Александр Уралов - Обратный отсчёт
В общем, так и так — был втянут под страхом смерти. Заложников жалел, не бил, не пугал… нравился им, помогал, сопли вытирал, прокладки сушил. Достоин быть оправданным у этих… пристяжных, что ли. По телику про этих пристяжных говорили — мол, они даже убийцу могут оправдать. Это зашибись, это нам нравится…
— Ладно, развлекайся, — спокойно протянул он. — Нет, не ты, Кирилл… там этот, с бородой… Тарас? Ага… Может, мультики покажут, а, Тарас? Что, пульта нет? Это вы зря…
Нет, Малый определённо нравился самому себе.
Журналисты вразнобой заголосили:
— Тарасик, НТВ, да? На хрен НТВ, ТВЦ! Не, у них выход уже был… Тарас — пятая кнопка!
Тарас молча несколько раз нажал на кнопочку. Телевизор заорал неожиданно громко:
— … бования террористов. Находящийся прямо у входной двери в телекомпанию депутат Государственной думы Адрон Басов, только препятствует органам, — говорил какой-то толстый мент.
Заиграла печальная музыка и на экране появилось изображение какого-то грустного усатого чувака, рядом с которым, — а вот и я! — сидел гордый Москвич.
— Андрей, Андрюшенька — засюсюкали бабы, увидев усатого грустилу.
Тарас вдруг выключил звук, обернулся и удивлённо сказал:
— Люди, а ведь тут Басов у нас под дверью ошивается!
— Ну, девочки-мальчики — радость-то какая! — фыркнула Инна.
В коридоре, где-то около студии, вдруг заорали, затопали. Все притихли, прислушиваясь. Кирилл было дёрнулся, встал, но Малый многозначительно покачал стволом. Кирилл вызверился на ствол, но промолчал. И не сел.
Что-то пошло не так.
Малому всё это вдруг перестало нравиться. Если бойцы кого-нибудь завалят — быть беде. Штурм, трали-вали… вон, об окне орут, мол, открыто, открыто, ай-я-яй!
О, ё-о-о!!! А не спецназ ли там лезет?!!
Малый почувствовал, что потеет.
Вика, евшая его взглядом, вдруг ласково сказала:
— Слушай, давай Басова запустим? Он у нас человек известный, с Путиным на короткой ноге. При нём точно никого убивать не станут и требования ваши выполнят.
— Да он в Кремле ногами двери открывает, — подхватил Кирилл.
— А помните, ребятки, как он с Джорджем Бушем разговаривал? — серьёзно сказал Тарас.
— Ой, я помню! — во весь рот улыбалась рыжая Оксана, — Я на съёмки ездила.
— А я снимал, — вылез Махно. — На камеру SUPER-VHS!
Малый мгновенно принял решение. Если эти козлы не трендят, депутат — фигура ценная. Вон, на «супер» какой-то снимают… на простую камеру его, значит, западло снимать. А если это всё-таки спецназ, вопреки умненькому Москвичу, придумал какую-то хитрожопую штуку — пора зарабатывать очки — я, мол, тута самый случайный и нехреново всем помог.
«Если что — прямо всех, на хрен, вместе с Москвичом — на глазах у ментов… геройский поступок солдата… служу России…» — пронеслась в голове холодная трезвая мысль. Мысль, кстати, очень толковая, пацаны! Обмозговать её надо крепко…
Он уже выходил, пятясь, в коридор и следя за стоявшим Кириллом. Выстрелов не было слышно. Да и вообще, было тихо.
Ох, неужели газ?!!
Нет… бубнят… и во входную дверь вдруг заколотили со свежими силами.
Он увесисто торкнул в дверь прикладом. Во, поди, там в штаны наложили! Гы-гы…
— Чё надо?
О, как там заорали!… Ну, пусть орут… мы и так в курсе. Пусть вползают, он их на мушке подержит… и граната — друг солдата… вот она, малышка, наготове.
— Пацаны! К нам депутат! Из Москвы-ы-ы! — радостно надрывался он, чувствуя, что всё складывается клёво — что как бы там оно ни повернулось, он, — Зломанов Стас по кличке Малый, — всегда вставит Фортуне в очко по самое «не хочу»…
… только что был запущен… нет, не «запущен»… Пиши — «несколько минут назад бандиты заманили на территорию телекомпании АТР депутата Государственной думы, — торопливо орал в свой телефон Борчиков, выскакивая из подъезда АТР, — и известную журналистку Яну Полозову… требования террористов… БТР… долларов… бандиты не позволили никому, кроме двух человек… обмен — двое на двое. Басов, по собственной инициативе… он потерял осторожность и был практически захвачен… ничего не оставалось, как пойти на… бессмысленный террор…. прямой эфир… фамилии выпущенных заложников уточняются. В настоящий момент все сотрудники телекомпании согнаны в студию прямого эфира и находятся под бдительным надзором бандитов.
