Антон Орлов - Комнаты страха
– А то не дошло, я же из Мегареала!
– Ты должна позаботиться о Бланке, а иногда что-нибудь говори, обращаясь к Морису, как будто он здесь и ты стараешься привести его в чувство. Все понятно?
– Ага.
– Морис, ты сам примешь допинг или тебе его насильно в пищевод затолкать?
Морис испуганно вытаращил глаза, помотал головой и взял капсулу с ладони у Генри.
– Если останемся живы, получишь Лейлу, – шепнул тот. – Я все устрою.
Кивнув, он проглотил капсулу.
– И между прочим, это классно, что ты стенобионт, – сказала Дигна. – Это значит, планета не хочет тебя отпускать, потому что или ты ей нравишься больше других, или зачем-то нужен. Попроси ее о помощи и настройся на то, чтобы она побыстрее привела тебя куда надо, понял? Должно сработать!
– Это сказки, – потрясенно возразил Морис.
Потрясенно, потому что ощутил небывалый прилив сил и перестал испытывать боль от ушибов. Допинг подействовал.
– Не сказки, это Марсия так говорит.
– Какая-то рыжая малявка… – буркнул Морис, вспомнив об унижении, которому подвергся на Хрустальной вилле.
– У тебя никогда не бывало так, что ищешь какое-то место и находишь его, даже если не знаешь точно, где искать? Или что идешь наугад, но приходишь куда нужно? Это планета тебе помогала! А хотя бы однажды было, чтобы ты где-нибудь заблудился?
– Просто я хорошо ориентируюсь в пространстве, и чудеса тут ни при чем, тип мышления такой…
– Потом! – оборвал Генри. – Морис, уходи.
Грохот камней за перегородившим проход завалом уже несколько секунд, как затих.
Морис двинулся вперед по коридору, озаренному дрожащим оранжевым светом карманного фонарика, зажатого в кулаке.
Платформа. Помощь. Лейла. Самое главное – Лейла. У него теперь достаточно сил, чтобы получить все то, что раньше доставалось другим.
«Торнадо» опустился на заснеженный пол пещеры, усыпанный битым камнем. В свете бортовых прожекторов все неровности скальных стен проступали рельефно и резко. Все как на ладони, только людей не видно.
Анджела выпрыгнула из машины. На ней был спортивный бронекостюм (так и не рискнула заказать настоящую боевую броню) и шлем с закрытым щитком. Пусть Генри сколько угодно стреляет из парализатора, толку не будет.
Возле кучи камней и сверкающих раздробленных сосулек выделялось на снегу темно-красное пятно. А вон еще одно… Никаких сомнений, кровь.
Все-таки она их накрыла, никуда не делись! Теперь надо разгрести завал и убедиться, что никто не уцелел. Пока не увидишь наглядный результат, нельзя считать, что работа выполнена – одна из старых конторских заповедей. Мудрое правило.
В Организации каждый обязан был ежеквартально сдавать отчет по установленной форме, и ликвидаторам полагалось во всех подробностях описывать, каким способом была произведена ликвидация, как выглядели останки – чтобы никто не смухлевал, по небрежности или из преступной жалости. Римма, как и большинство ее товарищей, ругалась в адрес Четвертого Отдела, ведавшего этими заморочками, и не понимала, почему всесильный Маршал терпит диктат бюрократов. Уже после, на Сагатре, тот растолковал ей почему: чтобы оперативники любое дело доводили до конца, не надеясь, что кривая вывезет.
Да, в Организации все было поставлено серьезно, без дураков. А потом архивы Четвертого Отдела достались в качестве трофея Космополу и были использованы как доказательства на суде, так что неприятности тоже получились серьезней некуда. И вопрос еще, кто в дураках остался…
А все потому, что не надо было брать на работу Саймона Клисса, отморозка-эксцессера, полоумного папарацци!
И ни в коем случае нельзя было связываться с пришельцем из многомерной Вселенной, существом невообразимой мощи, из-за временной амнезии возомнившим себя бывшим гонщиком-дрэггляйдистом по имени Стив.
Держались бы от них подальше, так Организация во главе с Маршалом до сих пор бы существовала.
Кстати, о доказательствах. В руках у Космопола в числе всего прочего находятся отчеты боевика-ликвидатора Риммы Кирч, успешно осуществившей более сотни ликвидаторских операций, как в одиночку, так и в составе опергрупп. Этого добра на несколько пожизненных сроков хватит и еще про запас останется.
Надо убедиться, что беглецы мертвы и никто из них не успел нацарапать предсмертного послания, чтобы нагадить ей с того света.
