Джек Вэнс - Книга грез
Туги воскликнула:
– И не забывайте, что мы избавили вас от опасностей! Говард привез с собой двух убийц! Но теперь они уже безвредны.
Ото Клидхо одобрительно улыбнулся, словно Туги изложила рецепт своего супа, потом добавил:
– Говард хитер. Знаете, он принес сюда оружие, спрятав его в шляпе. Но я подучил Дитси стащить с него шляпу и бросить в огонь. Да, мы сделали свою часть работы.
И Джерсен, и Элис промолчали.
– Примерно через шесть часов Говард придет в себя, – продолжал Клидхо. – Вы пока можете отдохнуть, выспаться, осмотреть мои коллекции. Но давайте лучше посидим вместе, выпьем чаю, а вы расскажете, чем вам насолил Говард Хардоах.
Джерсен взглянул на Элис:
– Что скажешь?
– Мне не хочется спать. Возможно, мистер и миссис Клидхо захотят услышать и о школьной встрече в Гледбитуке?
– Да, это будет кстати.
* * *В полночь Ото Клидхо покинул кухню. Через двадцать минут он вернулся.
– Говард приходит в сознание. Если хотите, можете посмотреть.
Все вместе они прошли через лабораторию по коридору. Клидхо остановился около двери:
– Слышите? Он разговаривает сам с собой!
За дверью действительно кто-то разговаривал.
Сначала зазвучал голос Трисонга, чистый и сильный. Так говорил бы человек, пришедший в замешательство и раздраженный чем-то.
– …Тупик, как стена, я не могу ни двинуться вперед, ни уйти назад… Восход там. Мы заблудились в джунглях. Будем осторожны, не надо расходиться в стороны. Паладины! Кто слышит меня?
Быстро посыпались ответы; голоса почти сливались, словно одновременно говорили несколько человек.
– Мьюнес останется с тобой. – Это был спокойный, чистый голос, самоуверенный и лишенный эмоций.
– Спенглевей здесь, вместе с вами.
– Рун Фадер Синий, Хохенгер, Черный Джеха Раис – все здесь.
Высокий, холодный голос произнес:
– Эйа Панис тоже здесь.
– А Иммир?
– Я с тобой до конца.
– Иммир, ты такой же, как и все остальные. Теперь необходимо выработать план. Джеха Раис, твое слово.
Зазвучал низкий голос Джехи Раиса, черного паладина:
– Я серьезен, более чем серьезен. После многих лет разве вы не узнали его?
Иммир (взволнованно): Он назвал себя Клидхо с фермы Данделион.
Джеха Раис: Он – Страдалец.
(Несколько секунд тишины.)
Иммир (тихо): Мы в отчаянном положении.
Рун Фадер: Такое случалось с нами и раньше. Вспомните поход в Илкхад! Было достаточно припугнуть Железного Гиганта, чтобы мы провалились…
Спенглевей: Я вспоминаю засаду в старом городе Массилии. Ужасный час!
Иммир: Братья, давайте сосредоточимся только на том, что происходит сейчас.
Джеха Раис: Страдалец похож на злое животное. Чтобы сломить его, нужно использовать контрсилу. Может, предложить ему богатство?
Иммир: Я открою ему наше сокровище, отдам Сибариса.
Мьюнес: Сибарисом не соблазнить Страдальца.
Лорис Хохенгер: Предложим дюжину девственниц, каждая из которых красивее предыдущей. Оденем их в платья из прозрачной ткани, и пусть они смотрят на него пристально, ни весело, ни серьезно, словно спрашивая: «Кто этот мармелайзер? Кто этот полубог?»
Иммир (грустно смеясь): Добрый Хохенгер, ты верен себе! Но мне кажется, ты изменил нам.
Спенглевей: Богатство, красота… Что еще?
Рун Фадер: Если бы мы только владели Чашей Валькирий или вечной молодостью!
Иммир (невнятно): Сложности…, Сложности… Похоже, мы жертвы заговора.
Рун Фадер: Тихо! Кто-то стоит за дверью!
Клидхо заговорил шепотом:
– Он еще не совсем проснулся, разговаривает, словно во сне… – Мармелайзер открыл дверь. – Пойдем.
Комната тускло освещалась только наполовину, и эта половина была пустой. Другая ее часть имитировала поляну в джунглях. Свет падал вниз через сотни отверстий, как сквозь листву. На сучках висели цветы и стручки со спорами. Узкая речка бежала сквозь скалы, образуя маленькую заводь, которая разливалась среди красных тростников, а затем исчезала из вида. Рядом с бассейном в кресле сидел Говард Алан Трисонг, почти обнаженный, если не считать короткой набедренной повязки. Его руки опирались на подлокотники, глянцевые белые ноги стояли в траве. Голова была обрита наголо. Напротив него на маленьком островке в заводи стоял мармед Нимфотиса. В кустах шевелилось с полдюжины маленьких астинчей с мордочками, испещренными красными и синими хрящами, с хохолками, похожими на маленькие черные шляпки, с блестящими черными шкурами. Присутствие человека волновало их. Они внимательно смотрели на него.
