказывается, нейтрид выдерживает и не такие энергоимпульсы, а вот внутренние конструкции плывут и отказываются восстанавливаться.
– Классное у них оружие!
– Хорошо, что не «глюки» и не «делители», – проворчал Кузьма. – От этих молний мы ещё можем увернуться, а от луча трансформатора измерений попробуй увернись.
– Не могу поверить… – проговорила Катя.
– Во что? – повернули к ней головы мужчины.
– Если это прошлое нашей Солнечной системы… почему мы нигде, если не считать Европы, не встречаем следы цивилизации предков?
– Была война… – начал Хасид.
– Существует закон затухания интеллектуальной деятельности, – перебил его Кузьма. – Мне об этом Гера говорил. Уже миллион лет – граница, ниже которой принципиально не сохраняются следы разумной деятельности. А мы выплыли в прошлое на два миллиарда лет! Какое искусственное сооружение может держаться так долго? Если за это время меняются не только ландшафты, но даже физические константы!
– Неужели изменение констант существенно влияет на мир? – засомневался Хасид.
– Ещё как! – заверил его Кузьма. – Измени гравитационную постоянную на десять процентов, и Вселенная станет «плоской» и пустой, в ней просто не смогут образовываться тяготеющие массы. Палеогеологи доказали, что в прошлом диаметр Земли, равно как и других планет, а также размер Солнечной системы были гораздо меньше нынешнего. Да и вообще законы Вселенной были иными.
– Почему же мы не ощущаем ничего? – удивилась Катя. – Все размеры здешних планет, по оценке Дэва, примерно равны размерам планет в наше время.
– Потому что мы тоже изменились, стали меньше. Физические законы работают изнутри объекта, они «вморожены» в ткань Вселенной, в каждый атом, в каждую элементарную частицу, в вакуум.
– Я понял, – сказал Хасид. – При погружении в прошлое меняются эталоны измерений. Здесь метр уже не равен нашему метру, если их сравнить в одинаковых условиях. Так?
– Молодец, полковник, – похвалил друга Кузьма, чувствуя прилив сил. – Соображаешь. Я считал, полковники безопасности такими вещами не интересуются.