… я уже на улице. Всё, пипец, теперь никого никуда не пропускают. Всё. Я на сорок четвёртый. Ты Матвея туда гони, я прямо на балконе сорок четвёртого интервью дам… да, там всё здание видно… На крыше? Если на крышу пустят, то конечно. Оттуда АТР, как на ладони. Да, вначале для НТВ… потом — прессуха уже у тебя, понял?
На баннере обязательно: «Единственный из журналистов, напрямую общавшийся с заложниками!» Длинно? Ну, думай… смысл должен быть именно таким — эксклюзив и прочая мутотень…
… да это нам по барабану! Она ни хрена не знает… ну, сбежала, и что?.. мудак ты, так и пиши — «в интересах следствия»… Дома? Домой отпустили? Ну, звони, если дурак! Что она тебе скажет?.. сам напиши!.. да… да… Ты это, там сильно не расписывай, разогнался!..
… хрен его знает… Нет, ты умный, блин, как Ленин! Иди! Что ты сам не идёшь?!! Янка? А это её проблемы, понял?
Светка-режиссёр вдруг вспомнила, как Вика рассказывала, что у них в Чечне, когда она там служила, какой-то офицеришка, мразь, повесил в туалете солдата. Дескать, отказался унитазы зубной щёткой чистить. Вика тогда ещё с Кириллом сцепилась… тот у нас известный скептик.
Нет, Кирюха, врёшь… я Вике верю! После этого я бы тоже из МЧС ушла… даже на нашу идиотскую работу. Повесил, сволочь! А в рапорте написали, что, мол, сам повесился. «Не выдержал тягот армейской службы»…
… суки… суки… суки… сукисукисуки…
Спокойно!!! Спокойно, поняла?
… хорошо, что у меня дочка…
Сашка рядом… притих, сопляк… сколько ему? Восемнадцать или девятнадцать? Данилу моего напоминает, молоденького ещё… непьющего… урода, говнюка моего любимого… а что ему? Болтается сейчас на съёмках в тайге, сукин ты сын мой любимый паразит мой сладкий люблю тебя у Лерки глазки твои такие же ясные когда ты в настроении всё равно люблю гад ты гад и дурак бестолковый наказание моё и мука моя мамаправдуговориламнедуреаяневериланихрена…
… Спокойно! Спокойно, дура!
Светка тряхнула лохматой головой… Спокойно… Вот, вроде, отпускает…
Она посмотрела на Сашку. Дел у него в эфире не так много — с компьютера титры выдавать по режиссёрскому свистку, программные заставочки, рекламный блок. Правда, на всякий случай, всё это есть на кассетах, но… не Москва, не ОРТ… мало ли что?.. сколько раз рублём наказывали… подстраховываемся… технология не отработана, мать её…
— Что Сашка, ссышь? — тихо спросила она.
Сашка молчал. Плохо дело…
— Набей-ка титры, Сашка, — вкрадчиво попросила она. — Ну, там «Адрон Басов, депутат долбанной Думы» и прочее…
Сашка молчал и бессмысленно водил стрелочкой мышки по экрану.
— О-о, блин, — пробормотала Светка, — как всё запущено…
Она протянула руку, нажала на кнопку на подставке микрофона, нагнулась к нему и сказала:
— Андрей! Слушай сюда. Хрена ли мы Сашку не отпустили вместе с Пахомом и этой… гостьей… доктором Пилюлькиной?
— Будь моя воля, я бы всех отпустил, — вызывающе сказал Адрон.
— Слушайте, бабоньки, заберите-ка вы его к себе, ладно?
— Ой, у нас тут прямо посиделки — пропела Оксана-вторая. — Давай к нам, Сашка, я тебе всё прощу!
— Слышь, Лёня, Светка дело говорит.
— Хорошо, — сказал Москвич Лёня. — Пусть идёт… Филон! Проконтролируй.
— Чуть что, сразу Филон… эй-эй… куда?
Светка уже поднимала подмышки чумного Сашку. Вован топтался рядом, не зная, что делать, и растерянно глядя по сторонам.
— Вован, нах! — не выдержал Малый, — помоги ты ей, дятел! Куда он денется?
Москвич в упор посмотрел на Малого, но тот сделал вид, что не замечает пристального взгляда. Вован с облегчением кинулся помочь. Сашка бессмысленно смотрел перед собой. Андрею показалось, что из уголка рта у него тянулась тонкая ниточка слюны. «Надеюсь, парень не обоссался, — неожиданно цинично подумал он, — нам здесь и вовсе не продохнуть будет…»
Однако всё прошло мирно и гладко. Сашку усадили в самом уголке, Оксанка-вторая обняла его за плечи и что-то зашептала в ухо. Андрею показалось, что парень этого даже не замечает, но он вдруг обнял Оксанку и положил ей голову на грудь.
Вован и Светка пошли обратно в режиссёрскую. Адрон поймал отчаянный взгляд Гошки, оставшегося без присмотра, и едва заметно покачал головой. Яна видела этот мгновенный немой диалог — и у неё оборвалось сердце, когда ей показалось, что Гошка встаёт…
— Ну, девки, я сегодня с кавалером…. - пробормотала Оксана, обнимая безвольного щуплого Сашку.
