Пол Андерсон - Операция "Хаос"
Что ж, Стив выяснил, что по времяисчислению Ада можно войти в любую точку времени. Это открывает выход из тупика. Перед нами появилась возможность установить, как соотносятся наш и Нижний Континуум, и это соотношение может быть математически описано. Доктор Фалькенберг составил системы уравнений и уже приступил к их решению. Исследования доктора Грисволда позволили наметить, как реализуются в той Вселенной физические законы.
Билл Харди делает то же самое в области химии и атомной физики. О, работа только начата, и полученные результаты еще не подвергались экспериментальной проверке. Но, по крайней мере, мы — доктор Нобу, метафизик, и я, инженер-практик, — получили возможность приступить к созданию заклинаний.
Сегодня утром мы закончили нашу работу. План предусматривает посылку в Ад экспедиции (наше волшебство обеспечит ей там определенную защиту) и быстрое возвращение ее обратно.
Такой грандиозной цели прежде никто никогда не ставил…
— План неудовлетворительный, — возразил Харди. — У вас не может быть описания Вселенной Ада. Ведь мы не в состоянии описать даже наш собственный космос.
— И абсолютно невозможно предвидеть, — подхватил Чарльз, — по каким сумасшедшим законам меняется там матрица в каждой точке.
— Верно, — согласился Барни.
— Следовательно, защитные меры, годные для одной точки пространства-времени, могут оказаться совершенно непригодными для всех прочих точек…
— Но не в том случае, если перемещение в пространственно-временной конфигурации будет подобрано…
— Что?! Но это же невозможно! Такого рода работа… ни один смертный…
— Верно, — спокойно подтвердила Джинни. Мы изумленно воззрились на нее.
— Ключ к решению дает то, что удалось узнать Стиву в подземельях собора, — заговорила она. — Ваше замечание абсолютно правильно, адмирал. С такой работой ни один смертный человек справиться не может. Но величайшие геометры, каких знала история, уже мертвы…
Над столом повисло удивленное молчание…
ГЛАВА 27
Наколдовав соответствующее наваждение и запихнув Свартальфа в чемоданчик, мы покинули здание «Источника» на принадлежавшем компании ковре.
Время близилось к четырем. Если наша тень из ФБР не увидит нас дома к пяти-шести часам, у нее могут возникнуть подозрения. Но с этим я ничего не мог поделать.
Сперва мы приземлились у церкви Святого Олафа. Пастору Карлслунду нужно было кое-что оттуда забрать. Сидевший позади нас Янис Вензель нагнулся вперед и зашептал:
— Может быть, я невежда, но разве мольба, обращенная к святым католической церковью, не будет действенней, чем мольба, обращенная к святым лютеранам?
Этот вопрос на нашем заседании не поднимался. Карлслунд удовлетворился тем, что провел ясное различие между молитвой — мольбой к Всевышнему — и заклинанием, которое должно привлечь внимание тех, кто добровольно захочет помочь нам, с одной стороны, и некромантией, то есть попыткой заставить действовать души умерших согласно нашему желанию, — с другой. (Последнее законом запрещено, что объясняется, главным образом, уступкой общественному мнению. Нет достоверных сведений о том, что удалось хотя бы раз вызвать душу умершего. Этот запрет — проявление очередного религиозного предрассудка и суеверия.)
— Сомневаюсь, что принадлежность к той или иной церкви имеет какое-нибудь значение, — заметила Джинни. — Что такое душа? Никто не знает. Исследователи получили веские доказательства ее существования, но результаты противоречивы и не поддаются воспроизведению в контролируемых условиях. Как обычно, когда дело касается феноменов сверхъестественного…
— Что, однако, — вмешался доктор Нобу, — в свою очередь, есть причина такого быстрого развития магии. Мы достигли сути практического понимания волшебства: в отличие от физических силовых полей — гравитационного, электромагнитного и так далее — действие силовых полей парафизики — таких, как поля подобия, поля следствия, — не ограничивается скоростью света. Следовательно, они могут, в принципе, перемещать энергию из одной части мироздания в другую. Вот почему ввод исчезающе малой мощности на входе может дать бесконечно большую мощность на выходе. Отсюда следует, что для овладения этими процессами понимание качественных аспектов имеет гораздо большее значение, чем количественных. И после того как мы узнали о непостоянстве адского времени, можно с определенной долей уверенности утверждать, что наши новые чары окажутся работоспособными. Что касается души, я склонен полагать, что она скорее всего относится к явлениям парафизического, а не сверхъестественного мира.
