Николай Берг - Лагерь живых
— О, наши прибыли — пошли встречать.
Колонна действительно вползает в ворота, и машины встают на площади. Сразу становится многолюдно. Из бэтээров и грузовиков, а я вижу, что колонна разрослась — еще омоновская техника присоединилась, вываливается публика, в основной массе гражданская.
Возни для медиков с эвакуированными получается много — работать приходится всем наличным силам. Наконец заканчиваем. Честно говоря — думал, что ситуация будет хуже, особенно когда увидел, что наш китайский автобабус страшно искалечен, с правой стороны кабины здоровенная вмятина, стекла частью высыпались, решетки погнуты и сорваны, дверь помята и осталась в полуоткрытом состоянии.
Морф какой-то непонятный атаковал, хорошо, что еще на пути туда, когда в автобусе был только водитель и пара стрелков. Если б на обратном, когда эвакуированных набилось в каждую машину как сельдей в бочку, были бы у нас проблемы.
Отличился Серега, размочаливший морфа из пулемета. Забрать тушу не представилось возможным, на автобусе еще смогли людей привезти сюда, замотав на скорую руку пробоину чем попало. Но ясно видно — это у автобуса был последний рейс. От удара техника пострадала слишком сильно. Все, отъездился.
Серега тем временем топчется неподалеку. Когда заканчиваю — подходит.
— Слушай, тут такое дело… Можешь дать консультацию?
— Запросто. В чем вопрос?
— Вот как так сделать, чтоб пол будущего ребенка угадать?
— Чего угадывать? В клинике есть узи — смотришь, определяешь.
— Похоже, не так сказал. Не тогда, когда ребенок уже есть, а до того, как он уже там.
— Что-то ты мудришь. До зачатия, что ли?
— Во-во, до зачатия.
— Ну, такого пока нет еще, только всякие приметы. Но заранее предупреждаю — все это совершенно ненаучно. То есть без фундаментального подтверждения.
— Давай что есть.
— С моей колокольни, наиболее близко такое наблюдение: если сперма свежая, то рождаются мальчики. Если постоявшая — то девочки. Некоторое подтверждение, чисто эмпирически — турецкие султаны. Те, кто в основном сидел у себя во дворце и в гарем ходил все время, обновляя сперму, у таких больше рождалось сыновей. А кто воевал и болтался черт знает где, изредка навещая гарем, — у тех девочки. Но повторяю, научного подтверждения это не имеет.
— А постоявшая — это сколько по времени?
— Ну так, на пальцах, сутки-двое — это свежая. А больше — уже под девочек заточена. Только тут гарантии слабые, сперматозоиды — не солдаты, чтоб строем ходить. Глядишь — какой задержится… Да и к слову — если на вызревание выходит меньше восьми часов — сперматозоиды к оплодотворению не готовы. Не успевают созреть.
— Похоже, как способ не беременеть?
— Ну не сказал бы. Глядишь, и найдется опять-таки какой завалященький из неторопливых. Но вот тут есть ряд научных наблюдений — это, в общем, подтверждено. Бесплодие при слишком интенсивном сексе… Временное, конечно.
— Ага. Слушай. Раз пошли говорить о приметах. А вот есть такие, чтоб с ходу прикинуть, какая будет жена из конкретной девушки?
Последние слова слышит подошедший к нам Вовка. Вытирая какой-то грязной тряпкой не менее грязные лапы, безапелляционно заявляет:
— Да как два пальца. Хочешь узнать, какая из девушки жена выйдет — познакомься с ее мамкой. Вот такой и дочка будет.
— Забавно. Но я могу добавить, что есть пара приметок. Считается, опять же строго ненаучно, что чем выше сосок на груди, тем девушка своенравнее. И ровно то же самое, если на ступне большой палец длиннее других.
— Серьезно?
— Совершенно. Насколько могут быть приметы.
— А, ну тогда, судя по пальцу, все в порядке. И сосок — это да, гордая она, это есть. — Серега задумывается.
Вовка перестает тереть лапы. Крутит головой.
— Обед-то готов?
— Нет. А вы еще будете людей возить?
— Решили, что хватит на сегодня. Здесь их кучами собирать — резона нет, и в Кронштадте к приему не готовы. В «Бастионе» стало попросторнее, еды им там пока хватит. С топливом беда, так что много не наездишься.
— А что в городе?
— Зомби до черта. Пробок много. Пожаров меньше стало.
— БТР сгоревший видали?
— Не, мы это место седьмой дорогой обошли. Я вот не понял — чего и наши, и кронштадтские финтят? Вывезли бы всех гражданских из «Бастиона» — тут не так уж много ходок. Да и все равно меньше получилось бы, чем когда медведей резать пришлось.
