Алекс Орлов - Сфера
Торн встал и, коротко кивнув, вышел из кабинета.
Возле лифта его уже ждал сотрудник, чтобы вернуть портфель. Торн взял его и шагнул в лифтовую кабину. Двери закрылись, и кабина начала свой путь по замысловатой траектории.
Торн взглянул на портфель – он был другой. Весьма похожий, но другой, к тому же новый, с жестковатой неразношенной ручкой. Таковы были правила, к которым он уже привык или почти привык.
Иной раз было жаль расставаться с вещами, но режим секретности был беспрецедентно строгим.
На портфель могли поставить радиомаркер, просто случайно прикоснувшись к нему на улице. Разумеется, имелись специальные сканеры для поиска подобных меток, но самый лучший способ – уничтожение потенциально опасной вещи. И если тканую одежду можно было очистить от меток обычной стиркой, то заменители кожи или пластики держали радиослед достаточно долго.
74
Ботинки были не по сезону тонкими, подошвы скользили на снегу, но до грейнджера с распахнутой дверцей было всего метров тридцать.
Запахивая на ходу полы широкого плаща и придерживая шляпу, Торн добрался до аппарата, забрался внутрь и захлопнул дверцу.
Аппарат тотчас стартовал, подняв целый снежный буран, в котором скрылись бронированные двери пропускного бюро.
– Мы в порт? – спросил у пилота Торн.
– Нет, сэр, двинем сразу до места!
– Это долго?
– Полтора часа, плюс-минус десять минут в зависимости от погоды!
– Отлично, – сказал Торн и, сняв шляпу, бросил на соседнее сиденье. Потом понюхал ворот плаща, который все еще держал запах лосьона «Рита» – плащ ему оставили, а вот шляпу… Ее тоже вернули, подвергнув обработке в вакуумной камере. Вроде бы даже цвет не изменился.
«Он стал насыщеннее…» – подумал Торн, уже засыпая. Его работа была слишком важной, чтобы не использовать хорошую возможность поспать. Поспать впрок, чтобы потом поработать ночью.
Грейнджер несся над горами, спускался в заснеженные долины, перемахивал через стоявшие подо льдом реки и извилистые шоссе, а Торн спал и не видел снов. Но, когда грохот дюз ослаб и снова застрекотали несущие винты, он очнулся, посмотрел в иллюминатор и удовлетворенно кивнул. Здесь зимы уже не было и наступила весна. Или еще осень?
– Прибыли, сэр! – сообщил пилот, и машина стала кружить над комплексом зданий со спортивной площадкой и полосами препятствий.
Вон то длинное здание – наверняка тир, а вот это квадратное – столовая. Раньше Торн любил поесть, но это, казалось, было очень давно.
Машина села на вертолетную площадку и сбросила обороты.
– Сколько у нас времени, сэр? – спросил пилот.
– Пообедать успеете.
– Вот спасибо, а то я вторые сутки на бутербродах, – пожаловался пилот, снимая шлем.
Торн распахнул дверцу и, соскочив на бетон, поморщился, его ноги слегка затекли. От ближайшего здания к площадке уже бежал унтер-офицер.
– Сержант Ромель, сэр! – представился он. – Нас предупредили о вашем прибытии.
– Отлично, Ромель. Это у вас тут весна или осень?
– Что, простите? – не понял сержант.
– Какое у вас сейчас время года – тут, я имею в виду.
– Весна, а что?
– Ничего, сержант. Весна это хорошо, значит, скоро лето.
– А вот лето здесь скверное, сэр. Жара.
– М-да, – произнес Торн и подумал, что стал слишком словоохотлив.
«Это потому что выспался и… потому что весна».
– Сюда, пожалуйста, – указал сержант, когда они вошли в здание.
Коридоры, двери, ничего особенного. Где-то звучали команды, с другой стороны доносилось жужжание дешифраторных машин, этот звук Торн распознал сразу.
– Теперь сюда, сэр, вот в эту дверь, пожалуйста.
Торн вошел в чистый кабинет с голым столом и парой жестких стульев.
Старый сейф, вешалка с забытым зонтом, вентилятор и карта материка на стене.
Это было специальное помещение для бесед, а если нужно, то и для допросов. Впрочем, как показывал личный опыт Торна, иногда это можно было совмещать.
– Присаживайтесь, сэр, сейчас его доставят.
Сержант вышел, а Торн выдвинул стул и сел. Потом подумал и, сняв плащ, повесил на вешалку.
Едва он вернулся за стол, как дверь открылась и на пороге возник тот самый человек из досье.
– Здравия желаю, сэр, – сказал он.
– Ферлин Кокс?
– Тот точно, сэр.
– Присаживайтесь.