Разговор Трисонга с самим собой прервался. Глаза Говарда смотрели из-под полуопущенных век. Дышал он ровно.
Клидхо обратился к Джерсену и Элис:
– Первоначально это была клетка для маленьких астинчей. Их еще называют игрушечными мандаринами. Странные маленькие существа. Не подходите слишком близко. Там почти невидимая паутина, которая сильно жжется. Прекрасное место для Говарда.
– Вы мармелизовали его ноги!
– Совершенно верно. Теперь он неподвижен, и его удел – смотреть на Нимфотиса, которого он убил. Таково наше наказание. Так что какое бы наказание ни уготовили ему вы, я не стану возражать. Это ваше право.
Джерсен спросил:
– Как долго он проживет в таком состоянии? Клидхо покачал головой:
– Трудно сказать. Организм Говарда работает нормально, но. он не может двигаться. Под его волосами, между прочим, была металлическая сетка, но в ней не оказалось ни имплантантов, ни скрытого оружия.
Трисонг широко открыл глаза, посмотрел на свои ноги, потом опустил руку и потрогал камень, в который они превратились.
Клидхо позвал:
– Говард Алан Трисонг! Мы пришли от всех твоих бесчисленных жертв и воздадим тебе по заслугам.
Тути закричала:
– Вот он – наш сын Нимфотис. А это сидишь ты – Говард Хардоах, его убийца. Посмотри на дьявольское дело рук своих.
Говард Трисонг заговорил спокойным голосом:
– На меня велась хорошая и правильно организованная охота. Кто эти двое?… А, Элис Рэук? Как она оказалась здесь, среди фанатиков?
– Я одна из них. Разве не помните, как я вас просила спасти жизнь моему отцу? А он уже был мертв, вы убили его!
– Моя дорогая Элис, когда связываешься с политикой, нельзя обращать внимание на мелкие детали. Смерть твоего отца, а также твои услуги были частью большого проекта. Ну, а вы, сэр? Вы мне определенно кого-то напоминаете.
– Естественно. Вы встречались со мной несколько раз. Точнее, дважды: в Воймонте и Гледбитуке, где я имел удовольствие стрелять в вас, к сожалению, не очень метко. Кроме того, вы знакомы со мной как с Генри Лукасом из «Экстанта». Это я придумал, как заманить вас сюда с помощью «Книги Грез». Но хочу напомнить вам еще более ранний эпизод. Вы помните рейд на Маунт-Плезент?
– Да, такой эпизод был в моей биографии. Превосходное приключение!
– Тогда я впервые увидел вас. С тех пор вся моя жизнь посвящена тому, чтобы отомстить вам.
– В самом деле? Да вы фанатик!
– Своей преступной деятельностью вы создали множество фанатиков. Благодаря вам мы собрались здесь.
Говард Трисонг небрежно взмахнул рукой:
– Итак, теперь я в вашей власти. Что вы намерены делать?
Джерсен кисло улыбнулся:
– Вы уже наказаны.
– Да… Это пытка. Но ведь вы можете получить удовольствие, убив меня!
– Я уничтожил вас как человека. Этого вполне достаточно.
Голова Говарда Алана Трисонга поникла.
– Моя жизнь идет по предначертанному пути, Я и в самом деле правил частью Вселенной, заполненной людьми… Хотел стать Первым Императором Вселенной и почти добился своего. Но теперь я устал. Я не могу двигаться и больше не хочу жить… Уйдите. Мне надо побыть одному.
Джерсен повернулся и, взяв Элис за руку, вышел из комнаты. Клидхо последовал за ними. Дверь закрылась. Почти сразу же вновь начался разговор.
Иммир: Теперь все ясно. Страдалец заготовил мне ужасную смерть. О мои паладины! Что теперь? Что скажешь ты, Джеха Раис?
Раис: Время настало.
Иммир: Как? Зеленый Мьюнес, почему ты отворачиваешься?
Мьюнес: Есть еще много дорог, по которым нужно пройти, и много гостиниц, где я мог бы остановиться.
Иммир: Почему вы не смотрите на меня? Разве мы не братья, не паладины? Джеха Раис, придумай что-нибудь, чтобы ноги мармела могли двигаться.
Спенглевей: Иммир, я прощаюсь с тобой.
Раис: Прощай, Иммир, время пришло.
Иммир: Лорис Хохенгер, ты тоже покидаешь меня?
Хохенгер: Пора отправляться в дальние края на поиски новых приключений.
Иммир: А добрый Синий Фадер, как ты? А ты, Эйа Панис?
Панис: Ты не будешь страдать. Уходим, паладины! Осталось сделать единственное и последнее… Прощай, замечательный Иммир! А сейчас…
