Сергей Москвин - Увидеть солнце
— Но в вашем научном центре, в этом «Векторе», наверняка остались отчёты об их исследованиях! — продолжал наседать Касарин.
— Если что и было, все эвакуировали в первый же день Катастрофы, — покачал головой Вольтер. — Хотя… — он сделал паузу и потёр сморщенный лоб. — Я сейчас подумал: если тот доцент, про которого я вам говорил, остался в Новосибирске, то, может быть, и вся его группа по какой-то причине не смогла или не успела уехать. Тогда может статься, что выделенный им литерный поезд остался на вокзале, да так и стоит где-нибудь на путях со всей документацией.
— Значит, надо обыскать вокзал! И если этот поезд действительно там, мы его найдём! — воскликнул Сергей.
В голове одна за другой выстраивались картины: вот они подходят к стоящему на путях одинокому составу, вот по крутой металлической лестнице забираются внутрь и потом среди множества железных ящиков находят тот единственный с бумагами, в которых описан способ уничтожения кошмарного создания учёных, названное ими Чёрным драконом. И возвращаются в метро спасителями!
Он переглянулся с Полиной:
— Это ведь совсем рядом, следующая станция за Сибирской? Гари, кажется, так она называется?
Полина промолчала, а Вольтер удручённо покачал головой:
— Не всё так просто, молодой человек. Если бы в Новосибирске был только один вокзал…
— А сколько? — растерялся Сергей.
Вольтер вздохнул:
— Че-ты-ре. Тот, что расположен рядом со станцией Гари… Раньше она называлась Площадь Гарина-Михайловского, по имени основателя города, — Новосибирск-Главный. А кроме него были ещё Новосибирск-Южный, Новосибирск-Восточный и Новосибирск-Западный. Именно Западный обычно использовался нашим институтом для пересылок секретных материалов и поставок, но кто знает…
— И где находится Западный? — не теряя надежды, спросил Сергей.
— На левом… На противоположном от нас берегу Оби.
— И что, нет никакого способа добраться туда? — голос Сергея предательски дрогнул.
Он с детства слышал про Обь — великую сибирскую реку, на берегах которой вырос погибший город. Она была частью легенд, которые рассказывали своим детям взрослые, легенд о том счастливом времени, когда люди жили на поверхности в больших и красивых домах, а не прятались под землёй, как крысы. Но никто доподлинно не знал, что стало с рекой после Катастрофы, во что она превратилась, тем более о том, что сейчас творится на её противоположном берегу. А рассказы забредавших в Рощу немногочисленных челноков были один страшнее другого.
Вольтер съёжился и пожал плечами:
— Если кто и знает это, то только сталкеры с Речного вокзала.
Ну конечно! Надо же: вспомнить о челноках — этих пустомелях, которые только и знают, что пугать всех и каждого своими выдуманными байками, и совсем забыть о сталкерах с Речного, лагерь которых находится буквально на берегу Великой Реки! Они-то наверняка знают, как попасть на другой берег. Может быть, некоторые из них даже переправлялись туда!
Растерянность исчезла. Сергей снова твёрдо взглянул на Вольтера:
— Мы отправляемся на Речной вокзал.
— Нет! — молчавшая до этого Полина внезапно подалась вперёд и, схватив Сергея за плечи, развернула лицом к себе. — Хватит изображать из себя героя! Кому и что ты собираешься доказывать? Отцу своему, что ты больше не сосунок? Его больше нет! Да ты и так уже всё доказал: дошёл и до Сибирской, и до Проспекта! Ты хотел узнать, что это за паутина? Теперь ты это знаешь. Что тебе ещё нужно?
— Мы… Мы должны побороть Дракона… — тихо сказал Сергей.
— Ты не сможешь! Нет способа! Есть какой-то поезд, который стоит на каком-то вокзале — а может, и не стоит вовсе, заваленный истлевшей бумагой, документами, в которых мы ни бельмеса не поймём! А каждый шаг по поверхности может стать последним! Зачем тебе это? Давай остановимся!
— Но… Полина…
— Пожалуйста! Мне… Просто мне… Вдруг захотелось жить, понимаешь? Мы с тобой ещё можем… У нас ещё есть… А ты… Пожалуйста!
Она ещё никогда так не говорила с ним — требовала, приказывала, но никогда не просила. И никогда не смотрела на него так. Нужно было что-то ответить, не важно что, лишь бы девушка отвела от него наполнившиеся слезами глаза. Но в горле застрял тугой плотный ком, который никак не удавалось проглотить.
— Я… Я…
И тут неожиданно заговорил Вольтер:
— Боюсь, наше нынешнее положение гораздо хуже, чем вы себе это представляете. Под словом «наше» я имею в виду всё метро. Если ничего не предпринять, то Чёрный дракон доберётся и до остальных станций, и тогда всех ждёт участь Маршальской и Рощи. Колония плесени постоянно растёт, ей требуется всё больше и больше еды. Мне жутко об этом говорить, но, боюсь, дни метро сочтены.