Кокс сел возле стола и посмотрел на Торна, а тот смотрел на кандидата. Так продолжалось около минуты, потом Торн спросил:
– А почему вы не носите знаков различия, Кокс?
– Я в них запутался, сэр. Ведомства постоянно меняются, где-то дают одни погоны, где-то прописывают другие – кому как удобно. На меня существует куча документов с разными званиями, я не могу носить все погоны сразу.
– Хорошо, тогда я буду обращаться к вам по имени. Скажите, Ферлин, тяжело переживать потерю группы?
– Разумеется, сэр, но это была не первая группа, которую я потерял. Правда, в этот раз выжил еще капрал Буннар.
– Да, я в курсе. А в предыдущий раз вы вообще вышли в одиночку.
– Да, сэр. Так получилось. Но как вы знаете, такое со мной случалось и раньше, в первую корпоративную кампанию.
– Вы полагаете, вам везет?
– Вы читали мое досье, случались и невезения.
– Да, вы долго сидели без дела из-за ранения… Как вам здесь, по работе не соскучились? Нет ощущения, что вас забыли?
– Три месяца без работы это не долго, сэр. К тому же полтора месяца из них это положенный срок для восстановления после потери группы. Я знаю о своих способностях, я знаю, что меня привлекают только в самые важные операции, поэтому просто поддерживаю форму. Питаюсь, бегаю трусцой, иногда хожу в тир и бассейн.
– Стреляете из винтовки?
– Нет, из винтовки я в свое время настрелялся, тут важно не переборщить. В тире годится любое оружие, это необходимо, чтобы не потерять контрастность восприятия.
– Хорошо, Ферлин. Собственно, первой минуты мне было достаточно, чтобы утвердиться в том, что вы подойдете для нашего задания. Вопросы я задавал для самооправдания, что ли. Говорить о сути задания здесь… – Торн выразительно посмотрел по сторонам, – мне бы не хотелось. Словами всего не передашь, поэтому предлагаю совершить прогулку до места, тамошняя обстановка лучше располагает к беседе по теме.
– А мои вещи и снаряжение?
– Их доставят следом, когда мы определимся, куда именно.
75
Грейнджер стартовал с двумя седоками так же легко, как и с одним Торном. Машина была перекачана мощностью и использовалась именно для курьерских целей.
Собственного грейнджера в бюро Торна не было, но, когда возникала необходимость, ему его предоставляли без задержек, всякий раз другой и с незнакомым пилотом, но, возможно, это тоже было частью системы безопасности.
Капитан нажал кнопку, и между пилотом и пассажирами поднялась прозрачная перегородка. Стало немного тише.
– Дело у нас необычное, Ферлин. Я выбрал вас скорее в качестве эксперта, чем классного стрелка и агента-разведчика. К тому же я знаю, что вы многое повидали, через многое прошли и, по заключению медиков, ухитрились сохранить рассудок и ясность мышления.
Ферлин коротко улыбнулся, невольно вспомнив все эти бесконечные процедуры с датчиками и сменяющимися докторами. Их многозначительными «ага», «хм» и «так-так, дружочек».
Почему выдержал, когда другие ломались? Раньше Ферлин неоднократно задавал себе этот вопрос, но потом перестал. Он не нуждался в понятной реальности так, как это требовалось другим, и мог обходиться условностями. Ферлин ни к кому не «прикипал», поэтому и люди проходили мимо, не оставляя заметного следа.
Кроме, пожалуй, Джека Стентона, которого Ферлину в какой-то мере пришлось воспитывать и обучать.
Вспомнив, как Джек бегал по холмам, нагруженный тяжелой бронебойной винтовкой, сменяя позиции во время учебных стрельб, Ферлин улыбнулся. Из этого парня вышел толк, Ферлин убедился в этом, когда удалось встретиться с Джеком в обстановке настоящих боевых действий.
Его ценили товарищи, на него надеялись командиры. Где-то он теперь?
– Вы меня слушаете, Ферлин?
– Да, сэр, я внимательно вас слушаю. Вы сказали о возможном обрушении мировосприятия у неподготовленных людей. Предполагаю, что новое задание будет связано с более глубокой проработкой этой темы с пришельцами. Я прав?
– Скажем так, вы на верном пути.
Дорога до исследовательского центра, спрятанного в безлюдной местности среди заросших лесом холмов, оказалась долгой. Около трех часов грейнджер несся на крейсерской скорости, минуя часовые пояса и климатические зоны, пока не завис над раздвижной платформой, пришедшей в движение, едва аппарат показался на горизонте.
Огромный массив грунта с травой и посаженными кустами начал перемещаться в сторону, открывая новенькую посадочную площадку – слишком заметную, чтобы всегда держать ее на виду.
Грейнджер опустился, высадил пассажиров и тотчас стартовал снова, в мгновение ока скрываясь за горизонтом.
