Пилигримы (СИ) - Ар Алексей

Я слегка подтолкнул мелкую вперед. Два матерых за один день – еще не перебор, но уже тенденция. Воздух загустел, затылка коснулся холодок. Хочется сорваться и избавится от бремени опасности. Огнем и сталью, сука, огнем и сталью.

Проскользнув на цыпочках остатки дома, задержались на выходе из парадного в попытке продышаться – убавить напряжение и разжать пальцы, онемевшие в хватке. Крыса чуть не выронила Малюту, виновато покосившись и засопев. Но и мне не лучше – непонятная херня, давившая на мозги, проявилась не столь явно, но в накопительном итоге изрядно нагнала мути. Интересно, как местные годами ползают над улочками смерти? Может незатейливый мотивчик гоняют в мозгах, или мантру какую пользуют? Хитрожопые аборигены.

На подходах к Парку нас мгновенно срисовала охрана моста - грозные силуэты вскинулись над фортификациями и показательно прицелились. Я поднял оружие над головой, мелкая удивилась. Не моргай, боец, – нервные очкующие люди порой неприятны в общении.

А теперь – ровными шажками на сближение. И улыбку поприличнее.

-Вобля? – спросил один из стрелков, отрываясь от прицела. – Вы вроде с утречка ушли?

-Мы, - кивнул. – Те самые.

-А можешь, сука, не улыбаться так мерзко? – распрямился второй. Остальные вроде выдохнули, но смотрели настороженно. И на развалины за периметром косились.

-А можешь пройти нахуй? – поинтересовался в унисон. Признаю, спросил на рефлексе.

-Ты че, он Юста завалил, - прошипели от костерка без конкретной адресации.

-Развелось борзых. – Охранник для порядка попыхтел и сдал назад, возвращаясь к уютному раскладному стульчику. Вот и правильно, мясо.

-Смиритесь, мужчинки, - весомо сказала Крыса.

Я кашлянул. Не, не подумайте, ничуть не удивлен – бойцы прогрессируют в правильном коллективе. Мелкая заметила командирскую ухмылку, и довольная зашагала прочь. А сторожевым досталось мое философское пожатие плечами. Смиритесь черти перед неизбежным, как говаривал старина Годри.

Дорожка, на которую выбрались, почти знакома, как и всякая дорожка, ведущая к пусть и временному, но пристанищу. Одолеть легко, если игнорировать тревожное роение клановых. Я лишь задержался у провала, рассматривая локацию с позиции новых знаний. А разницы никакой, надо отметить – те же древние обломки в черно-желтых тонах. И никаких табличек – мол гадских операторов ищите там и там.

Наруч, зараза, в очередной раз мигнул красным. И был проигнорирован. Не сейчас.

-Поздорову ущербные, - радостно объявила Крыса, одолевая тропинку к стоянке.

-Говорил же, - фыркнул тощий, вскакивая. Что-то хрустнуло. – Зона дуру не возьмет.

Замес, пытающийся выглядеть солидным, оглядел прибывших нас, не увидел фатальных отклонений и не сдержался – растянул щербатую лыбу. Фрау уже звенела посудой, а вот Ива напустила строгости.

-Это что? - Она указала на мою ногу.

-Ты че, подруга? - фыркнула мелкая. – Это нога. Только командирская.

-Насколько серьезно? – гнула за свое медик. – Не отвечай. Показывай.

-Комментарии? – уточнил я, обращаясь к онемевшему тощему. Какие-то непонятные отношения сложились в наше отсутствие. Мне почти любопытно.

Шест оправил куртку и доверительно сообщил:

-Перенервничала.

-Дурак что ли? – покраснела Ива. – А кто бегал к мосту каждый час?

-Ну договаривались же, - досадливо поморщился костлявый.

-А вернуться приятно, - заключила мелкая, потирая руки. – Есть че пожрать?

-Десять минут, - спокойно ответила Фрау, подсвеченная игрой пламени.

-Тогда может расскажешь, командир, - не утерпел Замес. – Как сходили?

Кто о чем, а умник себе не изменяет - продержался минуту, прежде чем вывести разговор в конструктивное русло.

-Машину нашли, пообщались, достигли консенсуса. Смене №7 велено ждать, пока железная накопит силы.

-Долго? – напряглась Ива.

-Три цикла.

