Любовь Федорова - Путешествие на запад
Джел устало вздохнул.
— Нет. Если за что-то беспокоиться не надо, так это за солнце, сказал он.
Хапа продолжал допытываться:
— О том, что небеса могут нести зло, наши первосвященники не говорили. Что же может быть плохого? Что, все-таки, произойдет?
Джел искоса посмотрел на него.
— У Ходжера есть колонии, и ты знаешь, чем там бывает занято коренное население после того, как высаживаются ходжерцы. Вначале вся их земля и их жизни вымениваются на бочку солонины или карманное зеркальце и нитку пестрых бус, в зависимости от того, на северных берегах эти земли, или на южных, потом туземцы строят своим новым хозяевам военную крепость, обращенную против них самих же, часть из них вербуют в солдаты, часть продают в рабство, часть сгоняют в резервации и оставляют прозябать на строго отведенной территории под зелено-золотым флагом… Вы знаете, что ваш мир — шар, а не чаша, вам только неизвестны были до сих пор его размеры. Так я тебе скажу, что они не столь велики, как вам кажется, и утешать себя мыслью, что места тут всем хватит, или, в случае чего, будет, где спрятаться и куда уйти, поверь, глупо. Выгадать что-то для себя даже не пытайся…
Джел остановился перевести дыхание и переждать уже привычную ломоту в боку. Он, вопреки своему обыкновению, очень много наговорил за один раз, и сейчас был вознагражден. Впервые в жизни он видел Хапу по-настоящему растерянным.
— А что же делать? — спросил Хапа.
— Что делать, — повторил Джел. — Я сказал тебе, что делать. Помогай мне. Ты сам ввязался в эту историю, я тебя за собой не тянул. Поэтому я жду от тебя добровольного и сознательного содействия.
— Какого?
— Не знаю. Надо решить. Давай, я попробую спрашивать, а ты мне ответишь, что знаешь и думаешь об интересующих меня вещах ты.
— Ну… попробуй.
— Что такое Лунный Камень?
— Я не знаю. У меня самого больше вопросов, чем ответов на них. Лучше бы тебе обратиться за разъяснениями к служителям Единого. Это к их религиозной системе принадлежат Небесные Посланники и Лунные Камни.
— По-моему, ты пытаешься увильнуть от ответа, — сказал Джел. — Ты же говорил, что видел еще какой-то Лунный Камень кроме моего.
— Видел. В одном из очень влиятельных и сильных в прошлые времена монастырей хранится предмет, называемый Лунным Камнем. И есть еще Звезда Фоа, Ключ-на-Небеса. Я действительно видел их… издалека.
— Как выглядит Лунный Камень?
— Как каменная горка, самая обычная. Она лежит на острове посреди озерца, вокруг нее жилища братьев-отшельников.
— Похожа она на мой корабль?
Хапа посмотрел на Джела озадаченно.
— Нет. Твой — он стал сейчас, как большая дюна.
Джел нетерпеливо мотнул головой.
— Это только потому, что он попал в пустыню. Мне нужно знать размеры.
Хапа задумался.
— Это было двадцать лет назад. Я не подходил близко. Паломников к озеру не пускают, я смотрел с башни монастыря. Hо… мне кажется, твой больше.
— А Звезда?
— Ее выносят на богослужении, и у нее такие же светящиеся капли на зубцах, как у твоей. Hо у Фоа только восемь зубцов, а у твоей тридцать два.
Джел на некоторое время примолк. Хапа вытаскивал из пеленгатора ключ от "блюдца" и считал на нем зубцы. А, между тем, замок на крышке не сразу удалось открыть ему самому, когда он выбирал пеленгатор как лучшее хранилище для ключа среди имевшихся на борту приборов в отдельных футлярах и коробочках. Джел почему-то думал, что другим нипочем не догадаться, как его открыть.
— Раньше тот монастырь был сильным и влиятельным, — сказал Джел. — А теперь?
— Понемногу разрушается, как и все на Севере.
— Расскажи мне про Небесных Посланников.
— Тот, которому принадлежали Ключ и Камень, приходил, чтобы спасти мир.
— И как, спас?
— Наверное. После него были другие, еще и еще. Разные. Кто только не называл себя этим именем.
— А кто?
Хапа усмехнулся.
