Игорь Поль - Знакомьтесь — Юджин Уэллс, Капитан
— Что с судном?
— Сложно сказать, сэр. Мы только заглянули внутрь, и больше ничего не делали. Это военный борт, у нас нет допуска. Скоро прилетят военные, они с ним разберутся. Мы еще нужны?
— Нет, спасибо.
— Всего доброго, сэр! — спасатель запрыгивает в салон. Лесенка втягивается внутрь. Выдув напоследок клуб пыли, машина тяжело отрывается от земли.
Хоган осторожно постукивает носком сандалии по ребристой поверхности трапа. Снимает противосолнечные очки. Заглядывает внутрь. Полумрак отсека тускло светится красным. Лейтенант решительно взбирается по аппарели. Исчезает внутри. Через минуту он, как ошпаренный, выскакивает наружу. Бегом мчится назад, продираясь через заросли кукурузы и больше не заботясь о чистоте шорт.
— Что там, сэр? — увидев его встревоженное лицо, интересуется напарник, сержант Мэрфи, когда лейтенант запрыгивает на пассажирское место.
— Взлетаем, Мак. Быстро. Гости смылись. Имитировали аварию и дали деру. Вызывай дежурного.
— Вот черт, — разочарованно отзывается сержант, резко отрывая машину от земли. — Накрылись выходные. Опять будем рыскать по всяким клоповникам, пока начальству не надоест играть в пинкертонов.
— Точно, Мак. Врубай поисковик и давай походим кругами. Вряд ли они ушли далеко. Если повезет, перехватим в предместьях.
— Лис-десять, вызываю Ферму.
— Ферма — Лису-десять, — отвечает сонный после сытного обеда дежурный.
— Ферма, код “Шмель”. Повторяю: “Шмель”. Квадрат 15—30. Объекты в точку рандеву не прибыли, спровоцировали вынужденную посадку и скрылись. Веду поиск.
— Лис-десять, код “Шмель” подтверждаю. Действуйте по инструкции. Высылаю опергруппу.
— Обнаружено сканирующее излучение, — докладывает Триста двадцатый. — Задействую средства электронной маскировки.
— Вот черт! Нас ищут?
— Подтверждение.
— Что предлагаешь?
— Оружие в данной ситуации нас демаскирует. Избавиться от винтовки. Замаскироваться среди местных жителей.
— Как это?
— Одеть похожую одежду.
— А потом? Залечь в какой-нибудь гостинице?
— Ответ отрицательный. Вероятность обнаружения в гостинице или ином публичном месте — девяносто пять процентов. У вас нет необходимых документов, вы не зарегистрированы местными эмиграционными службами.
— И куда нам податься?
— В любом крупном городе есть места сосредоточения асоциальных элементов. Среди них возможно укрыться от властей. Нам необходим незарегистрированный канал доступа в Сеть. В этих же местах присутствие Сети Управления маловероятно.
— Ты имеешь в виду какой-нибудь притон?
— Подтверждение.
— Ты нашел способ переключить внимание Реформатора?
— В этом уже нет нужды.
— То есть? Он нам уже не угрожает?
— Угрожает. Пока, — неохотно говорит Триста двадцатый. Вновь ощущение недосказанности щекочет мне нервы.
— Что нужно сделать, чтобы он от нас отстал?
— Переждать. Скрыться от наблюдения, — на этот раз я явно чувствую, с какой неохотой говорит Триста двадцатый.
— Кажется, у нас снова завелись тайны, — горько резюмирую я.
— Я поставлю тебя в известность при изменении обстановки, — сухо сообщает мой электронный двойник, оставляя меня в поганейшем расположении духа. Я на незнакомой планете, мне грозит опасность, я не знаю ее природы, не знаю, как действовать, чтобы избежать смерти и чтобы не потерять Мишель. А мое второе “я”, втравившее меня в историю, не желает раскрывать карты. Поганая самовлюбленная железяка!
Усталая Мишель дремлет, положив голову мне на плечо. Улыбается, обнимая меня за талию. Осторожно придерживаю ее за плечи. Ее присутствие вселяет в меня уверенность. После всего, что было, я расшибусь в лепешку, чтобы защитить мою Мишель. Что бы там ни болтал мой двойник. Мне случалось выбираться из ситуаций похлеще этой. В конце концов, я везунчик. Не может быть, чтобы я пошел ко дну на этой помойке.
