Дмитрий Манасыпов - Дорога стали и надежды
– Ее тоже в то здание, – показала майор. – Пока не убивать. И так хватает мертвых. Пленных из барака не выпускать, за исключением мужчин. Они нам будут нужны для дополнительной погрузки топлива.
Она помедлила, прежде чем зайти под крышу. Еще раз пробежалась глазами по бойне, учиненной ее людьми. Хотя… Вернее было бы не так. Бойне, учиненной ей самой руками отряда, подчинявшегося любому ее слову. Бойне, необходимой для нее.
Поезд умирал. Уходили в небытие не только люди, ехавшие на нем, но и сам состав. Мощное тело локомотива уже остыло, политое проливным и все усиливающимся дождем. Тлела обшивка и дерево вагонов, пробитых молотами танкового орудия, по путям текли ручейки крови, капавшей с платформ.
Давешний железнодорожник в светлом плаще перестал кричать. Его выбросило из бронеплощадки при взрыве котла, и он валялся прямо перед остатками локомотива грязным, с бурыми потеками и пятнами, мятым мешком. Лежал, смотря в темное непроглядное небо над ним пустыми глазами. Вода бежала по голове и лицу, смывая красную густую шапку с левой стороны.
Первый из бронированных вагонов, смятый с носа тем же разорвавшимся котлом, опасно накренился. Металлическая гармошка, с вырывающимися в трещины и пробоины язычками пламени, еле слышно скрипела. Дверь, выдранная с мясом, виднелась у стены здания станционного управления. Из черноты проема на половину торчал кто-то горевший. Висел, чуть ударяясь прикладом, новехонький, чуть ли не со склада, АК-74М.
Второй вагон, изрешеченный очередями, пыхтел дымом через щели стальных ставней. Когда заскрипела, открываясь, дверь, рядом тут же оказались два бойца. Молодого парня, закопченного, отплевывающегося и ничего не соображающего, оттащили внутрь станции. Войновская проводила его взглядом, повернулась к платформам.
Тут пришлось хуже всего. Как ни старались стрелки бронеавтомобилей, но людей они зацепили достаточно. Войновская критически осмотрела еще шевелившийся бурый фарш и пошла к пленным. К тем, кто мог говорить.
Сюрприз ждал ее сразу. Второй, как всегда невозмутимый под маской, показал в еле освещенный угол большого зала, с остатками скамей для ожидания поездов.
– Вон тот слышал про Дармову. Знает ее.
Войновская кивнула. Илья, следовавший за ней тенью, первым оказался рядом. Взял завопившего парня за челюсть, уставился ему в глаза. Железнодорожник запыхтел, нервно и прерывисто дыша через выпяченные вперед губы. Из левой ноздри, пузырясь, выскочила и лопнула кровяная сопля. Илья Серый плевал на это, продолжая смотреть тому прямо в глаза. Через минуту, наполненную уханьем и шумным сопением раненого, Серый, наконец-то, выпрямился.
– Он ее знает. Не врет. Жаль, не могу серьезно копаться в его мозгу.
– Хорошо. – Войновская кивнула. – Оттащите его в… вон туда.
В одной из двух жалких комнатенок, явно служивших для сна и отдыха, обнаружилось два топчана с матрасами. На один, наплевав на вопли, бросили раненого. Одиннадцатый, штатный санинструктор первого взвода, вопросительно посмотрел на майора.
– Перетяни ему ногу, если надо, наложи лубок. Он нам нужен, возможно, что будет нужен и дальше. Эй, как тебя зовут?
– Алекс-с-с-андр… – прошипел через сжатые зубы железнодорожник. Одиннадцатый, распоров штанину, деловито поливал ему голень спиртовым раствором. Рана не внушала доверия. Глубокая, до кости, явно касательная от осколка. – Александр Клещев.
Инга кивнула.
– Ты знаешь указанную моим сержантом девушку?
– Да, ау-у-у… – Одиннадцатый добрался таки до мяса, щедро пройдясь зеленкой. – Знаю эту суку. Челюсть она мне сломала недавно.
– Хорошо, – майор сняла шлем, подняла маску наверх и повернулась к пленному. – Тогда сейчас тебе предстоит поработать на опознавании. Согласен?
– А если она ушла на каком-то транспортном средстве? – Илья, сев на свободный топчан, рассматривал пленного. – Парень не врет, и то хорошо.
– Если она ушла, то ее должен догнать Шатун, если не догонит, или не вернется, то мы пойдем за ней дальше. – Инга пожала плечами. – Это как раз не вопрос. Эй, Клещев?
– Да?
– Ко мне следует обращаться – госпожа майор. Ты понял?
– Да, госпожа майор.
– Жить хочешь, да?
– Очень.
Инга кивнула Второму, подзывая сержанта.
– Всех подходящих живых построить, ну и принести мертвых. Девушка, на вид от пятнадцати до двадцати лет, не более. Вряд ли отыщется много кандидатов.
