Вячеслав Шалыгин - Будущего.net
— …Волк… — сквозь треск радиопомех донесся чей-то голос, — …схемы…
Схемы! Ну конечно! Старые добрые схемы! Вот же они, прямо на приборной панели. Видимо, как раз для «чайников» вроде супермена из будущего. Бульдозер дернулся, недовольно заворчал и дал задний ход. Затем снова дернулся и наконец-то пополз вверх по откосу. К чадящему, как резиновая покрышка, среднему танку.
— …Доза… — снова донесся обрывок реплики.
Обрывок был довольно понятный. Волк переложил рычаги. Работы осталось тоже немного. Сдвинуть последний бронированный костер, и можно возвращаться.
— …В сторону…
Ага! Хорошо. Так будет быстрее. Волк отогнал бульдозер в сторонку, спрыгнул на землю и побежал к началу взлетной полосы. Самолет уже выруливал на нее, подмигивая цветными огнями. В серой мгле цепочка фонарей вдоль «взлетки» выглядела завораживающей. Словно кто-то снял гирлянду огней святого Эльма с мачты «Летучего голландца» и растянул по земле.
Самолет остановился, и его двигатели начали выбирать мощность. Волк замер у переднего люка и запрокинул голову. Некоторое время ничего не происходило, но, когда Володя уже начал беспокоиться, люк открылся, и безликий человек в стандартном скафандре опустил раскладной трап. Волк поднялся в первый салон и без сил рухнул в ближайшее кресло.
— Офицер охраны просил пожать тебе руку, — сказал Ефимыч.
В самолете радиосвязь работала почти без помех. Значит, его действительно дооборудовали противорадиационной защитой.
— Он бы поиграл с мое. — Володя вяло шевельнул рукой.
— Идиот! — буркнула Анна. — Герой нашелся… Джеймс Бонд недоделанный…
В ее голосе слышались нотки искреннего беспокойства. Пережитого, отпустившего, но все-таки. Может, беспокоиться за Волка было для нее таким же заданием, как и привести его к Новаку или помочь в первые часы пребывания на этом полигоне… Может быть. Но все равно приятно. Хоть какая-то реакция. Еще не взаимность, но уже симпатия. Пусть и по долгу службы.
— Кстати, кто это, Бонд?
— Да так… — бородач взглянул на девушку с осуждением, — один местный.
— А летим куда?
— На север. В заснеженный город. В «Северный ветер» играл? Почти такие же пейзаж и условия жизни. Но мы там не задержимся.
— Поедем на собачьих упряжках к океану? — Волк усмехнулся.
— Зачем на упряжках? На подлодке.
— Серьезно. И кто спонсоры?
— Спонсоры те же.
— Новак? Откуда у бедного профессора столько денег?
— А я почем знаю? Я у него не казначей. Нюра, ты не знаешь, на чем наш благодетель себе капитал сколотил?
— Может, на патентах? — Анна пожала плечами. Шутить она была не настроена. Впрочем, как всегда.
— А может, вы опять врете? — Волк прищурился. — Может, вы не на него работаете?
— Или он. — Бородач многозначительно качнул головой и распрямил указательный перст. Волк поднял взгляд к потолку и застонал.
— Жаль, здесь стрелять нельзя… Грохнул бы тебя не задумываясь!
— Злой ты, — притворно «обиделся» Ефимыч. Он вдруг отключил радиосвязь, дождался, когда
Волк сделает то же, а затем прижал стекло своего шлема к стеклу Володиного. — А я ведь тебе толковые подсказки даю. Не хуже «Мегаполиса». Только ты их не используешь.
И тут же откинулся назад, незаметно включив связь снова. Со стороны эта секундная интермедия должна была выглядеть самым невинным образом. Пошутил, дождался реакции, наклонился, чтобы закрепить шутку пантомимой. Вот только… Волк повернул голову и обвел взглядом салон. Только от кого решил он «зашифроваться»? От Анны? Нелогично. От кого тогда? Кроме «игроков», на борту было примерно четыре десятка пассажиров, но вряд ли кто-то из них мог оказаться опасным, например, агентом Управления. С подчиненными Арзамасова Волку все давно стало ясно — след они потеряли, да и если снова нашли, что им делать в этом пекле? Ловить Новака? Незачем так рисковать. Не вечно же он будет здесь прятаться. Вернется в Сидней, а уж там его взять — дело техники.