Легкое облегчение на лицах бойцов не замечу. Если они не чувствуют перспективы, пусть принимают по факту и учатся на практике при моей скромной поддержке. Стук костяшек танцующей Муэрто, как правило, стимулирует.

А пока можно с облегчением вытянуть раненную ногу и притереться к лавочке. Вдохнуть мирного и чутка помедитировать над вечерней суетой кланового лагеря. Люди бродят, носят, кантуют, укрепляют, подмазывают, связывают, обматывают – бессменные муравьишки, которым повезло выжить. Реальность скрипит и позвякивает, перекликаясь голосами.

-Охренеть. – Шест получил от мелкой блистеры с добычей и удивленно рассматривал на свет. – Гео, аква… Вы там кого завалили?

Крыса демонстративно развела руками, обозначая размеры жертвы. Подумала и добавила:

-И это только четвертинка.

После такого заявления без рассказа не обойтись – под горяченькое да в доброй компании. Мелкой польстило внимание и ее монолог нешуточно затянулся. Вот и хорошо – могу посидеть в тени, прикрыв глаза, и избавиться от назойливых мыслей.

Через часок подтянулась Оторва - с профилактическим визитом вежливости. Справилась о походе, о насущных потребностях и с облегчением отбыла. Да, клановая – когда мерещится недобрая хватка на горле, роль гостеприимного хозяина дается трудно. Но ушла и пусть. Прочь из мыслей, суровая тетка.

-Отбой, - очнулся я минут через сорок. – Замес, к торговцам, как понимаю, не ходили?

-Не срослось. – потупился мужчина. – Сам понимаешь, командир, к торговле настрой нужен…

-Поджопник вам нужен, - согласился я. Бойцы напряглись. – И поджопник будет. Но завтра. Когда воспользуемся моментом.

-Это каким? – задорно спросила Крыса. Она искренне верит, что ей ничего не грозит, как участнице похода. Лады, наивность лечится.

-Тем, в котором нас не пытаются убить.

-Типа спокойного сна, - фыркнул тощий, обустраивая лежанку. Смазал, гад, посыл.

Ночь промелькнула коротким пустым мгновением – без учета дежурства. Моргнул и очнулся, а дальше - извечные ночные шорохи подле багровых отсветов огня, да неровное сопение бойцов. Покой, сука, даже не снится.

Утро случилось. Если не заморачиваться в рефлексии, то уже благодарен. Хотя картинка побудки, как по мне, могла быть поприятнее. Пока совершали утренний моцион, я успел в деталях оценить состояние бойцов и выводы не порадовали. Сказал бы даже – огорчили к хренам.

Залатанные тушки, не первой свежести одежда, чумазые лица и общая помятость на фоне тусклого утра. А Шеста я бы вообще пристрелил от греха подальше – с таким раскрасом только адхары по углам отжимать, да помогать просраться запорным. И вот смотрю с командиром прищуром, а мысль простая – не дорабатывает командир, не обеспечивает обещанное. Хорошей команде положен хороший быт – аксиома службы.

-Консервы, - объявила Фрау. Первое слово, нарушившее легкий флер лагерных звуков. Притихшие бойцы, настороженно следящие за моей задумчивостью, оживились. Брякнула посуда, дополняя мирную картину. А командирский пендель так и остался обещанием.

Я усмехнулся. Принюхался к пище насущной – месиво странное и трудно идентифицируемое. Но пахнет чем-то овощным.

Минут через пять бодрой работы ложкой краем глаза заметил движение у прохода к периметру парка. Вернулись старатели, в числе которых приметил Николаевну и Ташу – видок у теток усталый, пожеванный. На лицах тени и грязные разводы, некоторые хромают, поджимая отдельные части тел. Но рюкзаки полны, из них торчат металлические рейки, трубки; ткань топорщится под угловатым грузом. Промысел задался, если правильно понимаю.

Я поднял руку в короткой приветственной отмашке, и сообразительная Никки отделилась от группы, раздав напоследок короткие приказы. Подошла неторопливо - с определенным достоинством. Сугубо по доброй воле и от хорошего настроения.

-Утречка, - сказала, приближаясь.

Я кивнул кулинару, и гостья дрогнула при виде протянутой тарелки. Чиниться не стала – приняла подарок и, скрипнув на выдохе, пристроилась на фанерке подле костерка. Жадно заглотила пару ложек. Люблю незамутненные натуры – красиво поработал, красиво поел. А мир подождет.