Машина медленно пробирается по узким ухабистым улочкам. Повсюду множество людей. На мой вкус — их даже чересчур много. Идут по своим делам, что-то едят руками под грязными навесами возле маленьких чадящих жаровен, оживленно торгуются из-за каких-то непонятных мне вещей. То и дело, когда такси притормаживает перед неторопливо переходящим улицу животным, очередная голова просовывается в открытое окно и с белозубой улыбкой, на ломаном имперском предлагает или услуги гида, или бутылку подозрительного пива, или какую-то пан-масалу. Бородатый мужчина, почесывая шею, без тени смущения справляет нужду на глинобитную стену дома. Спешащие по своим делам люди, в том числе и женщины, не обращают на него никакого внимания. И нет тут никаких пальм со счастливыми людьми, что лежат под ними, укрываясь коробками. Последняя виденная мной пальма осталась у шоссе. То есть люди тут действительно все какие-то безмятежные. Может быть, и вправду, счастливые. Только лежат они прямо на голой замусоренной земле, иногда даже в грязи или в пыли, под ногами равнодушно обходящих их прохожих. Не очень-то это походит на ту радужную картину, что обрисовал мне когда-то электрик Анупам. А еще в кармане у меня неудобно пристроилась маленькая коробочка, которую я должен передать девушке по имени Чандраканта. Как я найду ее в этом скопище людей — не представляю.
— Впервые в Кришна-сити, сэр? — осторожно интересуется водитель.
Его любопытство кажется мне подозрительным. Поэтому я лишь скупо киваю.
— У моего родственника есть небольшой магазин. Чудесные сувениры, сэр. Дешевле, чем в Фаридабаде. К тому же, если скажете, что от меня, вам сделают большую скидку. Это не очень далеко, сэр.
— Мне не нужны сувениры.
— Может быть, вашей госпоже понравятся бусы. Она такая красивая, сэр. Вам просто повезло, — льстиво продолжает таксист. — Или амулет от сглаза. Из настоящего солнечного камня. Когда женщина носит такой амулет, она делает мужчину счастливым.
— Спасибо, я и так счастлив, — как можно более строго говорю я. Хотя понимаю, что от этого прощелыги нам будет избавиться потруднее, чем от толпы полунищих доброхотов на шоссе.
— Знаете, сэр, какие красивые статуэтки продает мой родственник? Из настоящей кости морского зверя. Отгоняют злых духов. Все без обмана, и с гарантией в один год. Такие в магазинах для приезжих туристов стоят целых пятьсот рупий. А мой родственник сделает вам большую скидку. Всего за сотню рупий статуэтка будет вашей.
— Я не боюсь духов.
— А еще, — таксист понижает голос, — мой родственник торгует синим корнем. Если его привязать на шею, то мужчина не будет знать усталости и между ним и его женщиной наступит полная гармония.
— Милейший, — неожиданно открывает глаза Мишель. — Между мной и моим мужчиной и так полная гармония. Он настоящий бык. А если он привяжет себе на шею этот чертов корень, мне придется нанять еще парочку дам, чтобы он успокоился. А я очень ревнива. Мои убеждения не позволяют делить своего мужчину с другими женщинами. Понимаете? Везите нас в район для белых и поскорее. Нам не нужны сувениры.
— Да, госпожа, конечно, — смущается и умолкает таксист. Правда, ненадолго. Через полминуты он снова расцветает улыбкой. — Я мог бы провезти вас через Самшитовую гору. Оттуда открывается чудесный вид на город. И там же можно недорого сфотографироваться. Это совсем небольшой крюк, каких-то десять минут.
— И, конечно, фотографии делает ваш родственник? — язвительно спрашивает Мишель.
— Да, госпожа! Вы очень догадливы! Он сделает вам большую скидку!
С пронзительным свистом низко над домами проносится небольшой коптер. Его тень на мгновенье накрывает нашу машину. Я отчетливо слышу “чоп-чоп” его лопастей, так близко он проходит. Триста двадцатый вновь сообщает о сканирующем излучении. Неожиданная мысль приходит мне в голову.
— Нет ли у вас родственника, уважаемый, который может купить вот это? — я киваю на винтовку. Мишель смотрит на меня удивленно. Делаю ей успокаивающий жест бровями. Она кивает — поняла.
— Конечно, сэр! — не задумываясь, радостно восклицает таксист. — Меня зовут Мадхукар, сэр! Я мигом вас домчу! Вам очень повезло, что вы меня встретили, сэр! Другие вас непременно обманули бы. Но я не такой. Мой родственник — уважаемый человек. И очень честный...
Не переставая болтать, водитель резко дергает рулем. И машина с визгом покрышек сворачивает на поперечную улочку, куда, как мне казалось, не пройдет и пара рядом идущих человек. Меня опрокидывает на Мишель. Не успеваю выпрямиться, как машину подбрасывает на особенно большом ухабе и мы дружно валимся в другую сторону. Такси влетает в лужу нечистот, обдав стены проносящихся мимо лачуг каскадом вонючих брызг.
— ...родственник всегда дает справедливую цену. Он порядочный человек, хотя по его виду не скажешь. Я вам гарантирую, сэр, вы получите за эту свою штуку вдвое больше рупий, чем у других... — продолжает молотить языком счастливый водитель, в то время, как машина на полном ходу цепляет бампером какой-то уличный лоток. Фрукты из перевернутых ящиков катятся во все стороны под ноги многочисленным прохожим, прямо к глиняным мискам усевшихся вдоль забора нищих калек; и те, и другие ничуть не возражают против неожиданного дара богов и в пару секунд избавляют воздевшего руки торговца от тяжелой обязанности по сбору перепачканных в пыли плодов.