— Я так не считаю, — возразила Джинни. — Я бы назвала душу энергетической структурой параполя. Она формируется телом, но продолжает жить и после смерти этой исходной матрицы. Освободившись от тела, она может без труда переходить из одной Вселенной в другую. И что такое привидение, как не лишившаяся тела душа, по неизвестной пока нам причине остающаяся возле какого-нибудь определенного места? Что такое перевоплощение, как не проникновение души в только что оплодотворенную яйцеклетку? Что есть спасение? Это когда Всевышний позволяет душе занять место возле него. Что есть вечное проклятие? Это когда притяжение Падшего оказывает на душу грешника большее влияние.
— Неужели? — притворно удивился Янис.
Джинни прерывисто рассмеялась.
Барни, сидевший на месте водителя, обернулся:
— Насчет вопроса, возникшего у нас на этом совещании. Хотя вы высказали его только сейчас. У лютеран нет обычной молитвы святым. Но это не значит, что они отрицают их вмешательство в людские дела. Иногда такое вмешательство имеет место. Возможно, католический священник или неохасидский раввин лучше знают, как просить святых о помощи. Но не могу не заметить, что я решил привлечь Джима Карлслунда к сотрудничеству потому, что знаю его долгие годы. Говорить о пасторе как о… э-э…
Все натянуто рассмеялись, потому что как раз в эту минуту из дверей церкви появился пастор с охапкой церковной утвари.
Мы снова взвились в воздух, продолжая свой путь к университету Трисмегиста. Памятные мне здания, рощицы, лужайки были залиты золотом солнечного света. Сейчас, в перерыве между весенним и летним учебными семестрами, народу здесь было мало. Над студенческим городком висела тишина, ее подчеркивал далекий шум города. Казалось, века прошли с того времени, когда здесь учились мы с Джинни. Это было когда-то давно, в другом цикле развития мироздания.
Я искоса взглянул на Джинни, но выражение ее лица осталось непроницаемым.
Послышался шум крыльев. Следом за нами летел ворон. Предзнаменование? Что он предвещает? Мы приземлились, ворон сделал вираж и, хлопая крыльями, исчез вдали.
Мы вошли в здание факультета физических наук. Коридоры и лестницы, заполненные эхом, тонули во мраке. Сейчас здесь никого не было, и поэтому мы выбрали именно это место. Вторая причина заключалась в том, что у Грисволда были ключи от всех лабораторий и кладовых.
Карлслунд предпочел бы часовню, но было слишком много шансов, что там нас заметят. Кроме того, Джинни и Барни, посоветовавшись, решили, что религиозная сторона нашего предприятия является второстепенной.
Нам нужен был кто-нибудь, чья молитва была бы искренней и бескорыстной одновременно. В противном случае ни один святой, вероятно, не пожелает на нее отозваться. Впрочем, по сравнению с числом молитв, ежедневно возносящихся к Небу, святые редко отвечают на просьбы. Всевышний ожидает, что мы сами справимся со своими проблемами. Мы полагались на то, что нам зачтется наше знание того, как проникнуть в царство Врага (по крайней мере, мы надеялись, что мы это знаем), и наша непреклонная решимость использовать это знание на деле. Слишком уж сильно в этом деле были затронуты и интересы Неба, чтобы оно могло проигнорировать нашу просьбу. Мы надеялись…
Все качалось и плыло. Борясь с головокружением, я подумал, что, если сейчас нас постигнет неудача, нам, наверное, запретят вторую попытку…
Для молитвы мы выбрали философскую лабораторию Беркли. Она размещалась в недавно построенном флигеле, примыкавшем к древнему убогому зданию, где до инцидента с саламандрой находился отдел Грисволда. Лаборатория была большой и великолепно оборудованной. Здесь выпускники и старшекурсники физического факультета учились, как использовать сверхъестественные и паранормальные силы при проведении естественно-научных исследований. Так что тут имелось все, что могло нам понадобиться.
Главное помещение лаборатории представляло собой обширный зал с высоким потолком, где вдоль стен чинно тянулись шкафы и рабочие столы. Сквозь готические окна с темно-зелеными стеклами прохладными потоками лился солнечный свет. На выкрашенных в глубокий голубой цвет потолках светилась золотом схема атома Бора, окруженная зодиакальными символами. Невозможно было найти место, более далекое по духу от собора в Силоаме. В лаборатории работали такие же люди, как я. Я чувствовал, что стены этого помещения благотворно воздействуют на мою психику.