Как бы глупо это ни выглядело, но после этих слов учёного Сергею стало легче.
— То есть, у нас нет другого выхода? — подытожил он.
Вольтер удручённо кивнул:
— Боюсь, что так.
Сергей снова повернулся к Полине:
— Ты поможешь?
Полина отвернулась на секунду — а когда снова посмотрела на Сергея, дрожащие звездочки рождающихся слёз в её глазах уже погасли.
— Выбора нет, — сказала она.
* * *План составили тут же. Когда Полина развернула на столе хранившуюся у неё в одном из оружейных ящиков карту Новосибирска, Сергей с трепетом уставился на извилистую голубую линию, по диагонали пересекающую город. Вот она — Великая Река, разделившая город на обжитую правобережную и таинственную левобережную части!
Полина придвинула ближе к карте керосиновый фонарь и, обращаясь к Вольтеру, спросила:
— Можете показать нужный вокзал?
Тот склонился над картой и на удивление быстро ткнул пальцем в светлый прямоугольник на заштрихованной волнистой линии:
— Вот он.
Ближайшей к Западному вокзалу станцией метро оказалась Площадь Маркса, про которую Сергей даже не слышал и, кроме названия, встречающегося на попадавшихся ему схемах метро, больше ничего не знал. Впрочем, и о второй станции на левом берегу, которая называлась Студенческая, он знал не больше.
Полина и Вольтер долго молчали. Наконец учёный произнёс:
— От Площади Маркса до вокзала около трёх километров.
— Вот только боюсь, нам на эту станцию не попасть, — ответила Полина.
— Почему? — удивился Вольтер. — Если там живут люди…
— Вы о них слышали? — перебила его девушка.
— Нет, — признался он. — Но ведь это не значит, что там никто не живет.
— Верно, — как-то нехорошо усмехнулась Полина. От этой усмешки у Сергея мороз пробежал по коже. — Но это и не значит, что те, кто там живут, — люди.
Над столом повисла гнетущая тишина. Наконец Полина снова заговорила:
— Ладно, что гадать… Добраться бы до Речного Вокзала. Может, там что и разузнаем. А попасть туда можно только по туннелю с Октябрьской: на поверхности такая радиация, что никакая защита не спасёт.
— Туннель тоже заражён, — вставил Вольтер. — Но сталкеры как-то пробираются.
— На дрезинах, — объяснила Полина. — На Октябрьской есть перевозчики, которые возят сталкеров на Речной вокзал и обратно, с этого и живут.
— И сколько стоит такая поездка?
— Раньше стоила десять патронов с человека.
— Скажите пожалуйста, десять патронов! — покачал головой Вольтер. — Недёшево…
— Отсюда есть выход прямо в туннель метро, который ведёт на Октябрьскую. Но этот туннель контролируют бригады с Площади. Так что… — девушка развела руками, — я даже не знаю.
— Ничего, мы вооружены! Пробьёмся! — хорохористо заявил Сергей.
Полина промолчала, будто и не слышала, а Вольтер робко спросил:
— Но ведь идти по поверхности, как я понимаю, ещё опаснее?
— Верно.
Учёный вздохнул:
— Значит, пойдём через туннель.
Полина внимательно посмотрела на него и молча свернула карту: вопрос был решён.
Убрав карту к себе в рюкзак, девушка открыла другой ящик и принялась доставать оттуда пачки с патронами — Сергей только успевал считать. Выложив двести патронов, она разделила их пополам, половину сложила в рюкзак, а оставшиеся пачки передвинула по столу к нему:
— На дорогу.
Вольтеру она ничего не дала, видимо, патронов к дробовику среди её запасов не было. Не оказалось нужных боеприпасов и для снайперской винтовки Валета, которую Полина вернула Сергею, а он не решился оставить её в бункере. Вслед за патронами в рюкзак легли два запасных фильтра к противогазу и несколько банок консервов, потом Полина выдала обоим спутникам головные фонари и, подождав, когда те наденут их, объявила:
— Можем выдвигаться.
Вольтер вышел за дверь уверенной походкой, а Сергея вдруг охватило необъяснимое чувство тоски. Почему-то вдруг вспомнилась родная станция и то, как он уходил оттуда вместе с Полиной за станционным журналом Маршальской. Он так и не понял, что вызвало эти воспоминания: горечь недавней потери всех друзей и своего отца или страх перед неизвестностью. Полина, видимо, почувствовала то же самое. Она вдруг погрустнела, обвела печальным взглядом своё убежище, словно навсегда прощалась с ним, и только после этого переступила порог.