— Ну, не знаю. Эвакуация сложная штука, организовать ее надо грамотно. Сам суди: транспорт обеспечить надо, причем по цепочке, а то будут на пирсе сидеть сутки; еда-питье тоже нужны; опять же помнишь, как в первые дни беженцы тут все загадили?
— Это не забудешь… — усмехается Вовка.
— Ну вот, значит, и это тож учитывай. Медобеспечение нужно организовать, материалами обеспечить, ну и наконец жилье подготовить. Те, кто к нам прибежал, готовы были и в необорудованной куртине жить, а из «Бастиона» так людей не поместишь. Да еще думаю, и политика тут место имеет. Разгрузим омоновских от их беженцев — глядишь, они и забудут благодетелей. А так они на крючке. Короче, непростая штука эвакуация.
— Да это я сам знаю, у меня так несколько родичей померло — эвакуировали из блокады, а за кольцом от души накормили от пуза дистрофиков-то. Вот и загнулись с непривычки. Бабушка рассказывала, как дристали всю дорогу после такой кормежки в тридцать три струи, не считая мелких брызг. А сестрички ее померли.
— Во-во. К слову, раз ты такой умный, про девушек правильно сказал, а вот как мужика оценить?
— Даже и не два пальца, а еще проще. Смотри, какая у мужика собака. Пес лучше зеркала скажет. Если тупой и злобный, то и хозяин дурак, а если умный и дружелюбный — с хозяином дела иметь можно.
— То-то ты собаку не держишь, — поддевает водителя Серега.
— Держал. Только очень трудно, когда помирает. Живут-то недолго по сравнению с человеком. Но будь спок — у меня они все были умные и толковые.
— И машину водить умели? — продолжает ерничать пулеметчик.
— Лапами их бог обидел. Были бы руки — водили бы. А шутишь зря. Все собачонки, даже самые никчемные по мирному времени, в обороне участвуют куда лучше, чем многие люди. Сейчас тут собаки на вес золота. В курсе?
Да, конечно. Прекрасно помню, как мелочь пуделиная нас тогда с Сашей предупредила. Частенько ее вижу утром на прогулке вместе с хозяйкой. Немного непривычно смотреть, что хозяйка идет с готовым пакетиком в руках, чтоб за зверюшкой дерьмо прибрать. Тут Михайлов строг и суров — кара неотвратима и моментальна. Причем неважно, люди нагадили или собаки. Тут он мне нашу главврачиху напоминает, тоже была на чистоте помешана. Вроде как над этим и посмеивались, но уважали.
И за кошаками убирают. Прямо как в поликлинике. И что забавно, старая вражда кошатников с собачниками так и не померла. Смешно было раньше читать в инете страстные споры тех с этими. Создавалось впечатление, что дай волю кошатникам, и они недрогнувшей рукой перестреляют всех собак с их хозяевами, а если наоборот — кошки с их хозяевами будут передушены немилосердно…
А тут и в крепости уже случилось несколько крупных ссор на эту тему.
— Однако собак-зомби в городе тоже много. А они пострашнее людей. Особенно когда в стае, — отмечает Сережа бесспорный факт.
— Так не собаки виноваты. Люди тысячелетиями старались, чтоб из волков и шакалов собак выдрессировать. А теперь, из-за придурков тупоголовых, прямо в городах из собак успешно получили волков и шакалов. Вся эта болтовня к чему привела? К тому, что появились серьезные бродячие стаи. И это уже не собаки. Внешне — да, но в душе они уже дикие. А это в городах недопустимо, — жестко заканчивает разговор Вовка.
Серега тем временем завершил глубокомысленные думы. Теперь его можно послать в комиссию — рассказать, что за новый морф появился, с легкостью мнущий кабину автобуса. Жаль не сняли, только на описание расчет.
А мне вести занятия с группой добровольцев по первой помощи. Набралось таких двадцать два человека. Ну это и неудивительно, если б речь шла о какой-нибудь ерунде, которую бы я преподнес как аццкую панацею — все бы сбежались. Как к Малахову на его бред. А вот серьезное дело — всего двадцать два. Из них три медсестры и из охотничьей компании четверо.
Удивила круглолицая девочка-подросток. Очень все всерьез изучала, старалась на полную катушку. Под конец занятия спросила, есть ли возможность диагностировать инсульт. Вот так, с ходу.
— Можно.
Часть занятия я посвящаю детальному ответу на вопрос. Девочка кивает, а я вдруг вспоминаю, где ее видел. Точно, она дочка того крупного мужчины, который помер внезапно от инсульта. Или сильно ошибаюсь, или подрастает медик…
Потом совершенно неожиданный вопрос задает уже вполне зрелый мужик. Нет, честно, я никак не устаю удивляться ерунде, которой набили головы наших сограждан за последнее время, вгоняя в прямое средневековье, гробя все вековые достижения. Вот и сейчас — хоть стой, хоть падай.