Самое верное – взорвать или дезинтегрировать всю скалу, но у Анджелы не было ни дезинтегратора, ни настолько мощной взрывчатки. Пока она раздобудет что-нибудь подходящее, утечет драгоценное время. В этом девственном краю с величественными, но однообразными пейзажами люди редкие гости, однако даже малую вероятность не стоит сбрасывать со счета.
Сперва она собственными глазами увидит трупы. Если кто-то еще тепленький – добьет. После того как озеро-могильник примет всех четверых в свое студеное лоно, она отправится добывать армейский дезинтегратор.
Почем знать, вдруг два-три года спустя нелегкая занесет в здешние пещеры каких-нибудь туристов-оригиналов и кто-то из них, нагнувшись за интересным камешком на память, поднимет коробочку из-под леденцов или заскорузлую от крови перчатку с засунутой внутрь разоблачительной запиской. Турист, положим, станет героем дня, еще и в программу новостей попадет, а вот для Анджелы Ругис, скромного супервайзера из Новогодней Службы, подобная шумиха будет очень-очень некстати.
Придется разбирать завал, для этого понадобится специальный робот. Эк ее угораздило так лихо все тут разнести! Прямо как на войне… Под ногами хрупало, звуки в ледяной тишине казались оглушительно громкими.
– Анджела, это вы?
Приглушенный голос донесся из-за нагромождения камней. Она вскинула пистолет.
– Отзовитесь, Анджела! Мы тут замурованы, сидим в этом гроте, как в застрявшем лифте. Если бы я мог отсюда выбраться, предложил бы вам поединок. Было бы интересно посмотреть, кто из нас круче, нечасто встретишь достойного противника. Я слышал о вашей организации, там ведь кого попало не держали… Но между нами баррикада, и вдобавок у меня что-то с ногой, вывих или перелом.
– А как там остальные? – поинтересовалась она спокойно, не опуская пистолета, отступив вбок.
Судя по звучанию голоса, в этой куче каменных глыб, кусков льда и булыжников есть щели, и киллер теоретически может в нее прицелиться. Хотя бы даже вслепую, ориентируясь по звуку. Неизвестно, что припрятано у него за пазухой. «Глушилка» губит только электронику, а если какой-нибудь механический арбалетик…
– Бланка и Морис без сознания, Дигна чуть-чуть получше. Мне повезло больше всех. Если б они не оказались слабаками, мы бы успели смыться. Ненавижу слабаков, от них сплошные неприятности.
– Это точно, – согласилась Анджела.
Она тоже не любила слабаков.
Обледенелые каменные кишки. Зыбкий оранжевый сумрак, а дальше, за гранью дрожащей световой завесы, ухмыляется тьма. За каждым изгибом коридора может открыться дверь, ведущая в Комнаты – отчего бы ей тут не взяться?
Все эти страсти на Мориса не действовали. Миниатюрная капсула, которую скормил ему Генри, оказалась самой чудесной на свете вещью, способной решить одним махом все его проблемы. Жаль, что раньше не интересовался допингами.
Стрелки, нарисованные серебристым маркером на уровне щиколотки, в глаза не бросаются – чтобы Шоколадная Анджела не заметила, если пойдет искать. Они указывают путь наружу, к спасению, к Лейле. Главное, что к Лейле! Генри ведь пообещал, что Морис ее получит… Если для этого надо остаться в живых и привести сюда службу быстрого реагирования – он постарается, он совершит невозможное. Как будто он не метался по источившим старую скалу коридорам, а не жалея сил карабкался на неприступную кручу, на вершине которой стоит Лейла в своих серебряных сапожках и тонком, как паутинка, мерцающем кимоно.
Наконец он выбрался под открытое небо. Уже стемнело, но ветхое облачное одеяло расползлось по швам, и оттуда, из разрыва, выглядывала холодная иссиня-белая луна. На уме у нее не было ничего хорошего, в этом сомневаться не приходилось.
Зато ни намека на «торнадо». Неужели Генри действительно удалось завладеть без остатка вниманием Анджелы и та в настоящий момент слушает его, не подозревая, что один из пленников сбежал и отправился за помощью? Только бы у Генри не сорвалось… Сам он, похоже, не сомневался, что шансы есть. А что, такой может… С отчаянной завистью Морис припомнил, как Генри рассказывал свои истории – гладко, выразительно, интересно, с самоиронией, которая нисколько не принижала рассказчика, только добавляла ему обаяния. Ага, но Лейлу он все равно должен уступить, просто обязан будет уступить… А сейчас в этом царстве неправильных арок и черных столбов, отбрасывающих в лунном свете блеклые тени, среди руин каменного дворца, который на самом деле никогда дворцом не был, надо найти гравиплатформу.