Получается, Ефимыч опасался «местных»? Этих… федералов? Но они вроде бы все для себя решили и с Волком распрощались. Стоп! Сигнал. Уж не от «игроков» ли они его получили? Запросто. Но от кого? От Новака, Ефимыча или Анны? Кто-то из этих троих ведет свою особую игру? Чем дальше в лес…
Над этим стоило подумать. Как бы это ни было непривычно…
…Снег был неправильный. Его было много, сугробы возвышались вдоль посадочной полосы, как многоэтажные дома, а ветер сдувал с их верхушек длинные шлейфы снежной пыли, и все-таки снег был неправильный. Он не искрился в лучах солнца миллиардами крошечных бриллиантов, не ослеплял белизной и не вызывал детского желания взять пригоршню и слепить комок, чтобы весело запустить им в спину впереди идущего. Волк вспомнил, как однажды отдыхал в Новозеландских Южных Альпах. Снег и воздух там были идеально чистыми… Здесь же снег был серым, грязным и мертвым. И скользящая по верхушкам гигантских сугробов метель была серой и унылой. И солнце не играло бликами. Потому что на сером пепле бликов не бывает, а еще светило надежно скрывали низкие свинцовые тучи. Ракеты сюда не долетели, зато пришли грязные, ядовитые облака…
Рядом с бредущими вдоль полосы пассажирами рейса «огонь — лед» затормозила угловатая армейская машина. Водитель, в респираторе и прорезиненном балахоне поверх теплой одежды, был один. Он открыл правую переднюю дверцу и приглашающе махнул рукой.
«Игроки» сели в экипаж, и он помчался мимо вереницы одинаковых людей в респираторах, балахонах и с лопатами в руках, очищающих от снега местную «взлетку».
Вскоре сугробы стали пониже, а небо чуть светлее. Впереди показались одноэтажные домишки. Машина въехала в поселок, ничуть не сбросив скорости, и помчалась по его главной улице в направлении чего-то похожего на засыпанный снегом корабль. При ближайшем рассмотрении это действительно оказался корабль с высокой рубкой, широкой трубой позади и парой кранов над длинным полубаком. Шапки грязного снега делали его похожим на большой сугроб, вдающийся в покрытую ледком акваторию порта.
Водитель что-то промычал. Волк включил микрофон и динамик скафандра.
— Обычно все наоборот… — Респиратор глушил звуки, но при желании разобрать слова было можно. — Сначала солнце уходит, а потом снег. Полярная ночь только в октябре начинается. А сейчас видите какое дело… За неделю годовую норму навалило. Да все с нуклидами.
— А вода не совсем замерзла.
— Ну да, вон сухогруз застрял. Навигация еще не закончилась. Теперь, наверное, насовсем, как «Аврора», тут останется. Ледокол для проводки в большом порту есть, только куда теперь караваны проводить? Некуда.
Машина вырулила на дорогу вдоль береговой линии.
— Еще десять минут — и будем на месте. — Водитель обернулся к сидящим на задних сиденьях Ефимычу и Анне. — Причал номер восемь. Там ваших космонавтов — море… Только через блокпост придется ехать, мимо первого причала. Там какие-то особисты на ледокол грузятся. У вас документы в порядке?
— У нас все в порядке, — заверил Ефимыч. — А тебе-то что за беспокойство? Рули себе.
— Так ведь если пальнут, меня первого уложат! — Водитель помотал головой. — Неинтересно мне это!
— Чего ты хочешь? — Ефимыч как бы невзначай переложил поудобнее «винторез» — упер его в спинку водительского сиденья.
Шофер беспокойно заглянул назад и вниз, поерзал и признался:
— С вами хочу. Если возьмете, объеду блокпост.
— А если нет, подохнешь. Не военные пристрелят, так я сам.
— Ваше дело, — водитель пожал плечами, — едем прямо.
— Едем вокруг! — Бородач ткнул его стволом в поясницу, прямо через спинку сиденья. — Жить надоело?
— А плевать на такую жизнь! — Шофер пригнулся к баранке. — Нечего мне терять. Пали!
— Силен, бродяга. — Ефимыч рассмеялся. — Ты, кроме как рулить, что-нибудь умеешь?
— Слесарить могу, шестой разряд у меня… В армии служил. В штабе писарем. Документы умею составлять, боевые листки, сводки… Хозяйство могу вести… Да много чего могу.
— Ясно. — В голосе борбдача сквозило сомнение.
— Возьмем, — заявил Володя. — Хозяйство вести. Когда оно появится.
— Не обманете? — Шофер взглянул с недоверием.
— Отвечаю…
Машина тут же свернула на едва заметную дорогу, даже не на дорогу, а на колею, и затряслась в сторону ближайшего холма.
— Куда ты?! — возмутился Ефимыч — Как фонарь, будем торчать на сопке этой!
— Да вы кругом посмотрите! Сто метров видимость. Все будет как надо! Главное, не зарюхаться.
Он переключил какие-то рычаги, и машина загудела натужнее. Холм удалось перевалить успешно, но на другом склоне колея спряталась под обширным снежным переметом. Машина отважно бросилась вниз, но фары залепило снегом, и водитель был вынужден сбросить газ. Автомобиль тут же зарылся в сугроб и встал.