— Крестьянский сын Берран Бен Бара. Он однажды догадался, что человеку нельзя становиться рабом идеи или другого человека, и основал на этом принципе новую религию. Берран не отрицал Единого, но далеко отодвинул Его на задворки человеческого сознания. Идея была неплоха, но воплощение ее в жизнь произошло с ошибками, поэтому в результате ничего хорошего не получилось. Беррана убил ближайший его сподвижник, учение его раскололось на несколько толков и течений, и ересь отправилась бродить по свету, обретя самостоятельные пути и судьбу. Ученики Беррана тоже были Небесными Посланниками и пошли значительно дальше своего учителя, доказав, что деньги ничто, и власть ничто, и сама жизнь человеческая — ничто, лишь легкое облачко на небосклоне вечности. Власть предержащим такой взгляд на жизнь показался опасным, и, надо сказать, не без оснований. Из последователей берранской ереси получаются прекрасные убийцы, которые умерщвляют жертву и бесстрастно умирают сами, а таких людей боятся все. Кстати, Берран требовал отдать ему Ключ и Камень, он тоже собирался спасти мир, но со стен монастыря на его оборванную армию лили из котлов кипящую смолу. Про кого тебе еще рассказать?
Джел фыркнул.
— Достаточно. Мне нужна лучшая карта северных земель. И я, кажется, не уверен, что Ключ и Камень из северного монастыря — это то, что мне необходимо, чтобы закрыть дорогу сюда всем и навсегда. Hо они могли бы мне пригодиться. Жаль, если пробраться к ним нельзя. А что такое Холодное Облако?
— Оно упало сто десять лет назад где-то возле Северного Моста. На острове Гекарич проснулся в ту ночь вулкан, а на Ходжере было несколько сильных землетрясений подряд.
— Странно, что Небесных Посланников не показывают у вас на площадях за деньги, — пробормотал Джел.
— Видимо, не все остаются в живых, — предположил Хапа. — Значит, ты решил ехать на Север, чтобы забрать Ключ и Камень, верно?
— Мне хотелось бы с этого начать. Тогда я сразу пойму, что мне делать дальше.
— Я боюсь одного, — сказал Хапа и замолчал.
— Что это повредит твоей Золотой Империи? — спросил Джел.
— Понимаешь, можно доказать, что ты — Небесный Посланник сотне или тысяче священнослужителей Таргена, — сказал Хапа. — Можно отвезти их в пустыню, все показать, рассказать, объяснить… Hо, во-первых, это наверняка повлечет за собой не одну политическую неожиданность, а, во-вторых, это еще не значит, что тебе безоговорочно и сразу поверят энленцы, которым принадлежит монастырь. А если твои, как ты их называешь, соотечественники, тоже уже здесь, я боюсь помыслить, что тогда начнется. Ждать можно будет чего угодно, от бесконечных покушений и множества лже-посланников до войны, какую еще не видел мир. А к таким вещам надо готовиться заранее, иначе вместо выгоды будет попросту потерян контроль над событиями. И это долгая история, а мы ведь, как я понимаю, спешим?
Джел оценил многозначительность произнесенного Хапой "мы".
— Положим, проверить, здесь ли мои соотечественники, или нет, довольно быстро и легко, — сказал он. — Для этого мне всего-навсего надо вернуться в пустыню. А насчет остального — я, конечно, не гонюсь за всемирным признанием, но, Хапа, что тут мелочиться? Не все ли будет равно, если мировой порядок рухнет? Когда дом горит, разбитых окон не считают…
Хапа развел руками.
— Мне не все равно. Ведь этот дом — мой. Если Ключ и Камень тебе в самом деле нужны, конечно, их нужно забрать. Только без лишнего шума. Не думаю, что это в самом деле было бы трудно человеку, который знает, что ему с такими вещами делать…
— Ты предлагаешь их украсть?
— Назови, как тебе нравится. Я могу попросить капитана Глаара доставить тебя на своем корабле куда тебе будет угодно, в пустыню или на Белый Берег… Единственное, о чем тебе надо тогда подумать, это о том, не поможет ли тебе кто-нибудь, потому что, ты сам понимаешь, я поехать с тобой не могу. Есть у тебя знакомый единобожец-священник или хотя бы просто красноглазый, кому можно рассказать твою историю, не опасаясь, что завтра же она станет достоянием бездельников на каждом городском перекрестке?
Джел вспомнил Скея.
— Один есть. Поверить он мне, может, и поверит, но, если он не захочет помогать, заставить его будет невозможно.
— Красноглазые все такие. Пригласи его в гости.
— Не могу. Он раб Ирмагора.
— Ирмагора? — похоже было, что Хапу каждый раз сильно удивляет произнесение Джелом вслух этого имени.
— Ну да. Ирмагор нам его не продаст. Он же поклялся не вести с Домом дел. Он считает, что ты виноват в смерти его отца.
Хапа побарабанил пальцами по коленке.
— Он изменил своей клятве, — сказал он. — Ирмагор подал на тебя в суд.
Настал черед удивляться Джелу.
— Неужели из-за сожженного дома?
— Нет. Он утверждает, что ты — его беглый раб. У него есть на тебя купчая.