И повернулась к Клещеву.
– Тебе пока везет, Клещев. Ты знаешь, кто мы такие?
– Нет. А должен? – а испуганным парень не выглядел. Уставшим, злым, терпящим боль, но не испугавшимся. Войновская усмехнулась.
– Как раз и нет. Если бы знал, пришлось бы погибнуть очень многим.
– Вы серьезные люди, жаль, батя мой погиб. Сейчас он явно смог бы с вами договориться.
– О чем? – заинтересовалась Войновская. – Почему ты так считаешь?
Клещев взялся на столбик, державший топчан, сел. Прищурился, глядя на лицо майора, и улыбнулся. Красивой, мягкой и наверняка внушающей приязнь, улыбкой.
– Отец один из тех, кто сделал Кинель тем, что крепость сейчас есть. Мы торгуем со всей областью, ее остатками, и с соседними. Хотя теперь я за него, сможем договориться…
Инга покивала, неожиданно оказавшись совсем рядом с раненым. Мягким кошачьим движением взяла его за волосы, запрокинула голову назад и наклонилась к уху:
– Договориться? Я смотрю, мой дорогой, ты уже ощутил вкус жизни? Я ошибаюсь?
Клещев что-то просипел, явно стараясь ответить.
– Хочешь, отрежу тебе ухо, чтобы ты кое-что понял? Нет? Думаю, что нет. Так вот, красавчик… – Войновская отпустила его голову, мотнувшуюся в сторону, встала. – Запомни, что ты, наследник одного из столпов вашего Кинеля, ни о чем со мной договориться не сможешь. Ты сейчас волен делать только одно – правильно говорить мне необходимые вещи и не ошибаться. Не врать, не запинаться, вспоминать все нужное и говорить. Это понятно?
Клещев кивнул. А вот теперь он действительно испугался, Войновской не нужны были таланты Ильи Серого, чтобы увидеть это.
– Рассказывай все, что знаешь про девушку. Не пропуская ничего, и в первую очередь, как и почему ты знаешь о том, что она была на поезде. И, сам понимаешь, с кем именно. Давай, начинай…
Через полчаса возни с тремя выжившими молодыми женщинами и доставкой под крышу здания нескольких относительно уцелевших останков, Войновская чертыхнулась и вышла на крыльцо.
Дождь немного успокоился, перестав барабанить, небо посветлело. Серый возник рядом, чуть позевывая.
– Ее здесь нет. Тебе повезло, майор.
– Ты так думаешь, паладин? – Инга повернулась к нему. – Ну да, вижу, что так и думаешь. Да, пока повезло. Ее нет среди убитых. Хотя и среди живых нет.
– Шатун ушел за кем-то в погоню. – Илья пожал плечами. – Значит, возьмет и вернется. Там и поглядим.
– Глядеть будем до рассвета. До него пара часов. Потом снимаемся и идем по их следу. Ты сможешь почувствовать, где наш друг Шатун?
– Попробую. Ты полагаешь, что он не вернется к тому времени?
Инга сплюнула. Посмотрела на черноту ночи, превращающуюся в серость.
– А вот ты подумай, Илья. Шатун уехал на двух квадроциклах, с тремя бойцами. За кем-то неизвестным, передвигающемся на чем-то непонятном. А еще у нас нет нашей девочки, путешествующей в компании какого-то местного героя, якобы собственноручно не так давно укокошившего десятка два-три человек. Впору задуматься – все ли хорошо у Шатуна? Хотя, ты знаешь, меня немного больше волнует другое.
– Что именно?
– Как она и ее этот… Морхольд умудрились уйти? Ты не знаешь, Илья? Вот и я не знаю.
Глава 9
Из огня да в полымя
Самарская обл., село Подбельск (координаты: 53°36'14''с. ш., 51°48'20''в. д.), 2033 г. от РХ
Зуич молчал, злился и жевал табак. Сплевывал тягучей темной струей за борт и продолжал наливаться дурной яростью. Если бы не навес над ним, то, глядишь, капли, падавшие на его лицо, шипели бы и испарялись.
Уколова поморщилась, стараясь не глядеть на него. На душе бесповоротно осела мерзость.
Лодка с помостом, несшая на платформе невыразимо пафосного Дагона, так и не снявшего капюшон, осталась за спиной. Вместе с двумя десятками не выбравшихся на поверхность воды мутантов, слушавшихся его как верные псы. Только торчали над темным зеркалом реки невысокие гребни и глаза, закрытые пузырями. А еще на дне суденышка, скрючившись и трясясь, лежали три сразу же замолчавшие девушки. Зуич не обманул, обменяв право безопасного пути на человеческие жизни и их здоровые матки, должные родить существу под капюшоном новых слуг.
– И ты меня спрашиваешь, почему я не люблю мутантов? – она посмотрела на молчавшего Азамата. – У нас есть такое?
